- Какая лошадь?- говорит. - Какой Котовский? Что вам от меня надо?
Я в ответ только пальцем ему пригрозил: ох, мол и хитер же ты, Котович.
- Вы обознались,- говорит Котовский . - Моя фамилия Петр Петрович Живодеров.
- Твоя фамилия,- говоорю уже сердито,- Яйцапополуволочидзе. Ты мне гайки-то не вкручивай. Я тебе не какой-нибудь барон Врангель. Признавайся, куда лошадь дел, не то не жить тебе.
Не то, чтоб мне действительно его лошадь была нужна, просто разозлился я из-за Ирины.
Тут Котовский, кажется, струхнул, к публике стал обращаться:
- Уберите,- говорит,- от меня этого сумасшедшего.
Мне обидно стало, что он меня так честит.
- Эх ты,- говорю,- народный герой в ушах геморрой. Вот Чапаев - тот в тыщу раз лучше тебя.
Смотрю - Котовский обиделся.
- Чем же это, - говорит,- Чапаев лучше?
- А всeм,- отвечаю.- Чапаев бы со мной и поговорил, и на лошади покатал, и водкой угостил.
- Ага,- говорит Котовский.- Ну, все понятно. Ладно уж, стой здесь.
А сам в гастроном нырнул. Через полчаса появляется с бутылкой водки в руке и мне протягивает - Вот,- говорит,- тебе водка. Ну, теперь оставишь меня в покое?
Посмотрел я на него и его водку презрительно.
- Нет,- говорю, товарищу Котовский. Так дешево вы от меня не отделаетесь.
Плевать я хотел на вашу вонючую водку. Если хотите знать мое личное мнение, вы - говно.
Тут Котовский весь встрепенулся.
- Все! - кричит.- Доконал ты меня, злодей!
И исчез.
Через минуту появляется в гимнастерке, на коне, шашка наголо, очами сверкает.
- А ну,- кричит,- заскакивай на кобылу, чамор!
Вскочил я на круп, в луку седла вцепился, и помчались мы вперед. Кругом пули свистят, снаряды рвутся, а Котовский бесстрашную революционную песню поет.
- Котовский!- кричу ему в спину.- Мы куда едем? Белых рубать?
- Не-ет,- отвечает Котовский,- я теперь политикой не интересуюсь. Мне теперь просто скакать интересно.
- Котовский,- кричу снова.- Давай остановимся, водки попьем.
- Не-ет,- отвечает Котовский.- Нельзя. Лошадь обидим - она толькo-только разбежалась.
И дальше скачет. И пули его, черта, не берут. Наконец остановил он свою лошадь, привязал к березе и говорит:
- Ну, теперь и водки попить не грех.
Выпили мы с ним полбутылки.
- Остальное - коню,- заявил Котовский и принялся лошадь из горлышка поить.
Первый раз вижу, чтоб человек так свою лошадь любил. И чтоб лошадь так водку любила - тоже.
Она ее до самого донца выпила, да еще языком облизнулась.
- Хороша водка,- говорит.
- Да никак,- удивляюсь,- у тебя, Котович, лошадь говорящая.
- А то,- отвечает Котовский гордо.- Это, брат, такая лошадь - ни у кого такой нет. Мне за нее, может, целый ящик водки предлогали - я и то не отдал.
- За ящик водки,- неожиданно заявляет лошадь,- я б и сама кому хошь отдалась.
Умора, а не животное. Мы с Котовским посмеялись над ее лошадиным остроумием и обратно в Город поскакали.
- Ну,- говорит Котовский спрыгнув с лошади,- пока. Тебе к пацанам пора, да и меня жена ждет.
- Какая еще жена?- спрашиваю.- Котовская?
- Да нет,- отвечает он,- Живодерова. Я ж тебе говорил, никакой я не Котовский.
Но на этот раз я на него не обиделся, только подмигнул - мол, понимаем, Котович, конспирация.
А Котовский тем временем лошадь отвел и снова в костюм переоделся.
- Я,- говорит,- лошадь от жены в секрете держу. Ревнивая она у меня.
Я только вздохнул сочуственно - мол, известное дело, жены - они всe с причудами. С лошадьми к ним лучше не соваться.
- К ним вообще лучше не соваться, мрачно буркнул Котовский.- Ну, пошел я.
И он ушел. А мне его даже жалко стало. Такой герой и от жены должен лошадь прятать. Для чего, спрашивается, революцию делали?
Поутруждав свой мозг подобными вопросами и покачиваясь от безумной скачки, я подошел к дому Витька.
Витек открыл мне, суeтливо почесываясь в тех местах, куда он мог достать своими конопатыми руками.
- У тебя что, почесуха началась? - поинтересовался я.
- Да нет,- отвечает он,- веснушки к осени чешутся.
- Хуево,- посочувствовал я.- Пацаны у тебя?
- Да хуй его знает, счас посмотрим.
(Да-а, хуй Его знает; квартира-то большая, двухкомнатная; после продолжительных поисков пацаны нашлись: кто под лавкой, кто за диваном, кто (как Серега) голый в ванне, а художественный Павел лукаво смотрел с портрета Ильича.
- Шухер, пацаны, Гоша-пидор пришел! - заорал голый Умственно Отсталый, высовываясь жопой в окошечко ванной. Павел покинул Ильича и устремился к холодильнику за водкой. Мы всe, включая Умственно Отсталого Серегу расселись за столом и выпили " со встречей "- Гоша, пидор, где ты был? спросил Серега, выковыривая плесень из пупка.
- Чо ты до меня доебался? Спроси Писателей,- буркнул я.- Они тут наворотили, а я за всeх выгребаю...
- Назвался груздем,- по-отечески мудро заметили МЫ.- Ты уже взрослый, Гоша.
Пора отвечать за свои поступки самому.
- Да ну ВАС на хуй,- сказал я.- И без ВАС тошно. Дайте хоть водки спокойно выпить.
- Пей, Гоша, пей.
Я выпил.
- Ну, что там с твоей Викой? - спросил Витек.
- С которой Викой? - переспросил я.- С Леной или с Диной?
- С Ириной,- уточнил Витек.
- А, с этой. Да вот, на днях послал ее на хуй. По моим подсчетам уже должна добраться.
- Ты, Гоша, растешь,- заметил Павел.
- Расту,- гордо подтвердил я.- А вы чего ждете, не растете?
- Не растем,- заплакали мои друзья.- Так и помрем маленькими.
- Не надо,- попросил я.
- Не будем,- пообещали они, сморкаясь кто во что.
- Посидим еще,- попросил я.- А то я чувствую неприятный зуд в мизинце.
- Это у тебя ревматизм,- авторитетно заявил Витек.- Есть хорошее средство от ревматизма - Железная Рука.
Он достал со шкапа Железную Руку ( фреддину ) и сказал:
- Сейчас я потушу свет и буду вас пугать.
Серега испугался и как был голый полез под стол.
- Хорошая Рука,- продолжал Витек.- Фредди знал толк.
Витек щелкнул еблом, и солнце погасло. В комнате стало полутемно. Серега под столом патетически заклацал зубами.
- Серега,- поинтересовался я,- у тебя челюсть вставная?
- П-по-по-ка-а н-нет-т.
- Тогда клацай осторожнее.
Остроумный Витек ущипнул Железной Рукой Умственно Отсталого за окорока ( для слепых: Серегу за жопу ).
- Уй! Мамочка, как страшно! - взвыл Серега и пробив головой крышку стола взвился подобно ракете под потолок, где и повис, потешно шевеля голыми пальцами ног.
- Уй, Серега, пидор, чуть водку не пролил! - хором завопили мы.
Серега медленно приземлился и крякнул от удовольствия:
- Кря! Вот уж прыжок, так прыжок! Сам Гагарин так не прыгал!
- Прыгал,- надулся Гагарин. -Гагарин еще и не так прыгал!
Юрий Алексеевич неторопливо пересек комнату, выпил рюмку водки и прыгнул в окно. Внизу раздался шлепок юриного тела об асфальт, короткое неприличное слово ( " бля " ), а когда мы выглянули в окно, Гагарин уже сворачивал за угол, потирая ушибленное бедро и волоча за собой парашют.
- Юра заебывает,- проворчал Серега, обиженный тем, что Гагарин прыгает.
- Юра космонавт,- вступился за земляка Пашка.
- А ты, Пашка, вообще молчи,- накинулся на него Серега.- Я Гагарина бранил и бранить буду, хоть ты меня выеби.
Да, уж такой наш Умственно Отсталый человек. Хоть ты его выеби - будет Гагарина бранить. За это мы его и любим, Толстожопую Тварь.
- Может, картошки сварим? - предложил Витек.
Но в это время раздался звонок, и Витек побежал в туалет., где над голубым бачком унитаза висел на стенке оранжевый телефон с кнопочным набирателем .
- Гоша, тебя! - заорал Витек.- Не знаю кто, говорит - Крупская.
Глазки Ильича на портрете беспокойно забегали.
- Не ссы, Ульяныч, это не Надежа, а Алиса,- успокоил я вождя и заметался по квартире в поисках телефона.
