– Не совсем, – неопределенно пожала плечами Фэй, – у них есть некоторое подобие людского сообщества. Помнишь, они помогли создать Тьму. Просто нападать предпочитают без лишних разговоров. Да и мы их истребляем.

Уровень местной дипломатии Дарион предпочел не комментировать.

– Эй, – обратился он к монстру, – что ты там говорило про обреченных?

– И вы, и мы, и все обреченные, – капнула слюна из пасти и даже барьер не помог от вырвавшегося зловонного дыхания. – Маги огласили битву, и никто не может ее избежать. Тьма получит душу и примет сторону победителя. Остальные склонятся перед ним и исчезнут.

– Знаю я, как Тьма победителей поддерживает, – проворчал Дарион, – скорей, всех истребит.

– Всех не истребит, – усмехнулась тварь. – Мы спрятаны. Армия – отбросы. Малая цена. Мы смогли поговорить с ней. Конец людям, конец магам. Даже если убьете меня – не помешаете.

– Если мы не помешаем, смысл тебе сражаться с нами? – логично заметил парень.

Тварь нехорошо улыбнулась своей оскаленной чешуйчатой мордой.

– Задержать. Иной колдун должен явиться в срок, – тварь посмотрела на местное солнце, – и срок подходит, – облизнулась она.

Ее грубо усадили в центр черного круга выжженной земли на широкой открытой поляне.

«Оригинально дальше некуда», – Сима из последних сил пыталась скрыть свой страх за сарказмом.

Конечно, она пыталась сопротивляться и даже смогла укусить одного из магов, но тот обратил на это ровно столько же внимания, сколько обращали они сейчас на ее крики.

Мгновенно выросшие из земли лианы крепко сковали девушку, не давая даже малейшей возможности пошевелиться.

Пыльный мешок с нее сняли, когда еще волокли из камеры по сырой земле до поляны. Только открывающийся вид был не лучше. На западе, на фоне медленно идущего к закату солнца, стояли, оскаливая пасти и царапая землю когтями, несколько десятков тварей, некоторые периодически взлетали, делали небольшой круг в небе и вновь садились на землю. На юго-востоке расположилась, казалось, бесчисленная и безликая масса магов. На северо-востоке ровными рядами стояли три людских армии. Только надежды это не внушало, скорее наоборот.

«Кажется, в этот момент надо полагается о том, что тебя обязательно спасут или что все это дурной сон…или над тем, что сделать не успела….Не успела полюбить, отблагодарить, реализоваться».

Симона посмотрела на чернеющее небо.

«Наверно, это и есть Тьма… Конечно, что еще как не она…Злость…да…я зла: на этого Дариона, на Фэй, на себя и предков…на тот день…на магов и людей, что решили отдать мою душу».

– Эй, Тьма! Эта душа моя! Слышишь! – прокричала девушка, – моя!!!

Дарион резко остановился, схватившись за сердце.

– Тьма близко, никогда такого не чувствовал, – прохрипел он.

Небо за несколько километров от них начало чернеть, как будто собиралась грозовая туча, живая, с разумом и подобием души.

– И любит Тьма такие формы принимать, – скривился парень. Столь резко пронзившая боль отступила, и он внимательнее всмотрелся в даль. Кроме чернеющего неба впереди виднелись армии людей, магов и тварей.

– Если верить словам твари, они дадут нам пройти. Тебе точно, – заметила Фэй, тщетно пытаясь унять накатившую нервную дрожь.

– Ты же понимаешь, что я не дам тебя в обиду, – спокойно заметил он.

«Для него это также естественно, как дышать, жить, – невольно подумала Фэй. – В каком же дивном мире ты до этого жил, колдун? С такими представлениями о долге, о жертве. Ох, Дар, знал бы ты, как я боюсь, того, что нас ждет, того, что, возможно, предстоит испытать, увидеть тебе».

– Я знаю, – проговорил он, беря ее за руку, – но волнуйся за Симу, а не меня.

Тьма зависла над ней. Глаз у этого не было, как не было в ней ничего хоть отдаленно напоминающего что-либо человеческое. Тем не менее Сима чувствовала, как она присматривается к ней, оценивает.

Сама девушка, уже не в силах оторвать взгляд от Тьмы, не видела более ничего вокруг, однако была уверена, что ощущает напряженное волнение Принцессы, нетерпение мага и то, как все солдаты всех армий борются со сковывающим их страхом и желанием убежать сейчас же. Но ей не было уже ни страшно, ни холодно, ни жарко, никаких чувств, сердце перестало бешено стучать.

– Чего ждешь? – с нарочитым вызовом прокричала Симона.

«Другого», – это был не потусторонний, иной голос. Сима вообще не была уверена, что слышала ответ, скорее почувствовала его.

«Иной эмоции», – как озарение, столь явное и очевидное, что даже больно.

А перед ее взором в недалеком прошлом за обитом бархатом столе две Принцессы обсуждали недалекое будущее девушки, и Вторая убеждала Первую в необходимости отдать ее магам. Той оставалось лишь согласиться. Но когда Первая покинула покои, рядом с Второй появился маг.

– Принцесса людей исполнила свой долг, – проговорил он, – мы будем защищать твою армию в бою.

– Этот парень – колдун из иного мира точно не сможет помешать? – спросила Вторая Принцесса.

– Он попытается. Скажу больше, сбежит в тщетной попытке спасти девочку. Но история всегда идет так, как надо.

– Я не понимаю.

– Увидев странную девочку, я понял, она может подойти. Но может и нет: в ее венах странная кровь, и запутавшаяся душа, сгорающая от боли и ревности, может понравиться Тьме. А еще я понял, что девочка – ключ. Принцессы не выдадут другого мага. А он хорош. Он может быть лучше девочки. А может, Тьме нужны две души. И маг сбежит за ней. И придет к Тьме жертва ее.

Сердце Симоны сделало несколько глухих ударов, а кровь прилила к голове, затуманивая все перед глазами, разряженный воздух бил по дыханию, а молчание тысяч солдат резало слух хуже скрежета по металлу.

«Дарион, все ради него? Он главный герой этой пьесы? Всё дело в этом колдуне?»

Людской шпион Иан получил весточку, что искательница и чужеземец придут к нему. Тварь получила указание задержать их, а потом указать путь. И теперь они были рядом.

Глаза обоих горят решительным огнем, одежды местами порваны.

В руках парня сверкало по тонкому мечу с иссиня-черной рукоятью. Самоуверенно минуя солдат, он шел к ней, и Симона чувствовала, каждой клеткой своего тела ощущала живущую в нем Силу.

«Чего бы ты не ждала, Тьма, но любви ты точно не почувствуешь ни от него, ни от меня», – зло прошептала девушка.

Дарион и Фэй забежали к ней в черный круг. Мечи плавно разрезали путы, освобождая. Искательница подхватила, помогая встать, удержаться на ногах. Еле уловимый, легкий аромат ее волос как морской бриз обнадеживал, внушал веру в лучшее будущее.

Дарион накрыл их небольшим защитным куполом.

– Сможете в нем передвигаться, – вышел он за его пределы, неотрывно смотря на Тьму, призывая ее взглядом. Мечи юноши начали светиться энергией. Армии как по команде взвыли и готовы были броситься на него, но еще один возведенный юношей барьер не дал этого сделать.

Тьма била, он уворачивался, словно всю жизнь сражался со сгустком черной энергии, движения юноши, его навыки поражали и завораживали. Маги делали пасы в воздухе и ограждающий их барьер начал давать трещины. Подпрыгивая и уворачиваясь, Дарион уверенно рассекал Тьму, и Сима готова была поклясться, что та издавала пронзительные, режущие крики.

Светлые глаза Фэй переливались болью и безысходностью, а кулаки в бессилии сжимались.

– Я ничем не могу помочь ему, – даже голос ее потерял былую мелодичность, стал слишком сухим, слишком уставшим.

– Надо уходить, – дернула Сима, – таков ведь план. – Слеза одна за другой покатилась из распахнутых глаз. – Они не смогут нас задержать, а твои раздумья и сомнения ни к чему не приведут.

«Слезы не остановить. Но и они не должны останавливать».

Еще раз посмотрев на сражающегося Дариона, Фэй кивнула. Девушки быстро двинулись.

Людские солдаты и твари отчаянно бились оружием и когтями в удерживающую их преграду.