2.1. Принципы самурайской идеологии и ее влияние на воинские искусства
Свод правил поведения идеального воина феодальной Японии получил название "бусидо", то есть "путь воина". В его основу были положены концепции буддизма и конфуцианства, переплетенные с даосским понятием пути как морально-этической категории и с положениями синтоизма -- национальной религии Японцев. В бусидо нашли отражение вопросы бытия и человеческой психики, решались проблемы роли человека в окружающем мире, смысла жизни, добра и зла, определялись критерии нравственных ценностей и нравственного идеала. Воспитание воина в духе бусидо означало, что он должен был сознавать личный моральный долг по отношению к своему сюзерену, самостоятельно оценивать собственные действия и морально осуждать себя за нарушение обязанностей и долга.
Синтоизм представляет собой древнюю политеистическую религию японцев, в которой сочетались культ природы, примитивный анимизм и вера в магию, эволюционировавшие в выраженную любовь к природе и ее духам, к предкам и их духам, к собственной стране и императору, являющемуся прямым потомком богини солнца Аматэрасу. Из синто в бусидо перешли два основополагающих понятия: патриотизм и верноподданичество, приобретшие гипертрофированные черты.
Философской основой самурайской этики стали принципы дзэн. Дзэнские идеи строгого самоконтроля и самообладания были возведены в ранг добродетели. Эти качества считались наиболее ценными в характере самурая. Медитация вырабатывала уверенность и хладнокровие перед лицом смерти, которая понималась не как распад, уничтожение, а в качестве перегруппировки и воплощения в другом обличии некой совокупности дхарм, являющейся единственной подлинной природой человека. Поэтому индивидуальное "Я" понималось бессмертным, как сама природа, а страх перед смертью виделся в качестве одной из иллюзий сознания, от которой необходимо избавляться.
На формирование самурайской идеологии повлияли и конфуцианские требования о верности долгу, послушании господину и совершенствовании личности. Мораль воина строилась на реализации идеи верности, под которой понималась не верность императору, правящему классу или государству в целом, а верность сюзерену, с которым воин находился в отношениях покровительства и служения. Синтоистский принцип верности усиливался буддийским положением о неизбежном преходящем характере всего земного и бренности бытия, что стимулировало дух саможертвования самурая и его пренебрежение к смерти. Верность по отношению к господину -- первейшая конфуцианская добродетель -требовала полного отрешения самурая от своих личных интересов, за исключением случаев отказа от собственных убеждений, если князь настаивал на нарушении принятых морально-этических канонов.
Конфуцианский принцип "заглаживать обиду справедливостью" трансформировался в принцип "катакиути" -- кровной мести, который принимался в бусидо в качестве способа нравственного удовлетворения за обиду, реализацию чувства справедливости. Понятие справедливости порождало понятие благородства, которое отождествлялось с конфуцианским критерием чувства долга как возвышенного начала морального порядка, прямоты души и поступков. Благородство позволяло умереть, если это было необходимо и убить, если это требовалось. Чувство долга -- "гири" должно было перевешивать привязанности и эмоции человека -- родители без колебаний жертвовали детьми, а самураи -своей жизнью ради феодала.
Такое качество, как мужество, включало в себя понятия храбрости, отваги и смелости. При этом признавалась разумная храбрость, а например напрасный риск и неразумная смерть влекли на самурая позор. Один из главнейших принципов конфуцианской традиции -- почитание старших реализовывался в бусидо через принцип скромности, когда для рядовых самураев было немыслимо поднимать голову в присутствии своего господина. Но, одновременно, с детства воспитывалось чувство собственного достоинства, а честь и слава ценились дороже жизни, поэтому для их защиты в ход без раздумий пускалось оружие. Ложь самурая приравнивалась к трусости, поэтому слово было гарантией правдивости, а на необходимость клятвы смотрели как на унижение.
Любовь к оружию, развивавшаяся в самурайской среде, внушала не только чувство самоуважения, но и ответственности, так как меч следовало применять только в случае реальной необходимости, а его беспричинное или неоправданное использование приравнивалось к бесчестью, что, впрочем, не распространялось на взаимоотношения самурая с низшими сословиями -- крестьянами или горожанами.
До совершенствования было доведено самураями умение владеть собой и управлять своими чувствами. Этому способствовало превращение дзэн-буддизма в духовную основу для воинского сословия. Нередкими были случаи обращения военноначальников за советами к буддийским монахам. Не дрогнуть перед неожиданной опасностью и сохранить при этом ясность ума, отдавать себе отчет в собственных поступках и действиях и способность трезво мыслить -- вот достоинства самураев, вырабатывавшиеся благодаря дзэнской практике.
Легкость расставания с жизнью в сочетании с абсолютным спокойствием и душевной ясностью была обусловлена дзэнским учением об иллюзорности бытия, но одновременно кратковременность жизни порождала ее особое эстетическое восприятие -- чем она короче, тем прекраснее. Смерть физического тела не означала конца существования индивидуума, так как его перерождение в будущих жизнях не подлежало сомнению. Был выработан своеобразный этикет смерти, с которым был связан обряд самоубийства путем вспарывания живота -- "харакири" или "сэппуку".
Сидячая медитация (дзадзэн) содействовала самоуглублению самураев и воспитанию в них выдержки и терпения. В ряде случаев для достижения сатори в процессе активной медитации использовали неожиданное физическое воздействие -- удар палкой или тренировочным мечом при учебном фехтовании. Вследствие сильного психологического стресса, каковым считалось просветление, у самурая проявлялся новый взгляд на жизнь и на свое место в ней, который не поддавался логическому объяснению или описанию, но человек приобретал способность в высшей степени управлять своей волей -- наиболее ценное качество для представителя воинского сословия.
Слияние конфуцианства с буддизмом и синто породило догмат верности и беспрекословного подчинения в рамках семьи, как социальной структуры, отцу; в рамках феодального княжества -- князю (дайме); в рамках государства -сегуну (с XII--XIII вв.). Конфуцианское требование морального совершенствования путем соблюдения законов семьи, общества и государства полностью соответствовало принципам феодальной Японии.
Обучение молодого самурая строилось на буддийском безразличии к смерти, конфуцианском культе сыновней почтительности и синтоистской верности своему феодалу. С ранних лет сын самурая получал в подарок вырезанный из дерева игрушечный меч, что приучало любить свое оружие и осознавать принадлежность к самурайскому сословию. Воспитывалось умение контролировать свои действия и воздерживаться от выражения чувств восклицаниями или стонами. Вырабатывались хладнокровие и спокойствие, помогавшие не терять присутствия духа даже при самых серьезных испытаниях.
Молодые самураи должны были в совершенстве владеть приемами фехтования на мечах и алебардах, стрелять из лука, уметь обращаться с копьем, знать дзю-дзюцу и ездить верхом. Все духовные и физические способности самурая были подчинены овладению военным мастерством, чтобы бороться с противником и побеждать его с оружием или без него. Сначала следовало добиться психической уравновешенности воина и только потом приступить к формированию физически развитой личности.
Самурайские воинские дисциплины в своем названии имеют иероглиф "до" ("путь"), обозначавший идеал истинного самурая, познавшего самого себя, то есть вышедшего на правильный путь.
Из всех видов самурайских единоборств наиболее почитаемым было кэндо, так как меч рассматривался в качестве средства формирования личности, был главным объектом физической и психической концентрации, которая в конечном итоге способствовала слиянию человека с природой, со вселенной. Благодаря самоуглубленной медитации тело и душа воина достигали освобождения от пространства и времени -- фехтовальщик полностью отрешался от окружающей Среды и его мысли были направлены исключительно на борьбу. О победе думать запрещалось, так как связанное с этим волнение ведет к потере самообладания, сбивает дыхание и ослабляет мускулы.
