– Я тебя про негров спрашивал? – зарычал Арман. – Ты что ответил?

– А откуда он взялся?

– Да мало ли откуда, может, и из зуавов… там вон целый полк за линией фронта полгода партизанил.

Чернокожий парень огляделся и весело спросил:

– Куда это я попал?

– А ты кто?

– Сержант Эмиль Лану, отдельный диверсионный отряд 369-го пехотного полка!

– А, янки!.. Промахнулся ты малость, ваши во-о-он там.

– Да какой из меня янки?! Я же из Луизианы, из Нью-Орлеана. Хотя вообще-то да, наш полк формировали в Нью-Йорке, «Адские воины Гарлема», если кто слышал, командир – полковник Уильям Хэйуорд. А что не в тот окоп забрел, так на то я и Братец Кролик, чтоб чудить. И вообще, пока полз, думал не о том. Кстати, как тут насчет ужина?

Озадаченное молчание было ему ответом.

– Ну вы что, как будто первый день на войне! Не будут они сегодня стрелять, и завтра тоже… Зря я, что ли, туда ползал со спецзаданием!

Лэрри пристально посмотрел на пришельца, переглянулся с Арманом и спросил тихонько:

– Братец Кролик, говоришь?

– Ну да, а что?.. Ого! Парни, я, конечно, догадывался, что и в вашей Европе есть наши, но чтоб сразу двое!..

– Или наши – в вашей Америке, – усмехнулся Арман. – Да, вот они мы, тут тоже при каждом верховном командовании по аналогичному отряду. Правда, швыряют по театрам военных действий, как начальству в голову взбредет… И чем дальше, тем бестолковее.

– Эх, – вздохнул Эмиль, – это я понимаю, сам чуть ли не с апреля бездельем маялся. А вот поручили бы нам самостоятельно операцию разработать, так война бы через пару дней закончилась, верно?

– Ш-ш-ш, не болтай лишнего.

Спасенный Лэрри солдатик продолжал опасливо озираться. И присутствие угольно-черного Братца Кролика явно не способствовало восстановлению его душевного равновесия. Поэтому Арман поначалу предпочел не обнаруживать своей сущности.

А поскольку кашевары наконец-то подогнали ужин, то вскоре общая тревога уменьшилась, а на черного пришельца перестали обращать внимание. От соседней группы солдат доносились обрывки разговора:

– Про эльфов он рассказывал…

– Про кого?! А, про этих… Чего про них говорить? Им до нас никакого дела нет.

– А что, они на самом деле существуют?

– Я ж тебе говорю, им до нас никакого дела нет. Всё зависит от того, когда к ним подойти. Помешал – смахнут с дороги и всё тут. А если вовремя – всё будет отлично. И как тут понять, злые они или добрые? Первый скажет, что они козлы, второй – что они боги. Всё просто, ребята, всё просто…

– Жаль, что они сами по себе…

Лэрри иронично усмехнулся. И тут из темноты донесся низкий вой с перекатами и похрипыванием. Все боязливо втянули головы в плечи. Нет, не все. Братец Кролик с любопытством прислушался, Лэрри остался невозмутим. Арман – отозвался. Темнота помолчала и ответила глухим удаляющимся порыкиванием, перешедшим в громкое урчание.

– Не иначе, – ухмыльнулся Лэрри, – боевое немецкое привидение против нас выслать пытались.

– А как с ними сражаться, их же пули не берут! Только серебряные…

– Да ерунда это, шутит он.

– Конечно, – кивнул Лэрри. – Привидения – они интернациональны. Или ты считаешь, что в потустороннем мире у каждого есть паспорт с пропиской?

– Ну вроде того…

– К сожалению, я не обладаю полной статистикой, но пример привести могу. В шотландском замке Гламс на каменном сиденье напротив гостиной королевы Елизаветы обитает слуга-негритенок.

– И за что его прикончили? – фыркнул чернокожий диверсант. – Чересчур много варенья слопал?

– Да нет, ему просто приказали сидеть на скамье и ждать дальнейших распоряжений, а потом забыли. Он просидел целую ночь в холодном коридоре, простудился и умер.

– Тебе не кажется, что мы все, независимо от цвета кожи, сидим в том самом коридоре?

Повисла тяжелая тишина, нарушенная вопросом Джонсона:

– А почему немцы терпят, что ими зверь правит?

– Зверь? – Лэрри обернулся. – Тогда и нами тоже.

– Да ты предатель!

– А как у зверя кузеном может быть человек? Монархи же родственники. Вильгельм, Георг и Николай.

Против этого сказавший ничего возразить не смог, но последнее слово он всё же явно намеревался оставить за собой:

– Конечно, легко рассуждать, когда живешь вечно…

– Думаешь, это большая радость? – немедленно парировал Лэрри.

– Но ты столько живешь, ты же жизнью наслаждаешься! Постоянно! Веками!

– У тебя была любимая собака или кот?

– Ну да.

– Ты был счастлив, когда они умирали? Вот тебе и счастье долгой жизни…

Товарищ председателя «Общества сближения между Россией и Америкой» Николай Бородин, ихтиолог, член масонской ложи «Чермака», входившей в «Великий Восток народов России», и депутат Думы был во время войны специалистом по использованию искусственного холода для хранения скоропортящихся продуктов. Он вспоминал: «Поездка на фронт летом 1916 года была для меня поучительной. Поручение было из числа пикантных: выяснить причины порчи громадного количества рыбы, поставленной армии Министерством земледелия… Осматривая эти гигантские провиантские магазины с громадными запасами всевозможных пищевых продуктов для всепожирающей миллионной армии, я не мог освободиться от впечатления, что всё это богатство отобрано от массы оставшегося в тылу мирного населения, которое рано или поздно ощутит нехватку во всем этом добре… Но с чем было трудно мириться – это с бесполезной гибелью этого собранного со всех концов матушки России добра. Между тем, не говоря пока о рыбе, я при осмотре складов видел горы подмоченного сахара, риса, сухарей…»

2 марта 1917 года «Рейхсбанк» направил представителям немецких банков в Швеции приказ под номером 7433, который гласил: «Настоящим удостоверяем, что запросы на получение денежных средств, предназначенных для пропаганды прекращения войны в России, поступят через Финляндию. Получателями сумм будут следующие лица: Ленин, Зиновьев, Каменев, Троцкий, Суменсон, Козловский, Коллонтай, Стивере и Меркалин, на которых, в соответствии с нашей инструкцией № 2754, открыты счета в филиалах немецких частных банков в Швеции, Норвегии и Швейцарии. Эти документы должны иметь две подписи – Дирхау и Милкенберга. Каждый запрос вышеуказанных русских представителей должен выполняться незамедлительно».

22 июня 1917 года Временное правительство, желая поддержать дух наступающих войск, законодательно предоставило право на получение государственного пайка внебрачным семьям солдат. Совет крестьянских депутатов и земельные комитеты Тульской губернии приняли резолюцию: «…рабочих, добросовестно не исполняющих свои обязанности, отправлять на позицию или же не давать хлеба и не принимать в деревню. Подстрекателей на захват и участвующих в захвате высылать из общины и предавать суду как изменников родины, уличенных в краже навсегда высылать из общины и лишать земельных наделов».

В сентябре 1917 года газета «Ведомости Московского комиссариата градоначальничества» поместила материал следующего содержания: «Несколько месяцев назад в Москве сформировался женский батальон смерти, составленный исключительно из девушек-доброволиц, воодушевленных высоким порывом активной защиты родины. Тогда по всей России разлилась волна женского добровольного движения: формировались полки, батальоны, шли на фронт ударные женские роты… Поступали также сведения, что солдаты на фронте выражали недовольство фактом присылки к ним женских батальонов, находя, что им зазорно сражаться в окопах бок о бок с женщинами».

Василий привык к грохоту разрывов, треску пулеметов и прочим звукам войны. Привыкнуть к постоянному ощущению человеческого страха и отчаяния было гораздо труднее. Потому что слишком много тут было людей, уставших до безразличия и одержимых не то чтобы жгучим желанием выжить, а наоборот – тяжелым, упорным предчувствием гибели.