И опять сети, опущенные за кормой, доставляли богатый улов.

Однажды у берега поймали рыбу-иглотел, раздутую как шар, и притом колючий. Вытащенная из воды рыба стала с силой выбрасывать воду изо рта и через жаберные отверстия, теряя шарообразную форму тела; она хлопала челюстями, издавая странные звуки, и очень больно кусалась.

Когда рыбу снова опустили в воду, она опять быстро раздулась, поглотив ртом большое количество воды и воздуха.

Кожа иглотела обладает способностью сильно растягиваться, особенно на животе; при этом сосочки на коже напрягаются и становятся колючими.

Дарвин с удовольствием наблюдал за поведением этого интересного животного. А интересное попадалось здесь на каждом шагу.

Неподалеку от островов Аброльос море вдруг приобрело красновато-бурый оттенок.

Исследованные под лупой пробы, взятые Дарвином с самой поверхности воды, раскрыли причину этого явления.

В воде плавали кусочки будто мелко нарубленного сена. Это были морские водоросли, собранные в пучочки по двадцать — шестьдесят штук в каждом. «Бигль» проходил через громадные скопления их.

Позднее Дарвин не раз встречался с окрашиванием морской воды иногда теми же водорослями, в других случаях — личинками некоторых морских червей. А в море, окружающем Огненную Землю, он видел узкие полосы воды ярко-красного цвета — от «китовой еды», как говорили ловцы тюленей.

«Китовая еда» — крошечные красные рачки — в огромных количествах населяют холодные и теплые воды морей и действительно служат пищей китам, тюленям и птицам — бакланам.

Все чаще у Дарвина появлялось, как он сам говорил, «сознание, что быть натуралистом… — его долг, выполнению которого он готов отдать все свои силы». Думать: это — «моя обязанность» доставляло ему высокое наслаждение.

В начале апреля 1832 года «Бигль» прибыл в Рио-де-Жанейро — одну из величайших в мире бухт, окруженную горами.

Горы были прекрасны своими разнообразными, причудливыми формами и роскошной растительностью, которая покрывала их снизу доверху. Воды залива и небо над ними, казалось, соперничали друг с другом в красоте.

Здесь Дарвин по-настоящему узнал, что такое тропический лес.

За три месяца пребывания в Рио-де-Жанейро Дарвин часто путешествовал по лесу.

«Обычно я проезжаю несколько километров, затем спешиваюсь, привязываю свою лошадь и пробираюсь по какой-нибудь тропинке через гущу растительности. Сидя на дереве и уплетая свой завтрак в тиши леса, я испытываю невыразимое наслаждение», — пишет он сестре Катерине.

Как-то Дарвин пришел в лес со старым португальским священником. И тот показал ему любопытную картину. С ветки большого дерева, зацепившись за нее хвостом, свешивалась большая бородатая обезьяна. Накануне ее убил спутник Дарвина. Но у этих обезьян — из подотряда южноамериканских широконосых — такой цепкий хвост, что они могут висеть на нем даже после смерти. Как же достать обезьяну? Пришлось срубить дерево и таким путем завладеть животным.

В жаркий день лес стоял совершенно неподвижным, только большие красивые бабочки не спеша, перелетали с места на место.

Дивной красоты цветки паразитных растений больше всего восхищали путешественника. Деревья в лесу очень высоки, но обычно не толсты.

Часто встречалась капустная пальма, такая тонкая, что ствол ее можно было обхватить даже ладонями. Красивая крона ее поднималась на 40–50 футов^[5] над землей, изящно покачиваясь при ветерке.

На земле здесь было много ползучих древесных растений. Их стволы, оплетенные другими ползучими растениями, имели в окружности до двух футов. Лианы связками свешивались со старых деревьев.

Древовидные папоротники пленяли взоры изяществом и яркой зеленью листьев; нежные мимозы расстилались пышным ковром.

По утрам воздух был особенно свеж и ароматен. Крошечные колибри порхали вокруг цветка, напоминая европейских бабочек-бражников.

Иногда местность становилась такой яркой по своим формам, краскам и оттенкам, что напоминала самые роскошные декорации.

Но как всё менялось после проливного дождя! Из долин и лесных чащ поднимались огромные белые столбы; горы на 100 футов в вышину окутывались пеленой молочного цвета. Громадная поверхность листьев испаряла влагу с необыкновенной силой.

В этих местах природа довольствуется более скромными певцами, чем в Европе. Только лягушки-квакши да цикады со сверчками давали по вечерам свои концерты.

Больше всего Дарвин наблюдал здесь за беспозвоночными.

В сырых местах под листьями он нашел большое количество ресничных червей. По виду они похожи на маленьких слизней, но только очень узкие. Дарвин кормил червей гнилушками дерева. Он ставил с ними опыты: разрезал червя на две части и наблюдал, чтó произойдет дальше. Из каждой части за двадцать пять дней вырастал целый червь.

В тропическом лесу Дарвина поражали муравьи. Всюду видны проделанные ими дорожки, разбегающиеся в разных направлениях. По дорожкам в бесчисленном множестве снуют мелкие муравьи темного цвета.

Однажды он наблюдал, как множество пауков, тараканов, жуков и даже несколько ящериц пытались спастись бегством от маленьких муравьев, которые шли сплошной черной массой, покрывая каждую травинку, каждый листочек. Вдруг муравьи разделились на две колонны и оцепили преследуемую добычу.

Победа муравьев была близка.

Но Дарвин вмешался в битву: устроил на пути колонн преграду из камней.

Колонна бросилась на препятствие и отступила. Так же поступила и другая колонна. Муравьи ушли в сторону.

Дарвин наблюдал за пауками, строившими тенета удивительной архитектуры.

Вот между листьями агавы раскинул сеть паук-крестовик и повис около центра своей паутины, головой вниз. Пролетела оса, ударами крыльев задела тенета и запуталась в них.

Паук быстро несколько раз повернул осу, обволакивая ее пучком нитей из своих паутинных желез. Оса стала похожей на кокон шелковичного червя. Она беспомощна. Паук ужалил ее и скрылся. Яд подействовал очень скоро: через полминуты оса была мертвой.

Дарвин нашел пауков, живущих обществами. Все тенета их прикреплялись к общим нитям, протянутым во все стороны общественной паутины. Верхушки некоторых больших кустов были со всех сторон окружены этими соединенными паутинами.

Здесь же, в окрестностях Рио, Дарвину попалось много глиняных осиных гнезд, доверху набитых полуживыми пауками и гусеницами. Это был запас пищи для личинок ос, приготовленный к тому времени, когда они вылупятся из яиц. Осы жалят пауков и гусениц, парализуя, но не убивая их.

Как-то Дарвин был свидетелем смертельной схватки между осой и большим пауком. «Оса бросилась на паука, нанесла ему удар и улетела, паук, очевидно, был ранен, потому что, пытаясь убежать, покатился вниз по маленькому склону, но всё-таки сохранил еще довольно силы, чтобы доползти до густого кустика травы. Вскоре оса вернулась и была явно поражена, не найдя сразу своей жертвы. Тогда она начала правильные поиски не хуже любой собаки, охотящейся за лисицей; она стала описывать короткие полукруги и всё время быстро двигала крыльями и щупальцами. Паук, хотя и хорошо спрятавшийся, был вскоре открыт, и оса, всё еще, очевидно, опасаясь челюстей своего противника, после многих маневров ужалила его в двух местах на нижней стороне груди. Наконец, тщательно обследовав своими щупальцами уже неподвижного паука, она потащила труп. Но тут я захватил убийцу и овладел ею вместе с ее добычей».