– Не знаю. Может быть. Она была одной из наложниц, одной из гарема. Детей у таких забирали, – Амин помолчал и, вдруг сев, повернулся к мальчику. – А оттуда, откуда ты смотришь на людей, ты никогда не видел, как младенцев забирают? Нет? Как матери плачут, как сходят с ума? Для тебя такая любовь, может, и ничто, но… – Амин запнулся, с удивлением понимая, что не может найти слов. В груди что-то противно сжалось, когда знакомая картинка пронзила память.

– Отчего же, – откликнулся мальчик. – Видел. И не раз. Потом они зовут меня. Идут ко мне, сбивают ноги в кровь. Лишь бы… лишь бы поймать… лишь бы… себялюбивые дуры! Им плохо – пусть и мне станет хуже, да?

– Ты не умеешь любить, – заключил Амин, снова укладываясь и отворачиваясь от мальчика.

– Нет, – тихо откликнулся Валид. – Не умею, – и принялся насвистывать какую-то тихую мелодию.

Амин слушал ее, пока не уснул.

Вадд-месяц, пропутешествовав по небу, исчез под землей, не заметив двух спящих путников в пустыне. И правда, зачем – все равно оба скоро окажутся в его царстве…

Амин проснулся от хриплого визга. Кричал Валид, на груди у которого преспокойно ползал здоровенный скорпион.

– Убери его! У-у-убери! – выл мальчишка.

Амин только улыбнулся – Валид, ночью рассуждавший о богах, надрывается, видя обыкновенного скорпиона.

– Я-а-а тут н-не буду б-больше… – дрожащим голосом непонятно бормотал Валид. – Н-н-не… Пойдем!

Амин, с трудом встав, позволил себя увести.

Солнце поднималось быстро, и так же быстро начиналась жара. Пот заливал глаза, щипал. Амин, пошатываясь, вяз в песке и даже не сразу заметил, как бредущий впереди мальчик неожиданно упал.

– Валид? – прохрипел юноша, наклоняясь над ним и одновременно пытаясь нашарить флягу.

Мальчик дрожал, задыхаясь на руках у юноши. Потрескавшиеся губы казались черными. Амин смочил их остатками воды, принялся ощупывать мальчишку. И быстро нашел небольшую вспухшую ранку на груди – скорпионий укус.

Прижигание не помогло. Высасывать яд, похоже, было уже поздно, хоть Амин и честно попытался. Валида лихорадило, в себя он не приходил, и очень скоро начал бредить.

Амин нес его на руках, сам не понимая зачем. Куда он идет – вокруг далеко-далеко одна лишь пустыня. Вечером, стоило солнцу зайти, юноша без сил рухнул на песок, мечтая о глотке воды. Ее не было – на мечущегося в бреду мальчика ушли последние капли.

Ночь поднялась – беззвучная, как и всегда. Невозмутимо выехал на черную звездную дорогу Вадд. Под его мертвым светом бьющийся в судорогах мальчик сам казался видением из подземного мира. Кусая губы, Амин держал худые руки ребенка, не давая тому поранить себя.

Месяц-Вадд равнодушно взирал на них с высоты и подгонял серебряных быков.

К рассвету Валид затих, но еще дышал. Амин с трудом встал. Земля и небо кружились перед глазами.

Юноша медленно наклонился поднять мальчика… и упал рядом.

– Оставь… меня, – хрипло выдохнул Валид, глядя на него сквозь полуопущенные веки. – Иди… к вечеру… доберешься… до воды.

– Откуда ты знаешь? – с трудом ворочая распухшим языком, пробормотал Амин, закрываясь от солнца. – Ты же… не… предсказатель.

– Я… соврал, – шепнул мальчик. – Иди.

Амин молча поднялся. Сделал два шага. Налетевший ветер кинул песок в лицо. Поползли барханы, и, когда юноша зачем-то оглянулся, от мальчишки на поверхности виднелась только голова – ужасно напоминая труп ребенка из каравана.

Амин до крови закусил губу, и, слизывая соленые капли, взвалил дрожащего мальчика на плечо.

– Дурак, – шепнул Валид, закрыв глаза. – Ты… не… дойдешь.

В полдень Амин рухнул в песок. Уложил рядом затихшего мальчишку. Голова нещадно кружилась, глаза слипались. Песок драл горло.

«Еще чуть-чуть, – подумал Амин, закрывая глаза. – Я посплю совсем чуть-чуть… немного. А потом… пойду… дальше», – в глубине души прекрасно понимая, что больше не встанет. Но ему было уже все равно. Сил не осталось.

Ветер гнал барханы, те наползали друг на друга, и Амину казалось, что он ныряет глубже и глубже в воду… целые реки… нет, моря воды… Вкусной, сладкой… он пьет, захлебывается, но все равно пьет, а прохладные струйки текут по подбородку на грудь, журчат, звенят так красиво, так…

– Тише, тише, – шепнул на ухо незнакомый голос. – Осторожнее.

Громадным волевым усилием, Амин оторвался от благодатного источника и открыл глаза. Перед самым носом ожившей мечтой серебрилась вода. Амин наклонил голову, желая коснуться, понять, что она реальна, но его аккуратно остановили и помогли повернуться.

– Тише, не утопись, – произнес тот же голос.

Амин моргнул, пытаясь разобрать, что за тень нависла над ним.

– Я уже умер? – вырвалось против воли.

– Еще нет, приятель, – усмехнулась тень. – Но был весьма близок.

Амин с трудом сел. В лунном свете тень приобрела очертания юноши-бедуина – открытое лицо, темные, сверкающие глаза, короткие курчавые волосы под платком-куфией… Амин, морщась, повернул голову. Верблюд обнаружился рядом – «корабль пустыни» степенно возлежал неподалеку, величественно жуя и явно от души этим занятием наслаждаясь.

– Еще воды? – предложил бедуин, возвращая внимание юноши к себе. – Пей пока, сколько влезет.

Амин глубоко вдохнул.

– Со мной был мальчик. Что с ним? – быстро спросил он, ожидая услышать в ответ: «Умер».

– Дрыхнет, – огорошил его бедуин, указывая куда-то влево. – Живучий он у тебя, слава Вадду. Я, когда вас нашел, он и не дышал почти. Я думал – все, концы отдает. Его еще и покусали, к тому же. Ан нет, стоило напоить – ожил. Да ты не волнуйся, я ему снадобье одно дал, к утру в себя придет, живее всех живых будет. Раз до сих пор не помер.

– Спасибо, – с чувством произнес Амин, глядя на кочевника. – Спасибо. Ты… ты нам жизнь спас.

– Все в руках Манат, – усмехнулся юноша.

Месяц-Вадд равнодушно стегнул серебряных быков, и те быстро понесли его по небу. Ну сбежали из его царства две тени, так то проделки Манат, а с ней, как известно, не поспоришь.

Амин наслаждался плеском воды в небольшом озерце, приятной прохладой травой. Маленькая зеленая каемка – и вездесущие пески, суровыми стражами обступившие оазис.

– Анка? – изумился юноша-бедуин, назвавшийся Бакром. – Да ладно! Рассказываешь!

Амин только печально качал головой, а Бакр подливал ему кофе. Для пустынника джинны были не в новинку – особенно злобные гули. Но птица Анка – что-то сказочное, недостижимое.

– Ну и везучий ты тогда, парень! – усмехнулся Бакр, качая головой. – От Анки ушел, я на тебя наткнулся – случайно. Благословила тебя Манат, не иначе.

Амин только молча глотнул пряный напиток.

Благословила, как же! Так благословила…

Рассказ о царевне из Гарибы не произвел на молодого бедуина впечатления.

– Опять гули расплодятся, – только и сказал он, хмурясь, – когда эти юные идиоты через пустыню попрутся. До Гарибы же как до Вадда. Ха – до подземного царства и то ближе, – хмыкнул он, довольный шуткой. – Нет, повезло тебе… Смотри, я тебя сейчас до Иляфы отведу, так уж и быть. Мы там чужаков вообще-то не любим, но ты мой гость, так что… А потом найдем тебе проводника до Мисбаха, там торговцев полно, что-нибудь придумаешь.

– Да будет с тобой милость Манат, – сказал Амин, низко кланяясь.

– Лучше Вадда, – подмигнул кочевник. – Ну их, этих женщин…

Проснулся Амин еще до рассвета. Полоска горизонта лишь слегка посветлела. Бакр спал, рядом так же степенно возвышался верблюд. А на берегу, захлебываясь, почти окунаясь с головой, пил Валид.

– Ты дурак, – мрачно заявил мальчишка, отфыркиваясь. – Почему ты меня не бросил?

Амин не выдержал, потрепал влажные кудри. Мальчик отступил на шаг, глядя на него снизу вверх.

– Это из области того, человеческого, что ты не понимаешь, – улыбнулся юноша. – Люди помогают тем, кто рядом.

Мальчик тихо хихикнул.

– Ты не просто дурак, – сказал он, кривя губы в недетской гримасе. – Ты наивный дурак, что много хуже. Тебе не только на троне не сидеть, ты и царевну не получишь. Тебя убьют раньше – с таким представлением о жизни. Лучше вернись назад, Амин. Еще не поздно.