Annotation

А с чего все начиналось? Хорошо начиналось. Все были равны и свободны. Люди, которые жили и охотились сообща, назывались — Род. Оттуда и пошли эти слова: родители, родина, родной…

Но вот первые трещины стали рассекать этот род человеческий. А как, спросите?

А примерно вот как…

Александр Володин

Александр Володин

Две стрелы

Сценарий

Двенадцатое тысячелетие до нашей эры.

Люди уже существовали. Они уже изобрели лук со стрелами, для чего потребовались изощренные силы ума.

Они сидели вокруг костра, над которым дымился большой, на всех, глиняный котел.

Звезды висели над ними, держась неизвестно на чем.

Человек Боя пророкотал голосом более низким, чем у него был на самом деле:

— Я предлагаю сегодня в знак почета лучшие куски мяса вручить охотникам. Сначала им, а нам потом.

Люди зашумели. Не все поняли, что означают эти слова. Переспрашивали друг друга, объясняли друг другу:

— Как он сказал? Только охотникам?

— Не только охотникам, сначала охотникам! Сначала охотникам, а потом уже всем осталь-ным.

— Сначала им, а потом нам.

— А почему нам потом?

— Потому что им в знак почета.

— А если нам не останется?

Красноречивый Человек поднялся и красноречиво сказал:

— Хочу внести уточнение. Да, я бы так и сказал: именно уточнение, не более того.

— Внеси уточнение, — разрешил Глава Рода.

— Человек Боя верно сказал: охотникам почет и уважение. Однако у некоторых может сложиться неверное впечатление. Получается, что например я, пока охотники охотились, бездельничал. Я и рад бы был молча уложить увесистого кабана, но не тут-то было. Мое оружие — слово.

И люди подтвердили:

— Твое оружие — слово.

— Твое слово разит, как стрела.

— А помнишь, как ты словом почти совсем остановил дождь?

— Совсем, совсем остановил дождь!

Красноречивый скромно согласился:

— Было, было. Сначала почти что, а потом уж совсем. И сел, удовлетворенный.

— Ну тогда и мне, Глава, разреши сказать в свое оправдание, — сказал Ходок.

— Скажи, — разрешил Глава.

Женщины возмутились:

— Да в чем ему оправдываться! Он хорошо исполнял свой долг!

— Хорошо исполнял, хорошо!

— Пока охотники охотились, он хорошо заботился о нас.

— Никого не обидел, никого!

Человек Боя сказал убедительно:

— Тебя, Ходок, и тебя, Красноречивый, мое предложение не касается. Вы получите мясо в числе первых.

Тогда-то из лиловых каменных коридоров выбежал кто-то (теперь уж и забыто, кто) и крикнул:

— Скорпионы убили Длинного! Люди опомнились не сразу.

— Где убили?

— Когда убили?

— Скорпионы убили…

— Убили Длинного!..

Люди держали тело Длинного высоко на кабаньей шкуре. Они напутствовали его прощальным словом.

Глава сказал печально:

Ничего, Длинный,

там, куда ты идешь,

будет еще сочнее трава,

будут еще красивее деревья,

будет еще теплее озеро…

И люди подтвердили:

— Ничего, Длинный, ты будешь там счастливый человек, там тебе будет еще лучше, чем здесь…

Красноречивый произнес красноречиво:

Учитель мой!

Ты и там будешь красноречивее всех.

И каждое твое слово будет к месту.

И сам ты будешь радоваться, слушая себя…

Люди подтвердили:

— Ты и там будешь умнее всех. Все будут удивляться твоему уму.

Ходок воскликнул вдохновенно:

Тебя и там будут любить женщины,

и все они будут о тебе заботиться.

Чтобы тебе было сладко

с последней из всех,

как с первой из всех!

— Хороших тебе женщин, Длинный!

— Красивых женщин, лучше нас! — пожелали женщины.

Человек Боя проговорил мужественно:

Если же ты там встретишь

кого-либо из племени Скорпионов,

ты сразишь его одним ударом.

Другого пускай не потребуется.

Люди все же внесли поправку:

— Но врагов у тебя там не будет, Длинный! Только друзья у тебя будут. Только друзья.

Длинного положили в углубление, вырытое у самого озера, в такой позе, как если бы он спал на боку. Это был тощий, немолодой уже человек. Рядом с ним положили копье и кусок мяса на первое время, пока он не освоится в Стране Предков.

Юноши колотили в барабаны, дули в свистульки из птичьих когтей. Мужчины в наголовниках представляли предков, которые пришли встретить Длинного и забрать с собой. Женщины плакали. Более других стенала его вдова.

Глава, хромой и кривой старик, присел на камень, усадил рядом с собой Ушастого. Он совсем еще молод и действительно несколько лопоух.

— Хорошее погребение, — сказал Глава.

— Неплохое, — отвечал Ушастый.

— Хороший был человек.

— Неплохой.

— Я говорю, он был хороший человек, а ты говоришь — неплохой. Почему?

— Потому что он отговаривал меня жениться на Черепашке.

— Зачем же Длинный тебя отговаривал?

— Он хотел, чтобы я взял себе его жену. Она ему надоела.

— Похоже на правду. Значит, ты его не любил.

— По правде говоря, не любил.

— Как ты думаешь, кто его убил? — вдруг спросил Глава.

— Наверное, кто-нибудь из племени Скорпионов. Две стрелы в спину — их обычай.

— Но вот поговаривают, что стрелы-то были наши. Ты не знаешь, у кого из наших стрелы с совиными перьями?

— Совиные перья только у меня. Больше ни у кого нет такого оперенья.

Глава уставился на Ушастого своим единственным глазом.

— В том-то и дело.

— В чем? — не понял Ушастый.

— Значит, стрелы были твои.

— Если совиные перья, — значит, мои.

— Что же получается?

— А что получается?

— Можно подумать, что ты его и убил.

— Я?

— Я не говорю, что именно ты убил. Я говорю, что так можно подумать. Стрелы-то были твои.

— Ну и что?

— Значит, если ты не убивал, ты должен это доказать.