Мэгги отворачивается и, я готова поклясться, кусает свой язык.
Я знаю этот вид. Сейчас она пытается сказать что-то, дабы не обидеть меня.
— Плюнь. Ничего страшного.
Она тяжело вздыхает.
— Послушай, Хлоя. Я знаю, ты х-хочешь помочь мне, но уже пора п-подумать о самой себе. Иногда это выглядит так, будто ты избегаешь своих желаний.
Я пытаюсь сделать вид, что меня нисколько не задели эти слова.
— Зато не так, будто я боюсь показаться доброй, Мэгз.
Она просто смеётся и берёт меня за руку.
— Однажды ты спрыгнула с моста на спор. Это доказывает, что ты вообще ничего не боишься. Также это доказывает, что ты б-безумная.
— Смотри!
Я задерживаю дыхание, когда мы проходим мимо питьевых фонтанчиков очень близко к последним шкафчикам в коридоре. Просто очередное ничем не примечательное место нашей школы, за исключением одного. Это «Зона Блейка».
Словно по команде, он закрывает свой шкафчик и предстает перед нами высоким, популярным королём этого одинокого холла. Он смеётся над шуткой, которую я не слышу. У него идеальный смех, который обнажает его идеальные зубы и идеальное что угодно.
Я вздыхаю.
— Блейк выглядел… разочарованным?
Мэгги округляет глаза и смотрит на меня.
— Знаешь, я в последнюю очередь думала о выражении лица Блейка во всём этом хаосе и эвакуационной панике.
Блейк снова смеётся, и я чувствую, что мои щёки горят.
— Да, верно. Прости.
— Хочешь, я подойду и спрошу у него? — хитро ухмыляется она.
Я вжимаюсь обратно в стену с долгим протяжным вздохом.
— Как получилось, что я не могу разговаривать с парнями? Я прыгун с мостов, нажиматель пожарных тревог...
— Голый бегун, — добавляет подруга.
— Это было всего один раз! И, формально, я была в нижнем белье. Но как получилось так, что ты — королева всех школьных отличников, — лучше в этом деле, чем я?
— В з-заикании есть свои плюсы. Н-никто не видит, когда я в-волнуюсь. Кстати, иногда ты тоже разговариваешь с парнями.
Я не могу оторвать глаз от рубашки-поло Блейка и его чуть волнистых волос.
— Да, конечно. Но только не с этим.
— С-слушай, мне нужно в класс. К слову, ты заходила утром в офис забрать результаты своего тестирования?
Я шлю ей самую очаровательную и самую беззаботную улыбку.
— О Господи, нет. Забыла. Зато я записалась на Академический оценочный тест, о котором ты мне говорила.
— Но как ты умудрилась з-забыть про результаты?
— Да кому они вообще нужны?
Она смотрит на меня, недоуменно моргая.
— О, каждому колледжу, в который ты будешь подавать документы.
— Да. Верно. Но у меня ещё есть возможность их исправить.
Глаза Мэгги начинают темнеть. Дурной знак.
— Исправить? Насколько они плохи?
— Ну, я… — Звенит долгожданный звонок, спасающий меня от очередной лжи. — Ой, какая неожиданность. Мне пора бежать. Внеурочные занятия и всё такое. Да, такая я. Учиться, учиться и ещё раз учиться!
Я проскальзываю в дверь и слышу за собой встревоженный голос подруги:
— Теряешь время, Хлоя.
Её слова определённо резонны. У меня есть шесть дней на то, чтобы переписать свой тест на оценку, которая не позволит мне остаток жизни отделять тухлые яйца от свежих в «Обеде у Трикси». Эта безотлагательность должна вдохновить меня на использование каждой минуты внеурочных занятий с пользой для моих оценок.
Я открываю свои записи по биологии, но всё это настолько клеточное и генетичное, что мои глаза тяжелеют уже на третьей строке. Почему я не могу делать всё сразу?
Все вокруг работают в полную силу. Даже Алексис, которая весь год читала «Vogue», пряча его между учебников. Вполне очевидно, что я здесь единственный лентяй.
Возможно, я бы стала просто потрясающей официанткой! Исключая тот факт, что я совсем не хочу становиться ею. Я знаю, кем хочу быть, и эта профессия не включает в себя подачу картошки фри голодным дальнобойщикам.
Она включает докторскую степень в психологии.
Как я собираюсь преодолеть двенадцать лет в колледже, если я даже не могу преодолеть свой сон сейчас?
Слишком плохо, что нельзя сделать карьеру, обучая детей тому, как спать на уроках, чтобы преподаватели не заметили. О, я могла бы стать замечательным педагогом в этом!
Солнечный луч скользит по моей парте. Он будто говорит: «Поспи, Хлоя». Я наклоняю голову, рассматривая, как солнце окрашивает золотом мои пальцы. В конце концов, у меня на подготовку есть целые выходные. А ещё сегодня вечером курсы по подготовке к экзамену. Так какой вред может принести маленький подросток, решивший немного вздремнуть?
Поэтому я кладу голову на парту и закрываю глаза. Я подумаю о недостатке дисциплины позже, когда прозвенит звонок.
Но он не звенит.
Нет ни единого звука, который мог бы разбудить меня. Лишь холодное сосущее чувство внутри. По позвоночнику бегут мурашки, и сердце вдруг меняет ритм. Пропускает один удар. Потом второй.
И я знаю, что-то здесь чертовски неправильно.
Глава 2
Очень страшно открывать глаза, но я это делаю.
Темнота сжимает в свой кулак. И ещё в полудреме я знаю, что это неверно, неправильно. Часто моргаю, ибо всё кажется игрушечным: темнота, комната и даже я.
Сон. Должно быть, это ещё сон.
Снаружи жуткая темнота. Постойте, сейчас не может быть так поздно!
Или может?
За окном угадывается синевато-серое небо. Я вижу летящие белые хлопья, словно блестки на бархате.
Что это? Цветы? Пыль? Нет. Просто снег.
Снег?
Я вскакиваю со стула, слышу, как в полнейшей тишине скрипят его ножки. Я одна. Кожа покрывается мурашками от пустоты кабинета.
Часы над доской показывают половину десятого вечера. Мистер Бринделл, которого я никогда не видела не стоящим у доски, исчез. Я оглядываюсь, понимаю, что исчез не только учитель. Все исчезли. И всё исчезло. Книги, бумаги, рюкзаки. Я нахожусь в животе скелета, который раньше назывался классом.
Паника охватывает меня с ног до головы, расшатывая каждый нерв.
Нет.
Нет, этого не может быть. Страшный сон. Ошибка.
Я напряженно всматриваюсь в окно. Но снег отказывается превращаться во что-либо иное. Он тяжело падает на коричневую траву, прилипает к тонким веткам голых деревьев.
Где деревья? И где, чёрт побери, это долбанное солнце?!
Пожалуйста, разбудите меня! Мне очень нужно проснуться!
Нет, я не сплю. Я чувствую это всеми косточками. Моё сердце кричит «Кошмар!», но мозг упрямо доказывает, что всё происходит на самом деле.
Я прикасаюсь рукой к стеклу и тут же резко подношу её ближе к глазам в полнейшем недоумении. Мои ногти… они грязные. Я вижу чёрные полумесяцы грязи под каждым ногтем. Грязь даже на пальцах.
Ладно, это уже чересчур страшно. Как в каком-то ужастике. И я должна выбраться отсюда. Прямо сейчас.
Я оглядываюсь в поисках рюкзака, но его нигде нет. Исчез и мой полосатый сарафанчик, в котором я была с утра. На мне чёрный свитер и джинсы. Ощущение мягкой пряжи заставляет мой желудок перевернуться. Это неправильно. Здесь всё неправильно!
Обнаруживаю в карманах джинсов свои ключи и телефон. Слава богу. Я быстро достаю его и включаю.
Экран зажигается, и я ввожу пароль. Мир снаружи кричит о своей неправильности, но эти привычные и знакомые движения успокаивают меня, дарят некую защищенность.
Я отхожу подальше от окна и невозможного снега, мои пальцы бегают по клавиатуре телефона.
Так, что теперь? Позвонить родителям? Но они подумают, что я сошла с ума. Возможно, даже поместят в психиатрическое отделение больницы милосердия, чтобы предотвратить другие неожиданности. Нет, родителям я точно звонить не буду.
Мэгги.
Мой экстра-вызов на неё не работает. Нетерпеливо просматриваю последние звонки, но её среди них нет.
