Следует отметить, что на положении буддизма в Китае лежит печать особого рода двойственности. Причем, некоторая особенность положения буддизма заключалась в принятии им идеи символической перспективы образов (разработанной в древнем Китае даосами) и условий ритуалистической гармонии конфуцианства, что позволяло отделять буддизм как институт от истинного, "сокрытого" смысла мудрости Будды.
Китайский автор Лу Куан Ю (1994) считает, что буддизм, пришедший в упадок на своей родине, спустя почти 10 веков после своего образования начал победное шествие из Китая по всему дальневосточному региону благодаря тому, что именно древнее китайское учение даосов подготовило для этого благодатную почву. Такого же мнения придерживается и Ошо (1994), который утверждает, что, если отбросить от истинных даосизма и буддизма позднейшие философские и религиозные наслоения, то окажется -- сердцем этих двух прекрасных "родителей" и еще более прекрасного "ребенка" (чань-буддизм) является медитация -- "чань", которая вместе с именем одного из родителей образовали имя новорожденного "чань-буддизм".
О взаимоотношениях буддизма с конфуцианством говорит один из первых буддийских миссионеров Кан Сэнхуэй, допущенный в царские покои (середина III-го века):"Чжоу-гун и Конфуций в своих речах раскрывали близкое и явленное, учение же Будды касается вещей сокровенных и далеких", то есть буддизм, отождествляясь с "внутренним" аспектом китайской традиции, получал приоритет как сокрытое, но непременное условие всех форм культуры.
Считается, что чань-буддизм, будучи чисто практической и самой знаменитой на Дальнем Востоке школой чань (дзэн), основателем которой является Бодхидхарма (Дамо), прибывший в Китай из Индии в начале VI века , усвоил философию школы хуаянь. Слово "чань" является сокращением от "чаньна" (санскр. "дхьяна" -- медитация, созерцание) указывает на сугубо практическую, психотехническую ориентацию чань-буддизма.
В связи с вышесказанным следует напомнить, что при изучении древних направлений буддизма различают три части: 1. теорию опыта (гносеологияю и психологию), 2. метафизику - в смысле теории об истинно-реальном или абсолютном (онтология) и 3. теорию спасения. К этим трем частям присоединяется общее всем направлениям практическое моральное учение, а предмет учения буддизма разбивается на четыре так называемые "святые (благородные) истины":
1) Страдание - общее название того, что есть все, что есть, будучи подверженным бытию, тем самым уже страдание: страдание - это процесс как таковой.
2) Причина страдания состоит в суете, в омраченности, страстности, которые являются причиной тому, что бытие не прекращается, а продолжается в вечном круговороте.
3) Прекращение страдания заключается в достижении состояния покоя, в приостановлении круговорота бытия.
4) Путь к прекращению страдания состоит в постепенном усилении элемнтов, направленных на спасение, в уничтожении причин бытия и в достижении конечного идеала
Путь прекращения страданий называется "срединный" или "восьмеричный" (по количеству ступеней) путь и условно делится на три части, первая из которых, по существу, содержит общечеловеческие, морально-этические нормы и правила и, в свою очередь, состоит из трех ступеней:
1. Правильные действия или правильное поведение - непричинение вреда живому, отказ от воровства, насилия, неправильного сексуального поведения, уважение к себе и умение прощать ошибки, делая из них правильные выводы.
2. Правильная речь - говорить только правду, не занимаясь сплетнями, не говорить за глаза, не сквернословить.
3. Правильный образ жизни - приобретать средства к существованию честным путем.
Следующие три ступени этого пути имеют отношение главным образом к практике медитации:
4. Правильное усилие - корень всяких достижений, однако усилие требует сбалансированности. Напряженность и страстное желание успеха являются большими препятствиями для последнего.
5. Правильная осознанность - без разрывов внимания наблюдать протекание материальных и мыслительных процессов, осознавая приятные моменты без жадности, неприятные без гнева, нейтральные - без апатии.
6. Правильная концентрация - представляет собой однонаправленность сознания, его способность оставаться на объекте наблюдения, ни на миг не отвлекаясь.
Третья часть благородного восьмеричного пути - мудрость:
7. Правильное понимание - понимание того, что все в природе, включая наше тело и сознание, непрерывно изменяется согласно закону причинно-следственных связей.
8. Правильное мышление - мышление свободное от злобы, жадности и жестокости, наполненное состраданием и любовью.
Таким образом, учение Будды представляет собой практический путь самосовершенствования человека. Внешняя простота этого пути является кажущейся и каждая ступень срединного пути требует глубокого осмысления. В этой связи можно отметить, что из первых шести ступеней, приводящих к мудрости, по крайней мере, три подразумевают огромную важность тренировки сознания - медитации. Седьмая ступень тесно связана с фундаментальным учением буддизма о дхармах. Термин "дхарма" многозначен и в зависимости от контекста его можно трактовать как "качество", "закон", "первоэлемент", "субстанциональная частица", "носитель своего признака".
Одним из фундаментальных положений чань-буддизма является то, что никакого Будды, как личности не существует. Будда -- это особое состояние сознания. И, хотя чань-буддиийская монашеская традиция подразумевала строжайшую дисциплину и жесткую организацию, все адепты чань помнили знаменитое парадоксальное высказывание Линьцзи Исюаня (IX в.): "Встретил Будду -- убей Будду. Встретил патриарха -- убей патриарха".
Другой особенностью чань-буддизма является то, что его адепты, как и даосы, испытывали глубокое недоверие к вербальному методу передачи сути учения, которая может быть усвоена учеником посредством совместной с учителем медитативной практики. Также, по мнению чань-буддистов, состояние мгновенного просветления может стимулировать особое неожиданное воздействие на ученика посредством окрика, удара или медитация на парадоксальном высказывании "гунъань" (японск. "коан"). К гунъань близки диалоги "вэнь да" (японск. "мондо") и самовопрошание -- "хуатоу".
И, наконец, наряду с медитацией в положении сидя чаньские наставники приветствовали и динамическую медитацию во время обязательного физического труда или прогулок, а также во время занятий боевыми искусствами. Очевидно, что апогеем такой медитации мог служить реальный поединок, который, создавая экстремально опасную ситуацию, стимулировал трансформацию сознания. Аналогичный подход применял известнейший практик медитации Шри Бхагван Раджниш (Ошо) в дни своей юности, когда он совершал опаснейшие прыжки с высокого железнодорожного моста в бурную реку. Во время полета к поверхности реки он испытывал ни с чем несравнимые состояния остановки ума, что в дальнейшем подвигло его на поиски методов медитации, не связанных с такими опасными действиями. Однако Ошо всегда повторял, что искатель истины должен постоянно экспериментировать, когда главными качествами становятся смелость и мужество. "Мужество, -- согласно Бхагвану, -- это величайшее качество в жизни, ибо без мужества нет свободы, а без свободы нет Истины...".
Чань-буддизм явился разновидностью буддизма махаяны, то есть "широкого пути спасения", предусматривающего возможность выхода из "колеса сансары" (цепочки рождений -- смертей) не только для монахов, но и для мирян, что делало возможной тесную связь между духовной практикой и мирской жизнедеятельностью и способствовало распространению буддизма вширь.
Следует заметить, что китаизация буддизма внесла в практику чань-буддийских монастырей, представлявших собой замкнутую общину и копировавшую макрокосм и микрокосм, интерполированный ритуал (соединявший традиционный конфуцианский ритуал (ли) с чаньскими принципами), гипертрофированный этикет, неукоснительное соблюдение монастырского устава, жесткую регламентацию движений, жестов и слов. Что способствовало созданию атмосферы особой строгости, воспитанию самоконтроля и внутренней сосредоточенности, помогавших пробуждению сознания адепта, отказу от логического мышления, благодаря чему он мог обнаружить в себе "изначальную сущность Будды".
