"Это так хорошо, что даже не верится".

Соглашение было подписано 15 то марта 1898 года Ли-Хун-Чаном и Чан-Ин-Хуаном с одной стороны и нашим поверенным - с другой.

Если бы китайское правительство нам не уступило, то главному командиру адмиралу Дубасову (который был главным командиром эскадры и сухопутных войск, там находящихся) был бы отдан приказ, чтобы через несколько дней, в случае отказа Китая - занять Квантунскую область, что было сделать, в сущности, весьма легко, так как самая крепость Порт-Артур была совершенно игрушечной и никаких войск в Квантунской области Китай не имел. {129} Таким образом совершился тот роковой шаг, который повлек за собой все дальнейшие последствия, кончившиеся несчастной для нас японской войной и затем и смутами. Этот захват нарушил все наши традиционные отношения к Китаю и нарушил их навсегда.

Захват и события, которые явились последствием его, привели Китай к тому положению, в котором он находится и ныне, т. е. к тому, что на днях должна рухнуть Китайская Империя и водвориться республика, которая есть результат вспыхнувшей среди китайцев междоусобной войны.

Несомненно эта междоусобица и падение Китайской Империи произведет такой громадный переворот на Дальнем Востоке, что последствия этого будут ощущаться и нами и Европою еще десятки и десятки лет.

Этот захват Квантунской области, как это видно из моего предыдущего рассказа, - последствия которого несомненно выяснять историки на основании документов, которые имеются в достаточной полноте у бывших государственных деятелей, в том числе и у меня, - представляет собою акт небывалого коварства.

Несколько лет до захвата Квантунской области, мы заставили уйти оттуда японцев и под лозунгом того, что мы не можем допустить нарушения целости Китая, заключили с Китаем секретный оборонительный союз против Японии, приобревши через это весьма существенные выгоды на Дальнем Востоке и затем, в самом непродолжительном времени, сами же захватили часть той области, из которой вынудили Японию, после победоносной войны, уйти под лозунгом, что мы не может допустить нарушения целости Китайской Империи.

Несомненно, что толчок к такому акту дал Император Вильгельм захватом Цинтау; может быть, он и не сознавал ясно, к каким последствиям это поведет, но несомненно то, что германская дипломатия и германский император в то время всячески старались нас втиснуть в дальневосточные авантюры; он стремился к тому, чтобы отвлечь все наши силы на Дальний Восток и быть спокойным относительно западной границы; это и было им вполне достигнуто, так как занятие Квантунской области повлекло за собой - (как это я буду иметь случай рассказывать далее) - жестокую японскую войну, в которой мы потерпели самое обидное и чрезвычайное поражение. - Во время этой войны Германский Император явился как бы защитником нашей западной границы, но, конечно, защитником {130} недобровольным. Под видом дружбы - он выхлопотал превыгодный для Германии и крайне невыгодный для России торговый договор.

Как только мы захватили Квантунскую область, все державы, имевшие там интересы, всполошились и прежде всего: Япония и Англия. Англия захватила Вей-ха-вей, а Япония начала предъявлять аналогичные притязания относительно Кореи.

Граф Муравьев, видимо, этого не ожидал, так как он уверил Его Величество, что все обойдется совершенно спокойно, - за это он ручался; поэтому он сейчас же, сделав уступки, вошел в соглашение с Англией и Японией.

Англии он формально обещал, что, если мы сделаем Порт-Артур своим портом, в который не будем допускать иностранные суда, то Россия обязуется рядом с Порт-Артуром устроить большой коммерчески порт, в который был бы доступ судам всех держав, что этот порт будет совершенно свободный от каких бы то ни было пошлин, т. е., что это будет порто-франко.

Конечно, такое обещание, сделанное Англии и всему свету, несколько сгладило впечатление, произведенное нашим захватом, но, тем не менее, не внедрило полного спокойствия; в особенности негодовала Япония. Поэтому мы начали уходить из Кореи на попятный двор.

Вследствие соглашения нашего с Японией, совершенного во время коронации Его Величества, мы имели преобладающее значение в Корее; там мы имели военных инструкторов, небольшой военный отряд и, главным образом, держали всю финансовую часть Корейской Империи в своих руках. Для этого, в соответствии с соглашением с Японией, совершенном во время коронации, я назначил туда советника при Корейском Императоре, который, в сущности, играл роль корейского министра финансов; советчиком этим был Алексеев, который ранее служил под моим начальством, в качестве управляющего канцелярией департамента таможенных сборов.

Алексеев в короткое время достиг полного влияния на Корейского Императора в смысле управления всеми финансами этой империи и несомненно, что постепенно он бы забрал в руки всю экономическую и финансовую часть Кореи. {131} Наш захват Квантунской области произвел такое удручающее впечатление на Японию, что граф Муравьев, боясь военного столкновения с Японией, по требованию ее - удалил из Кореи наших военных инструкторов, нашу военную команду, а засим должен был уехать оттуда и наш советник при Корейском Императоре Алексеев.

Как военное влияние в Корее, так и финансовое и экономическое нами было передано из рук наших агентов в руки агентов Японии.

В результате, чтобы успокоить Японию, последовало 13 апреля 1898 года соглашение с Японией, в котором мы явно отдали Корею под доминирующее влияние Японии. Япония это так и понимала и, до поры до времени, успокоилась.

Если бы мы это соглашение сдержали в точности, не только по букве, но и по духу его, т. е. предоставили бы Корею прямо полному влиянию Японии, то несомненно, что на долгое время установились бы миролюбивые отношения между Японией и Россией.

Возвращаясь к нашему соглашению с Китаем 15-го марта 1898 года, я хотел заметить, что с того момента, когда Ли-Хун-Чан подписал это соглашение - он уронил свой престиж в Китае и с того момента его престиж начал падать, так что он покинул высший, между всеми сановниками, пост, который до того времени занимал в Китае, и принял генерал-губернаторство на юге Китая.

Другого сановника, подписавшего тоже соглашение, Чан-Ин-Хуана, во время боксерского восстания, по причинам мне неизвестным, правительство сослало в глубь Китая в какую то тюрьму, там он был зарезан или удушен.

Бывший в то время послом в Петербурге и Берлине Сюн-Кинг-Шен, весьма почтенный и добросовестный китаец, когда вернулся в Пекин, - то был там публично казнен.

Эти вот отдельные факты показывают, как общественное мнение Китая относилось к этому соглашению о передач нам, России, Квантунской области.

После взятия Квантунской области более резко выступил вопрос о расширении сооружения нашего флота, вследствие этого в начале 1898 года генерал-адмирал Великий Князь Алексей Александрович {132} вошел со мною в переговоры, нельзя ли отпустить вне государственной росписи чрезвычайный кредит на устройство судов по программе, которая была одобрена Его Величеством.

Мне было совершенно ясно, что раз мы влезли в Квантунскую область, нам необходимо на Дальнем Востоке иметь соответствующий флот, и поэтому я отнесся к желанию Великого Князя соответственно. Вследствие этого Его Величество призвал меня и генерал-адмирала Великого Князя Алексея Александровича и совещался с нами относительно направления этого дела. В этом маленьком совещании было решено, чтобы вне государственной росписи на 1898 год, которая в то время действовала, отпустить на расширение сооружения флота 90 миллионов рублей. Его Величество был очень доволен таким решением и это опять установило доброжелательные отношения Его Величества ко мне. Вследствие этого Государю Императору угодно было 26 февраля издать весьма милостивый на мое имя указ.

Когда мы взяли Квантунский полуостров и объявили Порт-Артур военным портом, в который не могут входить иностранные суда, и когда вследствие резкого протеста Англии обязались перед всем светом рядом открыть большой коммерческий порт, доступный судам всего света, и установить там в гавани Да-лянь-ван порто-франко и когда я приступил к сооружению этого порта, то явился вопросы как же назвать этот порт?