Эдди. Тони заберет их с парохода и приведет сюда.

Биатрис. Этот Тони небось наживает немалую деньгу.

Эдди. Какое там! Все пенки снимает синдикат.

Кэтрин. А что будет, когда пароход отойдет и обнаружится, что их там нет?

Эдди. Не волнуйся, капитан получает свою долю.

Кэтрин. Даже капитан?

Эдди. А что, капитану есть не надо? И капитан получает, и один из помощников тоже… Кое-что перепало и тому парню в Италии, который выправил им бумаги… (К Биатрис.) Им придется шесть месяцев работать на синдикат, прежде чем они смогут распоряжаться своим заработком. Надеюсь, они это знают?

Биатрис. Да. Но ведь Тони устроит их на работу, правда?

Эдди. Еще бы! Раз они должны ему деньги, он, конечно, их устроит. Вот после того как они ему все выплатят, тогда с работой будет туго, как и всем нам. Надеюсь, что они и это знают.

Биатрис. Да, должны бы знать. Гос/поди, они, видно, там подыхали с голоду. Пройти через такие муки, чтобы заработать несколько долларов! Ну как тут не заплакать!

Эдди. Кстати, что ты собираешься сказать соседям? Если у тебя спросят, что они здесь делают?

Биатрис. Что ж, я им скажу… Да кто станет спрашивать? Все, наверно, и так знают.

Эдди. То есть как это — знают? Слушай, Биатрис, Иммиграционное бюро имеет своих шпиков во всей округе.

Биатрис. Может быть, но не в нашем же доме?..

Эдди. Почем ты знаешь, что их нет в нашем доме? Послушайте, вы, обе. Если вас спросят, скажете, что это ваши родственники, приехали к вам в гости ну хотя бы из Филадельфии.

Кэтрин. Ладно, но разве они что-нибудь знают про Филадельфию? Если их самих начнут расспрашивать…

Эдди. Что из этого? Они, мол, не любят трепать языком, вот и все! Вы только ни с кем не откровенничайте, слышите? Многие тут что хочешь сделают за парочку долларов, а иммиграционные власти здорово платят за такие новости.

Кэтрин. Я могу рассказать им о Филадельфии…

Эдди. Сделай одолжение детка, не учи ты их и не водись с ними, ладно? С твоим длинным языком чем меньше ты знаешь, тем нам будет спокойнее. Они начнут работать и будут приходить домой только спать. Не желаю я, чтобы ты обращала на них внимание. Тут дело нешуточное, тут замешано правительство Соединенных Штатов. Так что лучше тебе и не знать, живут ли они вообще на белом свете. Будь осторожней, когда болтаешь с подружками. Держи язык за зубами. (Немного помолчав.) Где соль?

Пауза.

Кэтрин. Уже темнеет.

Эдди. Да, видно, завтра будет снег.

Пауза.

Биатрис (со страхом). Господи, а ты помнишь Винни Бользапо? Много лет назад. Помнишь?

Эдди. Этого психа? Я как раз недавно о нем вспоминал.

Кэтрин. Кто это?

Биатрис. Ты была еще совсем маленькой. Жил тут поблизости на Сэкет-стрит один мальчишка, лет шестнадцати, его звали Винни. И накапал на кого-то иммиграционным властям. У него было пятеро братьев и старик-отец. Схватили они парнишку в кухне и поволокли с третьего этажа вниз — голова его билась о ступеньки, как кокосовый орех. Мы тогда жили в соседнем доме. А на улице они плевали ему в лицо — родной отец и братья. Вот был ужас!

Кэтрин. А что с ним потом стало?

Биатрис. Кажется, он уехал. (К Эдди.) Ты его так и не видел?

Эдди. Его-то? Ну, его больше не увидишь. Такое ведь сотворил! Разве он решился бы взглянуть людям в глаза?.. Пересолено.

Биатрис. Зачем же ты солил еще?

Эдди (кладет ложку, встает из-за стола). Знаешь, а я что-то трушу…

Биатрис. Ну почему? Они ведь будут здесь только спать, ты их можешь и не видеть. Садись, ешь.

Эдди смотрит на жену с беспокойством.

А что мне было делать? Ведь они мои двоюродные братья.

Эдди подходит к Биатрис и любовно берет ее лицо в свои ладони. Свет над ними меркнет и зажигается над Алфьери.

Алфьери.

Кэтрин и Биатрис убирают со стола посуду. Эдди углубился в чтение газеты.

Пока Алфьери говорит, Эдди встает, подходит к окну и выглядывает наружу. На улице показывается Тони в сопровождении Марко и Родольфо, которые несут по чемодану Тони останавливается, показывает на дом, где живет Эдди.

Марко (коренастый крестьянин тридцати двух лет. Недоверчивый). Спасибо вам.

Тони. Ну, теперь действуйте сами. Только поосторожнее, вот и все. Первый этаж.

Марко. Спасибо.

Тони. Завтра увидимся на пристани. Начнете работать.

Марко кивает Тони уходит.

Родольфо (живой парень лет двадцати с небольшим; порой кажется совсем еще мальчишкой, порой — не по летам отягощенным заботами мужчиной. Волосы его необычайно светлы). Это первый дом, в который я войду в Америке.

Марко. Тсс! Идем.

Марко и Родольфо поднимаются на крыльцо.

Родольфо. Подумай только! Сестра писала, что они бедные!..

Марко. Тсс!

Братья проходят между колоннами. В квартире загорается свет. Эдди, Кэтрин и Биатрис слышат шаги и поворачивают головы к двери. Марко стучит. Биатрис и Кэтрин смотрят на Эдди; тот встает и отворяет дверь. Марко и Родольфо входят, снимают кепки.

Эдди. Вы Марко?

Марко кивает, смотрит на женщин, пристально вглядывается в лицо Биатрис.

Марко. Вы моя двоюродная сестра?

Биатрис (приложив руку к груди). Я Биатрис. А это мой муж, Эдди.

Кланяются.

Дочь моей сестры Нэнси Кэтрин.

Братья кивают в знак приветствия.

Марко (показывая на Родольфо). Мой брат Родольфо.

Родольфо кланяется.

(Держится натянуто, подойдя к Эдди.) Я хочу сказать вам сразу: когда вы прикажете нам уйти, мы уйдем. Эдди. Да нет…

Марко. Я вижу, у вас маленькая квартира, но скоро, может быть, и у нас будет свой дом.

Эдди. Милости просим к нам, Марко, у нас хватит места. Кэти, дай-ка им поужинать.

Кэтрин. Идите сюда, садитесь. Я налью вам супу.

Братья подходят к столу.

Марко. Мы поели на пароходе. Спасибо. (К Эдди.) Спасибо вам.

Биатрис. Выпейте кофе. Мы все выпьем кофе. Давайте садитесь.

Кэтрин. Как это, Родольфо: он совсем темный, а вы такой светлый?

Родольфо. Не знаю. Говорят, что тысячу лет назад как-то раз Сицилией завладели датчане… (Смеется.)