Элистэ не останавливалась, пока не добежала до роскошной спальни королевы, где ей наконец встретились люди. Там стояла группа телохранителей, загораживая вход в длинный, узкий, редко используемый коридорчик, соединявший спальни короля и королевы. Она остановилась на пороге, глядя на них застывшим взглядом. К счастью, ее узнали.

– Бабочка, – бросил офицер, употребив распространенное прозвище фрейлин Чести. – Пропустите ее. – Солдаты расступились, образовав проход.

– А где же Королевская гвардия? – вскричала Элистэ.

– Быстрее! – офицер нетерпеливо прищелкнул пальцами.

Ей не нужно было повторять дважды. Проскользнув между солдатами, девушка юркнула в дверь, которая тут же закрылась за ней. Она побежала по незнакомому переходу, которым обычно пользовались лишь августейшие особы. Все казалось ей нереальным, словно во сне, и это чувство только усугублялось тусклым светом и полнейшей тишиной коридора с толстыми стенами, сплошь устланного коврами. Крушение знакомого мира – настоящего мира – казалось ей столь фантастичным, как будто все происходило «понарошку», как в детской игре.

Дверь в конце перехода оказалась запертой, но в комнате за дверью были люди. Элистэ слышала бормотание голосов, но ее присутствия не то не замечали, не то игнорировали. Несколько минут она стучала и била ногой в дверь, но так и не привлекла к себе внимания. Неужели придется идти обратно и снова встречаться с этими визгливыми амазонками, которые с удовольствием разорвут ее на клочки за то, что они сами «не могут стать такими, как она»? Тут девушкой овладел такой страх и гнев, что она неистово заколотила в дверь и закричала:

– Впустите меня! Немедленно! Вы меня слышите? Открывайте! – Каждый приказ она сопровождала энергичным пинком ногой.

На сей раз ее услышали и, по всей видимости, узнали выговор и манеру Возвышенных, поскольку дверь открылась. Растрепанная и раскрасневшаяся, она влетела в спальню короля, в которой толпился народ, как на утренней аудиенции. Здесь собрались ближайшие друзья их величеств, советники и помощники, а также избранные из слуг и несколько телохранителей. Присутствовали и почти все фрейлины Чести со своими горничными и Овчаркой. За некоторыми исключениями – примечательно, что среди них был его высочество герцог Феронтский, – придворные самых высоких рангов стеклись сюда, чтобы быть в эту минуту со своим монархом, которому грозила опасность. В центре испуганной, надушенной толпы сидел, беспокойно ерзая, Дунулас XIII. С побелевшим лицом, но более или менее владея собой, король оглядывал непривычную сцену с некоторым недоумением и даже обидой. Рядом с ним стояли его ближайшие друзья – во Ль„ в'Ольяр и во Брайонар, нашептывая ему на ухо непрошеные и бесполезные советы. Позади короля на парчовой кушетке расположилась Лаллазай; бледная, ненакрашенная, она слегка дрожала от волнения и крепко сжимала руку своей приятельницы, принцессы в'Ариан, тихо утешавшей ее. Тут же метался доктор Зирк, заботливо предлагавший свои услуги, которые на этот раз были отвергнуты.

Король и королева Вонара сейчас казались маленькими и уязвимыми, вполне земными и незначительными. Едва с них сошел августейший лоск, призванный скрывать их посредственность, как они обнаружили свою подлинную сущность двух обыкновеннейших смертных. Казалось даже, что они как-то уменьшились в размерах. Видеть короля и королеву в таком неприглядном виде граничило с неприличием, и Элистэ отвела глаза. Молча она прошла через комнату, чтобы присоединиться к другим фрейлинам, стоявшим тесной маленькой кучкой. Гизин, Неан и Меранотте жались друг к другу, рядом с ними была Кэрт. Увидев свою хозяйку, она протянула руки и кинулась к ней со слезами на глазах. Минута была такая, что Элистэ не только приняла это объятие, идущее вразрез с этикетом, но и сама обняла Кэрт.

– Что происходит? – выдохнула Элистэ, инстинктивно понижая голос в этой наэлектризованной атмосфере.

– Тише. Слушай, – скомандовала столь же тихо Меранотте в'Эстэ.

В комнате почти никто не разговаривал. Торопливые перешептывания шелестели возле короля и королевы, а вокруг царило молчание, словно присутствующие не могли поверить в происходящее и находились в трансе. Зато всего в нескольких ярдах отсюда был хорошо слышен гвалт голосов. В коридоре перед королевскими апартаментами мятежники требовали короля. Никто не мог понять, какой инстинкт или смекалка привели их к нужной двери. Однако они каким-то образом умудрились проложить себе путь через мраморную громаду, и теперь между вонарским монархом и его разъяренными подданными стояла лишь жалкая кучка телохранителей. По сути, большинство их отправились в переднюю, стараясь забаррикадировать дверь насколько это было возможно. Элистэ стояла, прислушиваясь к тяжелым ритмичным ударам. Варвары собирались выломать дверь, и отдельные неприцельные выстрелы их нисколько не волновали.

Удары продолжались беспрерывно, без конца – Элистэ казалось, что они попадают ей прямо в сердце и душу. Ей хотелось закричать, хотелось бежать, но она оставалась здесь, пойманная в самую изысканную в мире ловушку. Полученное воспитание, а также удивительно ясный образ безупречно сдержанной Цераленн, ее бабушки, помогали ей сохранять видимость уравновешенности. Слуги же держались хуже: все лакеи были бледны, как смерть, многие рыдали, некоторые, не сумев унять дрожи в ногах, опустились на колени. Кэрт, со слезами на глазах, продолжала стоять молча, как мужественный ребенок. Элистэ сжала ее руку, и Кэрт шепнула дрожащим голосом:

– Госпожа, что же теперь будет? Почему ничего не предпринимают?

Этот вопрос задавала не только она. Его можно было прочесть и на других лицах; сомнения разрастались при непрестанных ударах в дверь, которым никто не препятствовал. Короля, казалось, раздирают противоречия: он склонялся то к одному, то к другому советнику, потом о чем-то возбужденно совещался с женой. Он то прилежно прислушивался к тому, что ему говорили, то словно отрешался от всех. Однако требовалось принять какое-то решение, и даже Дунулас понимал это. Когда раздался треск ломающегося дерева и стало ясно, что дверь вот-вот не выдержит натиска, король поднялся на ноги.