- Энергетика одиночества? - с притворным ужасом он смотрит на меня.

Быстрый отрывистый звук моего искреннего смеха срывается с губ. Это хорошее изменение, по сравнению с теми днями, которые я провела в слезах.

- Прости.

- Ну ладно, так уж и быть. По факту то я один. Я думал, что несколько дней после собеседования буду наслаждаться городом, возможно, покатаюсь по окрестностям, присмотрю место, где мог бы поселиться, если получу работу. Но по правде, я здесь никого не знаю.

- Ну, теперь ты знаешь меня.

Мы доходим до верхней точки первого холма, который ведет к сердцу района Маленькая Италия, и Хью предлагает повезти мой велосипед.

- Итак, чем ты в действительности зарабатываешь на жизнь, Ши?

- Прямо сейчас?

- Да, прямо сейчас. Кем ты работаешь?

- Ну, по твоим словам, я ярмарочная гадалка, - объявляю я.

- Правила запрещают мне знать твою профессию?

- Есть только одно правило: никаких настоящих имен.

Если я оставлю всё так, как есть, то смогу хорошо провести время, не сблизившись с ним. Всё, что мне нужно прямо сейчас - друг. Даже если при этом мне жаль, что выбрала такого красивого парня, ведь, будучи честной перед собой, я осознаю, что пока могу справиться только с дружбой.

- Это странное правило.

- Мы просто гуляем и веселимся: никаких привязанностей, электронных писем или эсэмэсок по окончанию всего этого. - Машу рукой в воздухе.

- Тогда получается два правила, и это заявление означает, что мы начали «всё это». - Хью посылает мне мальчишескую ухмылку.

- Начали. Мы друзья. - Я скрываюсь в магазине под названием «Сабатино Бразерс Дели» (Sabatino Brothers Deli), оставляя его снаружи, чтобы прикрепить велосипед на замок.

Глава 7

Он

Трудно описать наш восхитительный обед. Ши удаётся очаровать меня, несмотря на то, что она не рассказывает о себе практически ничего конкретного. А в правдивости тех историй, которые она излагает, я не уверен.

Она говорит, что писала картины на реке Сена в Париже, как настоящий художник; каталась на платформе во время праздника Марди Грас в Новом Орлеане, может топлес, а может и нет. Я всё-таки думаю, что топлес. Мне нравится эта картинка в голове. Она пела караоке с моим любимым футболистом в Балтиморском кабаке, хоть и признает, что не умеет петь, и выделяет понравившиеся футбольные команды, основываясь лишь на цветах их «костюмов». Она не определилась с любимым фильмом: либо это «С 9 до 5» с Долли Партон, либо «Ксанаду» с Оливией Ньютон-Джон, но больше склоняется к «Ксанаду», так как любит кататься на роликах. А ещё она преподавала искусство для обездоленных детей. Несмотря на мои критические вопросы по каждой истории, на которые она убедительно отвечает, Ши всё же подмигивает мне, когда клянется, что всё это правда. Даже если это и не так, мне все равно, потому что я понимаю, что просто хорошо провожу время. Нам удается вести беседу о всякой ерунде.

* Марди Грас - народный праздник, который отмечают во вторник на масленичной неделе.

Тем не менее, я рассказываю ей только правду, но тоже подмигиваю. Таким образом, подвергая сомнению мою честность. Создается впечатление, что мы играем в игру, в которой стремимся обскакать друг друга, с помощью наших удивительных историй. А когда я отклоняюсь от основных событий моей жизни, то эти рассказы делают меня совсем неинтересным человеком. Конечно, опускаю недавние события, которые довели до реабилитационного центра и тюрьмы. Однако всё могло быть намного хуже, если бы не мой великолепный адвокат, отработанные часы, хорошее поведение и непоколебимое чувство раскаяния.

- На втором курсе колледжа, - говорю я, - я ездил в Бразилию, чтобы устанавливать солнечные батареи на крышах домов в маленькой деревушке в Андах.

- Замолчи! - Ши возбуждённо ударяет по столу.

- Нет, правда, - наклоняюсь и отталкиваю в сторону пустую тарелку. - Признаюсь, что согласился, так как это дешёвый способ посетить Южную Америку, но быть волонтёром и иметь возможность улучшить жизнь целой общины оказалось невероятно полезным.

Я не упоминаю о том, что пропустил выпускной класс и получил диплом архитектора только прошлым летом.

- Получается, ты действительно парень что надо, - она откидывается и скрещивает руки. - Не думаю, что я также хороша. Мне бы хотелось быть лучше и сделать что-то подобное.

Я хочу сказать, что вовсе не такой уж и хороший. Я тот, кто не заслуживает даже обедать с такой девушкой, как она. Но вместо этого, отгоняю прочь все эти мысли. Собственная вина мучает меня достаточно долго. Здесь я пытаюсь начать все заново. Я заслуживаю того, чтобы начать все сначала. Каждый заслуживает, даже я.

- Ты преподавала искусство детям. Разве это не хороший поступок?

Когда она неловко пожимает плечами и отворачивается, я задаюсь вопросом: а не было ли это ложью? В её бегающем взгляде видны такие же глубокие шрамы, как на лице и ноге. Почему она не может быть самой собой, честно назвать свое имя и рассказать кое-что о себе? Что, чёрт возьми, произошло с ней в Мэриленде?

Ши берёт бумажную обёртку и скручивает её, болтая о вчерашнем походе в Китайский Квартал за покупками. Ловлю себя на мысли, что сравниваю её с моей бывшей девушкой, Карой. Они абсолютно разные. Ши такая беззаботная, притягательная и кажется полной надежд, несмотря на прошлое. Кара, ну, она поверхностная и безрассудная, и отчасти поэтому всё закончилось именно так. Она была лучшей подругой моей сестры Бет. Они вдвоем были погружены в мир вечеринок, а я, как влюбленный идиот, мечтающий о свидании с Карой, таскался за ними по пятам, словно младший брат.

Через несколько часов, посреди разговора о способах использования конфет PopRocks и Mentos в научных экспериментах, в которых она казалась экспертом, Ши резко встает.

- Не знаю, как у тебя, но у меня уже задница стала плоской от долгого сидения, - она трясет ногами и потягивается.

- А ты думаешь, почему я кручусь? У меня пальцы уже десять раз онемели, пока мы тут торчим.

- Значит, нам надо прогуляться, - она поднимает меня на ноги, и её волосы касаются моих рук. Наклонившись над ней, чувствую цветочный аромат её шампуня. Что-то в этом запахе активизирует мои чувства, возбуждает и заставляет ладони вспотеть.

С дрожащими ногами, она вытаскивает меня из магазина и поворачивается лицом:

- Было весело. Спасибо, что составил мне компанию сегодня. - Она набрасывает лямки рюкзака на плечи и идёт задом.

- Это всё? Ты уходишь? - я потрясённо поднимаю руки, пытаясь двигаться вместе с ней, чтоб оттянуть прощание.

- Быть может, ещё увидимся, - она широко улыбается, продолжая идти.

- Можешь дать мне номер телефона?

- Помни о правилах, - кричит она, затем поворачивается и уходит прочь.

Я, словно идиот, молча стою и смотрю, как она удаляется. Видимо она говорила серьезно о «правилах», но я не осознал этого. Я думал… вот дерьмо. Черт возьми, не знаю, о чем я думал.

Какого хрена я хочу её увидеть снова? Я не должен. Разумеется, у неё есть проблемы: она сбежала со свадьбы и, кто знает, что она оставила в Мэриленде. И ни один нормальный человек не стал бы играть в эту дурацкую игру «никаких имён».

Но в этот момент, когда она гордо удаляется от меня, я думаю точно не головой. Прокручиваю в уме все те неприятные вопросы, странные и грандиозные истории и улыбаюсь, потому что представляю, как слово «среда» на её трусиках подпрыгивает вверх и вниз, когда она покачивает своей маленькой совершенной попкой.

Боже, она чертовски милая.

Глава 8

Она

Я очень быстро удаляюсь от, возможно, самого привлекательного и хорошего парня в Сан-Франциско, так как он не должен увидеть, что я плачу. Слёзы катятся по щекам, и мне едва удается сдержаться, чтобы не зарыдать. Я дала себе обещание не делать этого, пообещала, что больше не пророню ни слезинки. Однако когда осознаю, как весело мне было, накатывает чувство вины, снова открывая все живые раны и направляя меня в знакомую темноту. Я просто должна уйти.