Я осторожно двинулся во главе своего отряда к чудо-дереву, постоянно вертя головой по сторонам и даже оглядываясь назад. Оказавшись на открытом месте, мы представляли собой превосходные мишени, и если бы кто-то сейчас вознамерился напасть на нас, нам бы пришлось совсем непросто.
Но, по видимому, нападать на нас пока было некому и не за что, потому что мы без помех достигли подножия Дуба, хотя нам и пришлось потратить для этого немало времени.
Я посмотрел вначале в одну сторону, затем в другую и наконец, вверх. С того места где я находился, Дуб был безграничен во всех направлениях. Идти искать Лесного Царя якобы живущего где-то здесь, не зная точно, где он находится, было, по моему мнению, пустой затеей и бесполезной тратой времени. На Дубе можно было легко спрятать всю Квантунскую армию, вместе с близкими родственниками ее военнослужащих в придачу. Кроме того, Лесного Царя могло банально не оказаться "дома". Передо мной был нелегкий выбор, но я его все же сделал. Я решил поберечь свои ноги, и соответственно совершенно не беречь своих голосовых связок. Наверное, ни до ни после этого я не орал так сильно, дико, и самозабвенно. А орал я одну-единственную фразу: " Лесной Царь, выходи!" И скорее всего, со стороны я напоминал человека, стоящего перед запертой дверью в туалет, которому необходимо срочно попасть внутрь.
Я не засекал время, но мне казалось, что я здесь надрываюсь уже целую вечность. Наверное, Лесной Царь, все же услышал мои потуги, потому что через некоторое время на глубоком вдохе перед очередным призывом, я услышал дробный стук копыт, вначале едва уловимый, но быстро нарастающий и приближающийся. Наконец, я заметил, как справа показалась и быстро приближается ко мне вдоль дубового ствола, группа весьма странных всадников. Да как сказать, всадников? Они были похожи на тех самых классических кентавров, только вместо лошадиных тел, у этих были оленьи, которые в районе шеи, переходили в мощный человеческий торс с руками и головой. Голову венчали плетущиеся оленьи же рога. Странных всадников-оленей было одиннадцать штук. Возглавлял группу, наверное, раза в полтора, крупнее остальных, человек-олень, с темными с проседью волосами до плеч, большой окладистой бородой и роскошными раскидистыми и ветвистыми рогами, за которые передрались бы все музеи мира, посвященные охоте, наверняка не устоявшие перед искушением заполучить их в свою коллекцию.
Группа всадников стремительно приближалась к нам, и при этом, совершенно не думала сбавлять скорость. Когда мне показалось, что столкновение, со всеми вытекающими последствиями, неизбежно, а мои боевые зайцы уже даже зажмурились, предвкушая это, всадники резко остановились в полушаге от нас, как вкопанные. Только сейчас я заметил в руках их предводителя внушительных размеров секиру, с метровым лезвием, насаженным на двухметровое древко. У остальных были точно такие же, но гораздо проще. И я вдруг подумал, что они бы легко могли тут нас всех нашинковать, даже не поздоровавшись. Но человекоолени пока не проявляли никаких признаков враждебности, по крайней мере, внешне. Наоборот, их предводитель решил снизойти до разговора со мной, но обратился ко мне с таким видом, словно разговаривал с куском мяса или еще чего похуже. Он говорил, как человек убежденный, что в природе не существует никаких возражений, ни в какой форме. У меня в голове все еще звенело от собственного крика, и я не совсем мог разобрать, о чем он мне говорит. Но по смыслу получилось примерно следующее:
- Я - Лесной Царь! Кто ты такой? Нафига ты тут орешь? И чего тебе надо?
Не зная пока, чего ожидать от этой встречи, я попытался быть предельно осторожным. В связи с этим, я вежливо поздоровался, с достоинством представился и сразу перешел к более удобной форме общения, которая обычно возникает после третьего стакана и настраивает на доверительный лад:
- Ты не поверишь! Этот скрытный до безобразия Гварнери, попросил меня забрать у тебя "кое-что". Ума не приложу, что это такое, но видимо Гварнери считает, что в отличие от него, ты вполне можешь без этого обойтись.
- Гварнери, Гварнери... - человекоолень задумчиво сморщив лоб, повторил несколько раз имя продавца музыкальных инструментов, явно тужась вспомнить что-то и наконец "родил". - Маленький, одетый как попало, волосатый псих, помешанный на музыке?
- Я описал бы его точно также. Кажется, мы говорим об одном и том же человеке, если так можно назвать халфлинга. Ну, так, что там, насчет его барахла?
- Я, кажется, догадываюсь, о чем ты говоришь. Мне нужно будет время, чтобы все подготовить. А ты пока сходи к Гренделю, он тебе передаст для меня кое-что.
Меня уже начали потихоньку накалять эти "чекисты" со своими "кое-что". Но делать было нечего, и я отправился на поиски находящегося, с недавних пор, в международном розыске Гренделя - оптового поставщика контрафактного бухла.
Долго искать Гренделя не пришлось. Лесной Царь указал его местонахождение с точностью до одного дециметра. Не могу взять в толк, как Грендель вообще мог еще разгуливать на свободе. Такой точности позавидовали бы даже натовские крылатые ракеты. А между тем, сумма за Гренделя была назначена нешуточная - 100 000 золотом. Искушение было велико, но только не у меня. Мы были не на восточном базаре, где абсолютно все можно купить и продать. К тому же, сдать Гренделя властям мне категорически не позволяло стандартное уличное воспитание.
Примерно через полчаса неторопливой, но бодрящей прогулки по непролазным дебрям, весь исцарапанный ветвями, и от этого похожий на путника, который провел бессонную ночь с "голодной" темпераментной цыганкой, я с трудом вырвался на небольшую полянку с довольно уютной избушкой, колодцем и небольшим сарайчиком. Над домом и сараем незыблемо, словно античные колоны, стояли два столба дыма которые строго вертикально поднимались в небо и исчезали где-то в верхних слоях стратосферы. Они были видны, наверное, не только в Лангобарде, но и с любой точки бывшей Империи, и никак не могли не привлечь внимание, даже менее любопытных граждан, чем "охотники за головами". Я еще не успел, как следует критически отнестись к этому дополнительному элементу демаскировки и сделать ни одного шага. Я просто застыл в нерешительности на краю поляны. Между домом, сарайчиком и колодцем, в мокрой от пота рубахе, бегал с ведрами, ни на что не обращающий внимания, рыжий и конопатый детина. Дождавшись, когда он в очередной раз забежит в избу, я без стука вошел вслед за ним.
Производство "элитного" пойла шло интенсивно нарастающими темпами. На раскаленной докрасна печи стояло несколько булькающих, алюминиевых бидонов, от которых, строго выдерживая технологию, словно артерии протянулись трубки к змеевикам из нержавейки. С противоположной стороны змеевиков охлажденный мухоморовый первач не спеша капал в стеклянные трехлитровые банки, аналогичные тем, в которые закатывают ядреные огурцы, которыми потом и закусывают подобный самогон. Увиденная картина создавала атмосферу космического спокойствия, абсолютной гармонии и полной соразмерности вселенскому умиротворению, если бы не мелькающий перед глазами детина.
С пятой попытки, мне, наконец, удалось-таки ухватить детину за руку. Он застыл передо мной как лунатик, которого стянули во сне с потолка. Вид у него был даже и рядом не комильфо. Судя по тому, что творилось у него на голове, ему совершенно некогда было не то что стричься, а даже просто причесаться. Разбросанные по всему лицу тут и там заповедники шерсти и грязи, свидетельствовали о том, что он, вероятно, брился и мылся на ходу. При таком окружающем его изобилии алкоголя, он, скорее всего, вполне легко мог спиться, если бы ему не мешал тяжкий труд. Вызывающе блестящие, на чумазом лице, глаза выдавали его пагубную страсть к беспрерывной и тяжелой работе. Одет он был просто и скромно, строго в соответствии с местной сельской модой - в холщовые штаны и рубаху, истосковавшиеся по большой стирке. Это был Грендель.
