Мича: Знаю. Ты извини.

Кича бросает ему рубашку с рюшечками, такую же, как и его.

Кича: Давай, одевайся.

Мича: Зачем?

Кича: Тебе нужно в сотый раз напоминать, что сегодня вечером мы выступаем в «Люцерне»?^[2]

Мича: Я выступаю в «Люцерне»???

Кича: Не притворяйся! Ты прекрасно знаешь, что там новогодний бал.

Мича: И какое отношение это имеет ко мне?

Кича: Ты опять. Хочешь еще одну затрещину?

Мича тут же хватается за щеку. Грустно отвечает.

Мича: Не хочу.

Кича вздыхает, спокойно подходит к Миче. Кто знает, в который раз он так объясняет.

Кича: В «Люцерне» соревнование танцевальных пар в мамбе. Первая премия — двадцать пять тысяч крон.

Мича: В мамбе?.. И?

Кича: И!.. Эти деньги возьмет кто-нибудь из нас!

Мича: Думаешь, мы сможем их украсть?

Кича: Нет, мы честно займем первое место. Ты или я. Не важно кто.

Мича: Чтобы я победил??? Да я же не умею танцевать мамбу…

Кича: Нам повезет. Я знаю. Это легко, научишься за пять минут.

Мича: Ни за что!!!

Кича подходит к Миче с угрожающим видом.

Кича: Сядь, Мича. Мича испуганно подчиняется.

Кича: Скажи мне, кто тебя сюда привез?

Мича: Военные.

Кича: Нет, Мича, военные тебя выгнали из дома.

Мича: Да.

Кича: А кто тебя сюда привез?

Мича: Кто?

Кича: Как «кто»? Кто собрал твои вещи, когда тебя первый раз вызвали, и кто решил ехать в Прагу? Кто?

Мича: Ты, Кича.

Кича: Я, Мича. Я. И кто обещал маме, что будет за тобой следить, чтобы ты не попал в какую-нибудь переделку, и чтобы тебя какая-нибудь… не захамутала, кто?

Мича: Ты, Кича.

Кича: Я. И, значит, кто за тебя отвечает?

Мича: Я, Кича.

Кича: Ты, Мича. Ты… Подожди, как это ты?

Мича: Каждый сам отвечает за себя и свою собственную судьбу.

Кича: Кто тебе это сказал!?

Мича: Этот с ветками.

Кича: Этот хорват?

Мича: Видишь, и ты его знаешь! И что ты меня бьешь ни за что!!!

Кича смущен. Бросает Миче жилет, который не вписывается в мамбо-костюм.

Кича: Одевайся!

Кича слушается, задумчиво одевается. Бормочет.

Мича: Где ты научился хорошо танцевать мамбу?

Кича: Меня научила одна супер-танцовщица. Чемпион Чехии за… не важно, за какой год.

Мича: Правда? И чтобы снова прославиться, она нашла тебя?

Кича: Да, меня. Ты находишь это странным? Что, я не достаточно хорош для чехов?

Мича: Хорош, хорош… Но не для мамбы…

Кича неожиданно замахивается рукой, и Мича едва успевает увернуться от пощечины. Кича включает магнитофон с записью мамбы. Хватает брата за руки и начинает с ним танцевать. Мича ведет себя как слон. Кичу это все больше раздражает.

Кича: Два вправо, один влево, два вправо, один влево! Поворот! Держи ритм, черт тебя возьми!

Танец становится все бессмысленнее, и братья вскоре вместо танца просто топчутся на месте. Мича вырывается… Тяжело дышит.

Мича: Кича, в этом во всем есть смысл?

Кича: Ты как с цепи сорвался сегодня вечером. Ты пил что-нибудь, курил?

Мича: Ты же знаешь, что я не пью.

Кича: Знаю, поэтому и удивляюсь.

Мича: Что здесь удивительного, Кича, что после двух лет мытарств в этом городе, я спрашиваю, есть ли смысл унижаться еще и как танцор мамбо?

Кича: Ни одна работа не унизительна.

Мича: Эта — унизительна.

Кича: Эй, слушай, если у тебя есть что-нибудь получше, иди! Иди, спокойно…

Мича медлит.

Кича: Иди, чего ждешь!

Мича действительно идет к двери.

Кича: Да, да, иди!

Кича продолжает говорить, Мича вдруг останавливается.

Кича: Только знай, я бы очень хотел, чтобы кто-нибудь предложил мне то, что я предлагаю тебе. Но пусть тебя это не останавливает! Не надо, иди спокойно…

Мича снова уходит. Кича опять продолжает. Мича останавливается.

Кича: За пару часов я обеспечу свою жизнь на несколько месяцев вперед. Я уже не говорю о девушке, твоей партнерше…

Мича: О моей партнерше?

Кича: О твоей, твоей. Увидишь, какая она. Класс! Супер…

Мича: Мой «супер» находится на Грочанской,^[3] 44.

Кича: Он опять за свое! Я тебя тащу в жизнь на эстраде, в шоу-бизнес международного масштаба, в будущее, которое любой парень из «Цветича^[4]» мог бы только пожелать, а ты мне тут рассказываешь о девушке со Звездары^[5]!

Мича молчит.

Кича: Или господин, может быть, недоволен, что я не оставил его дома, что не допустил, чтобы его мобилизовали? Туда, где на какой-то лужайке играют в войну вооруженные люди, где защищают святое сербское, чьи границы только Богу известны, и которых первая пуля уложит возле Святого Петра!

Мича молчит. Опустил голову.

Кича: Скажи мне спасибо… Что я без всякой нужды оставил прекрасное место финансового диллера, работал не как эти засранцы на улице, а культурно, в кафе, как нормальный человек… Что эмигрировал просто так, потому что армия меня не преследовала… Нет, иди, иди спокойно. Я не злюсь!

Мича и пошел бы, но не решается, даже делает шаг, потом останавливается, возвращается. Колеблется, затем смелость возвращается к нему.

Мича: Кича…а куда мне идти?

Кича: Что ты имеешь ввиду?

Мича: Ну, ты же говоришь «иди, иди», а не говоришь куда…

Кича: Я должен тебе сказать… Ты куда шел?

Мича: A, да нет, я никуда не шел. Я думал, ты со мной шутишь…

Кича смотрит на Мичу, как на очень глупого человека, как будто не сомневается, что так оно и есть. Мича спрашивает, больше для себя.

Мича: Говорит «иди, иди», я все жду, что услышу куда…

Кича смотрит на Мичу. Мича смотрит на Кичу.

Кича: Мича…

Мича машинально хватается за щеку.

Мича: Пожалуйста, Кича.

Кича: Ты очень глупый.

Мича: Знаю, Кича.

Мича молчит несколько мгновений, затем ставит музыку мамбо.

Мича: Эй, давай попробуем.

Кича протягивает ему остальную часть костюма мамбо, Мича одевается. Оба выглядят очень смешно, рубашки с рюшечками, расстегнуты на груди, золотые цепи, туфли на каблуках.