Литмир - Электронная Библиотека

Так я заочно получил представление об обитателях этого дома, воочию никого, кроме воеводы, еще не узрев. Зато снова попал впросак. В горнице, кроме лестниц наверх, оказывается, была еще одна, ведущая вниз, до которой я так и не дошел. И стоило мне только отвернуться от иконы, как я увидел всех ее персонажей. Живехонькими и здоровехонькими, стоящих прямо напротив меня и разглядывающих вашего покорного слугу, словно неведомую зверушку.

Благо, воевода выручил. Подошел ко мне, взял за руку и подвел к своим домочадцам.

– Петр Андреевич Гринев, офицер супостатного войска, взят в плен при сражении, – представил меня Асташев. – Он – антихристовой веры, правда. Но простим ему это за молодостью лет. Парень – неплохой. К тому ж языкам разным обучен. Немецкому и французскому. Пусть поживет у нас малость да Маришку научит по-нашему говорить. Вы уж не обижайте его. Пока…

Это последнее слово резануло мой слух и насторожило. И тут до меня дошло, что по-французски я, окромя десятка дежурных фраз, ничегошеньки не знаю. Мороз пробежал по коже, и я, наверно, побледнел.

Асташев тем временем продолжал меня подводить к членам своей семьи и знакомить.

– Это матушка моя. Пелагия Тимофеевна. А это сынок – Иван. Можешь, кстати, его и фехтованию научить. Младшенький мой – Дмитрий. А это дочурка – Настюха. А это мои жены. Старшая – Азиза. Она хозяйка в доме. По всем вопросам к ней обращайся. Елена – ее заместительница. Бортэ – это мой самый верный и надежный друг. Она монголка, из рода Чингизидов. А вот и твоя ученица… – голос воеводы сразу потеплел, стал томным и ласковым.

Он взял девушку под руку и подвел ко мне:

– Это Мари. Она из Бордо, из знатной семьи. Корабль, на котором она плыла, захватили корсары в Средиземном море. Потом невольничий рынок в Стамбуле. Гарем крымского хана Гирея. А когда их посол по весне был у нас, вел переговоры, чтобы сообща выступить против Екатерины, привез ее в подарок нашему царю. Но Великий Царь – человек набожный, старых порядков чурается. А я что? Для меня что ислам, что старая вера – все едино. Нельзя больше четырех раз жениться – не буду. Но все четыре жены мне нужны сразу, а не поочередно. Царь предложил. А как царю-то откажешь? Вот и случилась такая канитель. Но ты не смотри, что она была рабыней. Мари мне девственницей досталась. И не смей глаз на нее положить. А то у меня в подвале ножницы такие большие есть. Чик – и готово. Безобидным евнухом станешь. И хорошенько запомни. Та лестница, правая, – вход на женскую половину. Это мой терем, гарем по-татарски. Туда ни ногой. Мари будешь здесь, в горнице, учить. И чтобы при уроках всегда кто-нибудь из старших жен присутствовал. А теперь давайте помолимся и потрапезничаем…

* * *

«Отче наш праведный на небесах, да святится имя твое. И будет воля твоя и на земле, как на небе…» – Киреев стоял перед иконой Николая Чудотворца и молился. В церковь он забрел совершенно случайно. Шел из школы после уроков. Светило яркое весеннее солнце. С крыш домов обрушивалась звонкая капель. Ручьи журчали под ногами. На березах набухали почки. А перед глазами и в сердце – она.

«Но ведь нельзя так. Она – жена моего лучшего друга. Мать его детей. У них крепкая и дружная семья. Он – богатый человек. У него все получается. А я кто? Неудачник. Разведенный. Мне своих детей не позволяют видеть. Даже какую-то дурацкую кандидатскую диссертацию и то не могу толком написать. Все мечусь меж двух берегов и не знаю, к какому пристать. А тут еще она. «Не возжелай жены ближнего своего», – сказано в Писании…

И только Владимир вспомнил Библию, как раздался колокольный звон. И он заметил, что стоит прямо у входа в храм. И зашел в него.

Купил в лавке две свечи. Одну поставил за упокой отца, другую за здравие мамы. Помолившись, он снова вернулся в лавку, купил еще четыре свечи и поставил их за здравие членов семьи Аксаковых. Выйдя из церкви, вытряхнул из карманов всю мелочь, какая у него была, и раздал монетки нищим. И только после этого пошел на репетиторство.

– Марина Кирилловна?.. Добрый день! Вас беспокоит друг вашего мужа из Москвы, – голос в телефонной трубке был приторно вежливый, но таил в себе какую-то угрозу, так обычно говорят похитители детей в крутых американских боевиках.

У Аксаковой все похолодело внутри. Неужели Алешка? Вдруг что-то с ним стряслось? Только поэтому она не бросила трубку, а наоборот, что было сил сжала ее.

– Мой муж сейчас как раз в Москве, – демонстративно спокойно ответила она.

– Нам это прекрасно известно, – продолжил голос, но уже от множественного числа. – Знаем и цель его поездки. Оформление лицензии на разработку одного нефтяного месторождения, не так ли? Именно об этом мне поручено переговорить с вами, многоуважаемая Марина Кирилловна.

«Слава Богу, не Алешка! – пронеслось у нее в голове, но тут же один страх сменился другим. – А что с Андреем?»

– На эту тему вам… Не знаю, как вас по имени-отчеству…

– Называйте меня просто Виталий Витальевич, – представился звонивший.

– Так вот, любезный Виталий Витальевич, решением этого вопроса занимается мой муж – Андрей Александрович Аксаков. И если у вас возникли какие-то проблемы, то лучше обратитесь к нему, – отрезала жена бизнесмена, давая понять незримому собеседнику, что тема беседы исчерпана.

– Не бросайте трубку, многоуважаемая, – предупредил мужчина на другом конце телефонного провода. – Разговор мой – к вам, и только к вам. Я буду предельно краток. Только дослушайте до конца. Андрей Александрович – очень волевой, очень целеустремленный человек, и если он за что-нибудь взялся, то никогда не отступится. Но в данном случае, поверьте, он вошел в противоречие с весьма влиятельными людьми…

Здесь Марина Кирилловна не выдержала и сорвалась:

– Мой отец – министр энергетики – разве не влиятельный человек?

Гневная фраза женщины, которая по праву могла причислять себя к высшему обществу страны, одернула собеседника. Он примолк. Видать, был из породы холуев, подчиняющихся окрику любого барина.

– Тысяча извинений. Вы только не подумайте, что я хочу принизить значимость и влияние Кирилла Сайфутдиновича, – залебезил москвич. – Ни его, ни ваши финансовые интересы от того, кто будет разрабатывать месторождение – ваш муж или мои друзья, ни в коем случае не пострадают. Я вам скажу больше: мои друзья уполномочили меня сразу предложить вам сумму, значительно превышающую все ваши первоначальные затраты, компенсирующую весь моральный ущерб и даже включающую некоторую премию.

Конечно же, следовало послать этого наглеца куда-нибудь подальше и бросить трубку. Но Марина Кирилловна была женщиной практичной и поинтересовалась:

– Какой же, любопытно будет узнать, может быть, по мнению ваших друзей, сумма нашего отступного?

– Десять миллионов. Десять миллионов долларов США. Хоть наличными. Хоть в виде вклада на любое имя в удобном для вас банке, – спокойным голосом, словно речь шла о какой-то мелочевке, поведал Виталий Витальевич.

У Аксаковой перехватило дух.

Надо же, целых десять миллионов гринов! Это же в три раза больше, чем они имели до этого вместе с «Инвестом», с недвижимостью, с машинами, со всем остальным барахлом. На эти деньги можно просто жить, вообще не работая. Положить их в надежный банк на валютный депозит под 10 процентов годовых. Получается миллион долларов в год одних только процентов. Да она даже в Москве за год не потратит такую уйму денег! И вообще, сколько можно состоять прислужницей и нянькой у алкоголика?!

Эта буря эмоций заняла лишь несколько секунд, после чего Марина Кирилловна твердо и решительно ответила:

– Тридцать миллионов. И ни центом меньше.

* * *

– За каждый урок ты будешь получать полтинник серебром. Хоть ты и пленник. Но рабства в Московии нет. Посему я тебе буду платить за твою работу, – увещевал меня Василий Афанасьевич, прежде чем отбыть на войну. – Занятия проводить ежедневно, окромя воскресенья. Время уроков не ограничено. Пока мадам вконец не устанет. Но не менее двух часов. Особливо важен для меня результат. Научишь Маришку нашему языку, дам тебе денег, и ступай куда глаза глядят. А ежели обманешь или разумения не хватит, пеняй, братец, тады сам на себя. Чай не забыл еще Белогорскую крепость, какая участь ждала пленных?

9
{"b":"546070","o":1}