Но зверь не бросился. Встав, он неуверенно поднял дубину, потом опустил, снова поднял, не отрывая взгляд от Кириса. Потом он вдруг бросил свое оружие, сел на землю, обхватил лапами голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону, испуская рычаще-верещащие звуки.

- Эй, кончай концерт! - недовольно сказал ему парень. - Уши режет. Слышь, ты меня вообще просекаешь? Понимаешь, в смысле? Алё, эй, ау! Х-ходер, тупая скотина... Ну что мне теперь с тобой делать? Вместо собаки держать? Ты же половину Ланты займешь. Хотя кто бы говорил...

Мир снова перевернулся вверх тормашками и вывернулся наизнанку. Кирис уже привычно сжался, готовясь к приступу тошноты, но неприятных ощущений на сей раз не возникло. Полумедведь-полугорилла остался рядом, но окружающая долина исчезла. Вместо нее появилось нагромождение скал из желтого песчаника, через которое петляла дорога - если, конечно, можно назвать дорогой плохо утоптанную полосу на осыпи. Дорога имела нормальный размер, макушку начало припекать солнце, и температура явно повысилась градусов на пятнадцать в тени и на пятьдесят - на открытом пространстве. Кирис оглянулся. С противоположной стороны тянулась бесконечная пустыня - море песка, нагромождение барханов и никаких намеков на оазисы, о которых пишут в учебнике естествознания и приключенческих романах. В дрожащем от жары воздухе на горизонте виднелась неясная тень, в которой Кирис, приглядевшись, опознал гигантскую правильную пирамиду.

- Я, никак, в ту же пустыню попал, что и Фучи? - пробормотал он. - А где у меня компас?

Топот множества ног заставил его снова повернуться в сторону скал и осыпи. По дороге, синхронно топая ногами, бежал отряд собакоголовых мужиков в набедренных повязках и с загнутыми сверху посохами. Они тоже казались нормального размера, разве что какими-то щуплыми, и от них тянуло отчетливым ощущением враждебной гопы. Кирис сразу опознал в них странных чудиков, нарисованных Дзии по описанию Фуоко. Опять что-то из египетской мифологии, в общем. Полумедведь перестал раскачиваться и насторожился, потом приподнялся и шустро почапал куда-то в сторону, опираясь, как горилла, на свисающие до земли передние лапы. Собакоголовые не обратили на него внимания. Оказавшись в десятке шагов от Кириса, они рассыпались и охватили его со всех сторон, направив на него посохи. Оказалось, что их нижние части представляют собой не тупые обрубки, а вполне себе острые лезвия.

- Что, чуваки, помахаться хочется? - громко спросил Кирис. Сейчас он остро завидовал Фуоко, способной хотя бы немного объясняться на эсперанто, но и кваре годился хотя бы для того, чтобы уроды догадались о его разумности. - Валяйте, я с удовольствием. Только всей шоблой на одного нечестно, типа. Кто один на один?

Он стиснул кулаки и даже ничуть не удивился, ощутив в одном из них увесистую тяжесть дубины, брошенной еще в прошлом мире. У Фучи, которая принцесса по жизни, понтовая золотая железка, а ему, нищеброду, в качестве атрибута и полено сойдет. Только вот вышибать мозги никому не хочется - вдруг они такие же, как та зверушка?

Не сказав ни слова, собакоголовые слитно шатнулись вперед, целя посохами в Кириса. Того вдруг охватила веселая злость. Мозги, ребята, я вам вышибать не стану, но напросились сами. Он крутнулся вокруг своей оси, выставив дубину перед собой на вытянутых лапах, и та, описав круг, звонко прощелкала по остриям посохов. Не давая отшатнувшемуся противнику опомниться, Кирис заорал во всю глотку - его обезьянья пасть выдала вполне внушительный рев - и бросился на прорыв. На мгновение ему показалось, что Фуоко стоит где-то рядом и с интересом наблюдает за происходящим, но отвлекаться времени не оставалось.

Здоровая дубина против собакоголовых оказалась бесполезной. От ее ударов они уклонялись с таким ленивым изяществом, словно заранее читали его мысли. Они немыслимо изгибались, перекатывались по земле, отпрыгивали назад и даже ныряли вперед, под дубину. Атаковать у них толком, правда, не получалось, но острия рассекали воздух в опасной близости, а однажды Кирис взвыл от боли от укола под лопатку. Какое-то время спустя его, совершенно выдохшегося, прижали спиной к скале, окружив полукольцом заостренных посохов. От жары в голове мутилось, пустыня слепила глаза, раскаленный воздух выжигал легкие.

- Кажется, финиш... - пробормотал Кирис под нос. - Дэй координатор! - сказал он уже громко. - Если слышите, меня сейчас, кажется, прирежут. Я маленький. Толпа мужиков с собачьими головами и острыми палками, не могу отбиться.

Один из врагов сделал пробный выпад. Кирис из последних сил махнул дубиной, отбивая острие посоха, и та вывернулась из ослабевших пальцев, грохнувшись на землю и громко хрустнув песчаником. Ну вот и все, мелькнула мысль. Хорошо бы Фучи ничего не почувствовала по каналу...

Полукольцо врагов двинулось вперед. Но прежде чем они успели дотянуться до Кириса, по ушам резанул знакомый верещащий рев. Черная косматая туша, орудуя собственной дубиной, врезалась сзади в ряд собакоголовых. Их тела начали разлетаться в стороны, словно тряпичные куклы. Те, до кого полугорилла еще не успела дотянуться, даже не делали попыток уклониться. Они просто стояли, направив посохи на Кириса, и тупо смотрели, как гибрид сносит их одного за другим. Когда последний из них, переломленный пополам страшным горизонтальным ударом, врезался в скалу и медленно сполз по ней на землю, полугорилла остановилась и жалобно заскулила, глядя на Кириса.

- Спасибо... - машинально сказал тот. - Ценю.

Тела собакоголовых окружила искристая дымка, и они медленно растаяли в воздухе. Зверюга уронила дубину, оперлась о землю передними лапами и медленно, неуверенно поглядывая по сторонам и припадая почти к самой осыпи, приблизилась к Кирису. Она прижалась к его боку своей головой и замерла, все так же поскуливая.

- Хороший, хороший малыш... - пробормотал Кирис, поглаживая ее по ушастой башке. Старое словечко из далекого детства всплыло на поверхность сознания совершенно неожиданно, вызвав давно забытое чувство материнской руки, поглаживающей плачущего ребенка по голове. Вот здорово, наверное, они со стороны смотрятся: большая рыжая обезьяна гладит бурую косматую тварь неопознанной породы! - Хороший мальчик...

Зверюга замерла и подняла взгляд, потом что-то рыкнула, явно вопросительно.

- Не понимаю, - со вздохом сообщил ей Кирис. - Ты бы говорил по-человечески, что ли? Ты кто? Зовут как?

И тут его вдруг осенило. Если зверь среагировал на слово на катару...

- Как тебя зовут? - спросил он, переключившись с кваре на катару. - Имя? Ты человек?

Зверюга тонко жалобно зарычала, и ее глаза наполнились самыми натуральными слезами.

- Ну-ну-ну, - Кирис потрепал ее по голове, словно собаку. - На кваре, значит, реагируешь. Эх, координатора бы сейчас спросить с его интерфейсными каналами...

Зверь взвизгнул высоким, режущим уши тоном и вдруг упал на землю, съежившись и обхватив голову лапами. Его взгляд обратился куда-то в пустыню. Кирис повернул голову. По осыпи к ним приближался собакоголовый человек - одинокий, но весь из себя эффектный. В отличие от прочих своих собратьев он носил на башке шикарные огромные рога, изгибающиеся, словно рама арфы. Из одежды на нем имелись набедренная повязка до колен, сандалии и плащ - не простой, а словно сплетенный из бесчисленных нитей белого пламени, слепящих глаза даже под ярким полуденным солнцем пустыни. И таким же ярким пламенем горели его глаза. Плащ развевался за плечами, словно под напором ураганного ветра. В левой руке мутант держал крест с петлей сверху, а в правой сжимал посох с загнутой верхушкой. Непонятные светящиеся значки неторопливо крутились вокруг него по сложным траекториям прямо в воздухе.