Таково было положение русских по ту сторону Немана, когда король Неаполя (Мюрат), командующий нашей конницей, установил свою штаб-квартиру на расстоянии около двух лье от западного берега реки (23-е июня). С ним были два кавалерийских корпуса под командованием генералов Нансути и Монбрена, каждый из которых состоял из трех дивизий. 1-й корпус занял позиции на опушке большого леса недалеко от селения Пилвишки.[35] 2-й корпус и Гвардия шли в арьергарде. 3-й, 4-й и 6-й корпуса направились на Мариенполь. Они шли с разницей в сутки друг от друга. Король Вестфалии с 5-м, 7-м и 8-м корпусами, направился маршем на Гродно свой марш в Гродно, к реке Нарев, намереваясь атаковать армию князя Багратиона.
В тот же день на Неман прибыли понтоны генерала Эбле. Наполеон, переодетый в мундир польского солдата, вместе с ротой инженеров генерала Аксо осмотрел берега Немана, чтобы выбрать наиболее удобное место для перехода. Около восьми часов вечера армия пришла в движение. Три роты дивизии Морана (1-я дивизия 1-го корпуса) перешли через Неман и обеспечили защиту трех мостов, переброшенных через реку.
Около часа ночи мы были недалеко от Ковно. Генерал Пажоль, выдвинувшись вперед, во главе одного батальона вошел в город и атаковал вражескую конницу, которая тотчас отступила. 24-го и 25-го июня армия продолжала переходить реку по трем понтонным мостам. Наполеон, приехав в Ковно, приказал построить еще один мост через Вилию, и в то же самое время король Неаполя (Мюрат) двинулся на Жижморы,[36] князь Экмюльский (Даву) – на Румшишки,[37] а герцог Эльхингенский (Ней) – на Кормелов.[38]
На следующий день (27-го июня) наша легкая конница находилась в десяти лье от Вильно. На следующий день, около двух часов ночи, король Неаполя продолжил свой марш при поддержке кавалерийской дивизии генерала Брюйера и 1-го корпуса. Русские отступили от Вилии, предварительно сжегши мосты и военные склады. И теперь делегация жителей Вильно вручила Наполеону ключи от города. Император прибыл в Вильно около полудня и тотчас поручил генералу Брюйеру организовать аванпосты, чтобы выяснить, в каком направлении отступил противник. Во время преследования и боевой стычки на левом берегу Вилии был ранен и взят в плен Октав де Сегюр – капитан гусар. Этот выдающийся офицер был первым в этой кампании, кто попал в руки русских.
Дело в том, Наполеон выбрал довольно уязвимое место для переправы через Неман, поскольку возвышенность, с которой можно было наблюдать за Ковно, находилась на нашем, левом берегу. Но, несмотря на это, русские не собирались оказывать нам сопротивление. Говорят, что император Александр вел подготовку, чтобы воспрепятствовать нам перейти Неман, но в тот момент, когда наши войска начали наступление, генерал Барклай-де-Толли, бросившись к ногам своего хозяина, умолил его не вступать в борьбу с грозной армией, добавив, что нужно свободно пропустить Наполеона, сохраняя свои силы и резервы, а потом, когда голод и холод существенно сократит численность его войск, тогда и атаковать. Я не могу поручиться за достоверность этой истории, но ее нельзя считать совершенной выдумкой, если учесть, что император Александр, после шести недель пребывания в Вильно, постоянно следя за состоянием своей армии и намечая главные точки для обороны города, внезапно покинул его и отдал приказ отступать за Двину[39] и Днепр.
По приезде в Вильно мы прочитали воззвание императора России, сделанное им, когда он узнал, что французские войска перешли Неман. В нем так ярко отразились великодушие и справедливость Александра, что сравнивая его с обращением Наполеона, проникнутым духом безграничной наглости и несправедливости, читатель может получить полное представление о характерах этих двух завоевателей, к действиям которых ныне было приковано внимание всего мира. Вот оно:
«Долгое время Мы наблюдали неприязненные действия против России, исходящие от Французского Императора, но всегда мирными способами старались предотвратить их. Однако, видя непрекращающийся поток этой прямой и явной агрессии и, несмотря на наше искреннее желание сохранить спокойствие, Мы были вынуждены собрать и вооружить наши армии. Но даже тогда Мы утешались мыслью, что мир возможен. Мы не покидали границ Нашей империи и, не нарушая принципов мира, вели подготовку для собственной обороны. Но все примирительные и миролюбивые меры не смогли сохранить желаемого Нами спокойствия. Французский Император, внезапно атаковав нашу армию в Ковно, первым начал войну. Итак, видя, что ничто не может изменить его намерения, Нам не остается ничего иного, как призвав на помощь Всевышнего – Свидетеля и Защитника правды, противостоять силам противника. Мне нет необходимости напоминать генералам, офицерам и солдатам об их долге и их храбрости. Кровь доблестных славян течет в их жилах. Воины! Вы защищаете свою веру, ваше Отечество и вашу свободу! Я с вами. Бог покарает врага».
Вильно, 25-е июня 1812 г.
Александр
В то время как вся наша армия была сосредоточена недалеко от Вильно, второй русский корпус генерала Багговута отступил за Двину. Князь Витгенштейн отступал на Вилкомир,[40] поскольку герцог Реджио (Удино), маршируя на Янов[41] и Шаты,[42] заставил его уйти из Жемайтии. 28-го июня они встретились возле Девелтово.[43] Состоялся яростный пушечный бой, но князь Витгенштейн, вынужденный оставить свои позиции и преследуемый нашими войсками до самой Двины, перешел ее так стремительно, что у него не хватило времени, чтобы сжечь мосты.
Русские, отойдя за реку, отбивались от 5-го, 7-го и 8-го корпуса князя Понятовского, а король Вестфалии (Жером Бонапарт) захватил Гродно и очень плотно сблизился с 2-й Западной армией князя Багратиона. Однако Багратион хорошо закрепился и отражал все их атаки и, благодаря успешным действиям казаков, которым командовал атаман Платов, он бы, без сомнения, уже давно освободил порученные ему провинции, если бы после ухода из Вильно, он не получил бы приказ соединиться с Барклаем де-Толли. Князь Экмюльский (Даву) был немедленно отделен от нашего центра, чтобы занять дорогу, ведущую в Минск, и предотвратить их соединение.
29-го июня, 4-й корпус, который все еще был занят наблюдением за Неманом, наконец-то вышел на берег этой долгожданной реки. По прибытии в Пилони[44] – место, назначенное для нашего перехода, мы встретили вице-короля, герцога Абрантеса (Жюно) и весь штаб. Все, несмотря на дождливую погоду, были заняты строительством моста. Артиллерия Гвардии был размещена на господствующей высоте противоположного берега. Это была разумная, но ненужная предосторожность, поскольку разведка доложила, что по ту сторону Немана все спокойно.
Теперь мы совершенно не сомневались в успехе нашего перехода, поскольку адъютант вице-короля, посланный с донесением к Наполеону, сообщил нам, что наши войска после благополучного марша от Ковно до Румшишков, прибыли в Жижморы, что даже позиции между Рикантаем[45] и Вильно были практически не охраняемы. Кроме того, на расстоянии около двух лье от города на высотах не было ни одного редута. Предшествуемый польскими уланами 8-го полка князя Радзивилла, Император вошел в него 28-го июня. В докладе этого офицера упоминалось о том, что пригороды немного пострадали от алчности наших солдат, но порядок был быстро восстановлен. Офицер также добавил, что этот большой и густонаселенный город окажет сильную поддержку нашей армии и очень благожелательно встретил Наполеона.
