В дверь постучали.

— Минуточку! — крикнула я и сказала Кысею. — Прошу вас, наденьте парик обратно и не снимайте пока. Еще не время.

Привратник принес саквояж из экипажа, я поблагодарила его и дала золотой. Мара в кресле слегка повернула голову, и тихая, на грани слышимости мелодия стала медленно разъедать мой разум. Пожалуй, нет смысла далее тянуть. Я глубоко вздохнула и попросила:

— Разложите, пожалуйста, содержимое. И можете поделиться тем, что вам удалось раскопать в архивах, — и решительно сделала шаг к маре.

— Надо же, а я уж думал, что вам это неинтересно. Так… Первая девушка, Лиана, погибла в мае месяце, в архиве лишь скупой отчет по ее гибели с указанием причины смерти как несчастного случая. — Инквизитор читал из своих записей. — Никаких существенных подробностей…

Я подошла к маре и прошептала:

— Ивонна, поговори со мной, прошу тебя.

Вместо ответа мара опять запела. Это была все та же тягучая мелодия колыбельной, от которой сжималось сердце. Я стала ей тихонько подпевать.

— … Вторую девушку звали Изабеллой, погибла в середине июля, причиной опять указан несчастный случай, но есть подробности. Так, указана рана на животе, предположительно нанесенная при жизни, упомянуто отсутствие внутренних органов. Освидетельствование проводил знакомый вам доктор Скоридж. Тело было похоронено на Охмырском кладбище, я выписал разрешение на эксгумацию… Вы меня вообще слушаете?

Кысей смотрел на меня и вдруг сделал шаг ближе, вопросительно поведя головой.

— На что вы уставились?

Я оборвала мелодию и отступила назад, потому что мара просительно протягивала мне свою жуткую ношу, в ее пустых глазах застыли слезы, она умоляла:

— Скажи мне, прошу, я не вижу, сынок или дочечка?

Дыхания не хватало, корсет вдруг превратился в удушающие оковы, поэтому я аккуратно выдохнула:

— Дочечка, конечно дочечка!

— А она красивая? Здоровенькая? — призрачный голос мары рвал на части сердце.

— Она прекрасна, давай подержу… — я вытянула руки и малодушно зажмурила глаза, готовая принять отвратительный комок. Горячая тяжесть обожгла ладони.

— У вас опять видения? — насмешливо спросил инквизитор и схватил меня за плечи, затряс. — Да очнитесь вы! Откройте глаза! Нет там никого, понимаете? Боже Единый, да безумие должно быть заразно!

Когда я открыла глаза, красавчик уже сорвал могильную темноту покрывала с зеркала и чехол с кресла:

— Вместо того, чтобы вести дознание по всем правилам, я как сумасшедший пошел у вас на поводу, поверил, что…

Мары не было, она исчезла, словно растворившись в зеркале.

— Что вы натворили? — я подошла к трюмо, схватилась за голову. — Она ушла!

Инквизитор смотрел на меня с ужасом.

— Что с вашими руками? — он резким движением перехватил мои запястья и вывернул ладони тыльной стороной. На них была кровь. Я горько и зло усмехнулась.

— Если бы вы не вмешались, господин инквизитор, я бы возможно уже сейчас знала, где потроха убитой девки!

— Прекратите! — он вытащил платок и стал судорожно оттирать кровь с моих ладоней. Глупец… Едва впитавшись в ткань, кровь вновь проступала на коже.

— Хватит! — я выдернула руки. — Помните, что я вам говорила? Может вы и думаете, что мои видения — это всего лишь плод больного разума, но для меня они реальны! Более чем!

Но Кысей явно не собирался сдаваться, он отрицательно мотнул головой, перехватил меня за плечо и потащил в ванную комнату. Я упрямо дернулась обратно, но красавчик слишком крепко держал:

— Вам надо лечиться, госпожа Хризштайн. Ваше состояние прогрессирует, если вы уже доводите себя до такой степени внушения…

— Пустите же! — я рванулась обратно, но в этот момент инквизитор справился с замком и распахнул дверь ванной комнаты. Ему под ноги вдруг с приглушенным криком метнулось рыжее облако волос, а за ним нашему взору предстал разъяренный толстяк с приспущенными штанами, в котором я, к своему удивлению, узнала кардинала Блейка, недавно назначенного в город. Со свежими царапинами на волосатой груди, он казалось был сплошь квадратным. Квадратное лицо с маленькими глазами под широкими бровями, с таким же квадратным туловищем без шеи, руки словно колоды и такие же коротенькие ножки. Зрелище смешное, если бы не распаленный похотью взгляд. Он ничуть не смутился и попытался схватить свою жертву за волосы, но был перехвачен красавчиком, который наконец отпустил мое плечо. На вспыхнувшем алым румянцем лице инквизитора смешалось брезгливое изумление и растерянность, он узнал кардинала. Я тут же отступила, пряча руки и размышляя над иронией ситуации. Рыжая девка, что как щенок бросилась под ноги Кысею, теперь вцепилась в него и скулила:

— Милостивый господин, помогите, пожалуйста, пожалуйста, помогите…

Девица была просто мечтой поэта или художника. Медно-рыжие густые волосы должно быть прекрасно смотрелись в огненных лучах заката вместе с фарфоровой белизной пышного тела, вдохновляя на создание очередного шедевра. Ее спелые карие глаза были наполнены мольбой и страхом, что вместе с кровью из разбитой губы на ангельском личике словно намеренно будили в мужчине всего два инстинкта: желание немедленно защитить это небесное создание, что явно сейчас двигало инквизитором, и инстинкт хищника — поймать и вонзить свои клыки в эту нежную плоть, что распаляло обезумевшего кардинала. Я отвернулась от них, спокойно раскрыв саквояж и раскладывая на столике в углу все подходящее холодное оружие, что собрал для меня Антон в лавке оружейника: кинжалы с разной длиной лезвия, морской кортик, воровской стилет, несколько ножей, даже пару коротких сабель. Сняв тряпку, которой было бережно обернуто одно из лезвий, я стала наматывать ее себе на ладонь, чтобы скрыть кровавые следы. Между тем в отражении настенного зеркала мне было прекрасно видно всех участников разворачивающейся комедии абсурда.

— Немедленно прекратите! Ваше поведение недостойно! — инквизитор отпустил руку похотливого толстяка и кивнул ему на дверь. — Убирайтесь!

Толстяк выпучил поросячьи глазки и рявкнул:

— Да как ты смеешь, недоносок! Я заплатил достаточно! Прочь с дороги, — и двинулся вперед.

Инквизитор опешил, и я поняла, что он совсем забыл про свой дурацкий парик и не понимает, почему кардинал его игнорирует. Я довольно прочно замотала правую руку, и теперь повторяла действие с левой. Ощущение присутствия атамана стало настолько сильным, что я как наяву услышала его насмешку над своим хитроумным планом: «Чтобы ты не придумала, боже Единый тебя все равно оставит в дураках». И правда, не было ни единого раза, чтобы все случилось так, как я хотела. Но то, что происходило сейчас, это уже несмешно, право Единый, у тебя дурное чувство юмора!

— Я непременно, сегодня же, извещу Святой Престол о вашем недостойном поведении, кардинал Блейк, — инквизитор стоял перед толстяком каменным изваянием.

Мне вдруг дико захотелось, чтобы этот жирный боров врезал красавчику как следует да выбил из него всю дурь. Но едва толстяк занес руку для удара, как инквизитор заломил ее в локте и отшвырнул от себя, да так, что кардинал не удержал равновесия и упал на колени. Жалкое зрелище. Пора вмешаться.

— Да ты хоть знаешь, на кого руку поднял, тварь? Да я тебя сгною в застенках, — толстяк плевался от злости.

— Простите моего спутника, ваша святость, — вкрадчиво вмешалась я, подходя к инквизитору и носком сапога отталкивая докучливую девку. — Он забыл представиться, инквизитор Кысей Тиффано. Хотя я была уверена, что вы знакомы.

Я сняла с красавчика парик и распустила ему хвост, в глазах толстяка появилось замешательство. Отлично, жертва ошарашена, значит можно продолжать. Я обеспокоенно продолжила:

— Ваша святость, умоляю скажите, вы же не успели с этой девкой?… — я помогла ему встать. — Простите господина инквизитора, он просто очень обеспокоен…

Толстяк попытался меня оттолкнуть, но я прижалась к нему сильнее и теперь шептала на ухо:

— Мы здесь по просьбе самого вояга. Он просил нас найти источник заразы, понимаете?…