Машинально освободив проход, я пропустил нового слугу в апартаменты, где тот без всяких церемоний, нимало не смущаясь, будто служил у меня аж с рождения (его и моего), стал рыться в моих вещах.
Пожав плечами, я поспешил в умывальню приводить себя в порядок. Все равно мои небогатые пожитки уже давно разобрали по лоскуткам, прощупали каждый шов, проверили и оценили. Достаточно видеть с каким снисходительным пренебрежением этот гвардеец, замаскированный под лакея, отставил в сторону мой фламберг. Клинок наверняка смотрели маги, нашли сплетения, копирующие эльфийские мечи, и решили будто провинциальный му…чудак хорошо вложился, поверив мошенникам от артефакторики. Качество и свойства материала они вряд ли могли оценить – аналогов в этом мире нет. Поэтому, скорее всего, предположили будто для изготовления «эльфийского» меча использовалась обычная заготовка из стали, которая не сможет долго держать потоки магической энергии. То есть дорого, ненадежно и просто опасно, поскольку может сломаться в любой момент, что в бою чревато.
Монстр оказался довольно ловок. Помогая мне одеваться, он своими здоровенными ручищами с толстенными пальцами действовал бережно и аккуратно. Как ему удавалось справляться с мелкими ремешками и завязками – умом не понять, разумом не оценить, но работал он словно опытная кружевница, практически не глядя. Очень быстро все на мне было надето, идеально подвязано и подогнано.
- Прическа, легкий макияж, дэр?
Прическа и вообще мой облик – это самое главное в моей задумке. Как жаль, что в Сорокаре не принято ходить в маске. Хотя это мало помогло бы - в правилах, с которыми я первым делом ознакомился, четко указано, в масках на балу ходить запрещается. Понятное дело, товар надо показывать лицом. Причем в буквальном смысле. А не… другим местом.
- Да. Хочу прическу и вообще… - я неопределенно провел рукой вокруг лица. - Чтобы по столичной моде. Как носят самые богатые и знатные молодые люди. Мне говорили, - добавил я в голос предвкушения, - будто это нечто особенное. Невероятное. Так-то примерно показывали, но в пересказе разве поймешь, как оно на самом деле?
- Как вам будет угодно, - слегка раздвинул губы в улыбке медведь-камердинер.
Через полчаса я не узнал юношу в зеркале. За стеклом сидел надменный красавчик, про которого не скажешь, что он был когда-то простолюдином. Не-е-ет. Кто-кто, но не простолюдин и даже не провинциальный барончик – принц! Самый настоящий принц! По щекам спускались завитые локоны, обрамляя одухотворенное лицо. По центру головы змеилось и топорщилось сложное плетение из прядей, образуя нечто похожее на узкий батон-плетенку. Полуколечко одной из прядей, выпущенное из «батона», разместилось точно по центру лба. Легкий макияж, практически незаметный, преобразил мое несколько простоватое лицо в утонченно аристократичное – матово бледное и несколько меланхоличное.
- Дэ-эр! – критически осмотрев результат, сказал гвардеец. – Если хотите выглядеть совсем уж столичным щеголем, вам необходимо сменить выражение лица. – Постарайтесь смотреть как они – надменно, спесиво, важно, холодно… Попробуйте.
Я попробовал. Гвардеец… Не знаю, честно говоря, какой из этого мужчины гвардеец, но камердинер преотменнейший. Если я что-то понимаю в камердинерах. А я ничего не понимаю – не видел их за работой.
Так вот. Мне пришлось еще минут пятнадцать корчить рожи под конструктивные комментарии камердинера, пока наконец, не получил его полное одобрение. Так что, к торжественному построению я был физически и морально готов… ну, насколько это вообще возможно в моей ситуации.
- Почти принц, - подвел итог своим собственным стараниям камердинер. – Должен напомнить, дэр, о некоторых традициях, которые не обозначены в документах. Полным именем вместе с титулом желательно представляться только после того, как решится вопрос о вашем браке. До этого только имена. Таким образом, вы сами имеете возможность заранее узнать – вы сами по себе интересны девушке или ваши деньги, земли или титул. С другой стороны, если вы представитесь принцем, обмануть избранницу не удастся – перед входом в храм регистраторы затребуют значок и полное имя вместе с титулом. Раньше случались безобразные скандалы, когда на пороге храма девушка вдруг выясняла, что выходит замуж не за принца или герцога, а, например, за барона, а то и за нетитулованного благородного без гроша за душой. Государь считает подобные сцены неприемлемыми и настоятельно рекомендует не зарываться и тем более, не заниматься самозванством.
Искренне поблагодарив камердинера за воистину бесценную помощь, я глубоко вздохнул и решительно направился к выходу из гостевого дома. Вперед на подвиги!
Двери дворца, все четыре – по одной в торцах и по бокам – были открыты нараспашку. Звучала торжественная мелодия и в зал вливался поток молодых парней и девушек. Через две двери ближе к мужским гостевым домам заходили парни, через противоположные им – девушки. Впрочем, и смешанных компаний тоже хватало. Видимо сговорились заранее. Там уже вовсю флиртовали, шутили и смеялись. Одиночки шли во дворец с разным настроением. Кто-то возбужденно-радостно чуть не приплясывал от нетерпения, кто-то холодно равнодушно передвигал ноги вслед за всеми, а кто-то шел в тоске-печали. Не исключено - последние оставили дома своих зазноб, по которым откровенно скучали. Скорее всего, им не повезло влюбиться в девушек, а девушкам соответственно в парней, ниже по положению. Родители обычно резко отрицательно относятся к мезальянсам, считая подобные отношения, возникшие из-за реального отсутствия достаточно широкого выбора, «легкими» увлечениями сродни насморку, который следует вовремя исцелить, дабы он не перешел в тяжелую форму. А где выбор богаче всего? Конечно же на королевском балу невест. Там - настоящий цветник и рассадник лучших молодых невест и женихов страны. И не только страны, но и зарубежья. Устоит ли незрелое чувство против ударной дозы красоты, молодости и обаяния?
Кстати сказать, в большинстве случаев родители бывают правы – устоять просто невозможно. Многие действительно очень скоро забывают тех, кого оставили дома и клялись «любить до встречи с богами».
Сразу от входа распорядители направляли потоки входящих в разных направлениях, руководствуясь одним им понятными правилами. Разумеется, смешанные компании моментально разделились по принципу «девочки налево, мальчики направо», то есть девушек ставили в строй на противоположной стороне зала. Другие помощники распорядителя выстраивали молодежь в два ряда по всей длине огромного зала. Всех невысокого роста в первую шеренгу – тех, кто повыше, во вторую. Мне, к сожалению, не удалось спрятаться за спины своих товарищей по балу и пришлось стать на виду.
Ну, что ж вот и проверка моей маскировки. Кстати, может быть моих знакомых девушек поставят в другом конце зала? Там практически невозможно разглядеть лиц. Тем не менее, «строю лицо», как на тренировке с камердинером, и скольжу равнодушным, высокомерным, взглядом по рядам девушек, выстраивающихся напротив, и по интерьерам дворца.
Что я могу сказать… нет не про девушек. Про них все и так ясно – цветник. Все красивые, улыбающиеся, в нарядных платьях. Даже если плакать хочется по оставленному дому воздыхателю, они все равно будут стараться выглядеть максимально красиво. Древний инстинкт, однако. Допустим, не нужен этот конкретный самец, ну вот совсем, но все равно ни в коем случае нельзя выглядеть в его глазах непривлекательно.
Так я, в общем-то, про сам дворец, где предстоит околачиваться пять дней. И не просто околачиваться, но и как-то прятаться в толпе от знакомых девушек. К сожалению, какой бы то ни было мебели, колоннады или хотя бы развесистых растений в кадках, на этом «космодроме» нет совсем. Стен практически тоже не видно. Почти все пространство занимают огромные окна, представляющие собой мозаичные панно с пасторальными и религиозными сюжетами на тему любви. Между окнами – в резных позолоченных рамах большие зеркала размером примерно в два человеческих роста. Второго этажа тоже нет, а есть балюстрада, опоясывающая по периметру весь зал на уровне второго этажа. Что там конкретно располагается отсюда не видно, но наверх ведут четыре лестницы, покрытые ковровой дорожкой, по бокам от входов посередине зала.
