- Приятно, ребята, чувствовать в жилах кровь такого культурного и развитого народа, как шведы. Возможно, я и сам бы не прочь заполучить пинту- другую. Конечно, Вещий Олег, имел все основания опираться на родичей, да Ингиргерд тоже... Может быть даже эта малая толика на тропах истории способна сыграть решающую роль. Но разве кровь - это главное? Кстати! Не многие знают, что балтийские воды за тысячу лет аж на две сажени опустились. Потому и не точны ныне карты родного Рюгена, то бишь Буяна. Потому и лежат развалины Световидова Храма не у берега, а в отдалении. Да и Нево в те времена разливалось столь широко, что выйдя из Старгорода, за две недели при попутном ветре можно было очутиться в Новогороде, спустившись от Ладоги по Волхову.

Впрочем, память бередить не хотелось.

Поэтому Игорь вообще выключил приемник и направил мысли в иное русло:

- Неужели, у кошки и впрямь столь острый слух? - cкинув тапочки, парень на цыпочках направился в комнату, прихватив с собой чашку теплого можайского молока.

Его гость сфинксом сидел на письменном столе. Перед Котом мигал экран Игорева Notebook, хотя тот прекрасно помнил, что не включал компьютер с утра. Создавалось ощущение, будто Кот читал или даже правил его Книгу.

Эта мысль заставила парня еще раз проверить Кота на свой колдовской глаз. Зверь не возражал. И сколь его Игорь не разглядывал - ему так и не удалось найти на шкуре гостя даже намека на чужую волошбу.

Игорь отсадил Кота в сторону и поставил под нос молоко. Зверь недоверчиво понюхал угощение, а затем принялся жадно лакать, так, что белые капельки заскользили по кисточкам воротника, по серебристым волосьям да усищам.

Развернувшись к экрану, молодой маг принялся за работу, его длинные пальцы музыканта бегали по клавиатуре:

"Но гениальный всплеск похож на бред, в рожденье смерть проглядывает косо... Интуиция и вдохновение художника, а в особенности поэта, каким был Высоцкий, стоят многого.

Маг - это тот, кто обладает поэтическим даром прозрения. Род прозревал каждый миг.

И было им устроено так, что ПорождениеЯвь и Уничтожение- Навь следуют взявшись за руки. И там, где проявится Явь, не удержать Нави. Если что-то в мире появится, что-то должно исчезнуть.

Маг - это тот, кто ведает, что именно убудет, если нечто прибудет. А еще, Маг пользуется своим знанием.

И ведут меж собой битву две Силы: НавьСмерть и Разрушение, ЯвьВозникновение и Восстановление. И не вечно длится торжество Нави, Явь всегда приходит ей на смену.

Роду безразличен их порядок. Ибо все, что погибло, должно возродиться, а все рожденное- погибнет вновь.

Взял тогда Род Явь и Навь - появилось Время и Жизнь. Взял он Навь и Явь - стало Пространство и Безвременье.

Маг лишь тот, кто умеет свои Явь и Навь менять местами. Маг созидает собственное пространство, Маг творит свое время."

Погасив компьютер и настольную лампу, Игорь остался в кромешной темноте, так лучше думается. Только два кошачьих глаза сверкали плошками с верхней полки. Но их света было явно недостаточно, чтобы мага озарило. Это только так говорится- его неожиданное осенило. Мужчина вынашивает идею, как женщина- ребенка.

Бывают идеи недоноски, бывают выкидыши.

- Ну, что, Кот? Будем спать? - Игорь перебрался на софу и постучал ладонью по подушкам, - Ну, иди сюда, зверюга! Так уж и быть.

И вдруг Кот запел Баюном, заурчал медоточивой гармонью, под звуки которой по телу Игоря разлилась приятная истома, и человек быстро заснул.

В который раз в своих видениях Игорь брел по заколдованным тропам волшебной гущи. Впрочем, на этот раз лес был зимний. Ему казалось, что он проваливается в снег по пояс, вылезает на заледенелую обветренную поверхность, и снова проваливается. Странно, Игорь не чувствовал холода, более того, он не мог со всей определенностью сказать, во что одет, и как он вообще выглядит. Рядом шагал Влас, старец шел своей невозможной, невообразимой походкой, столь удивившей Игоря в их первую встречу.

- Я здесь все пути ведаю. Главное, не отставай! - сказал ему Проводник.

* * *

- Что-то вороны раскричались? - молвил Василий, указав своему водчему на двух крупных и черных, как смоль, птиц- Не к добру это! Видать, опять каратели облаву затеяли.

- Не боись. Прорвемся. Я тут все тропы знаю! Только, поспевай! Влас ускорил шаг и теперь сержанту приходилось за ним бежать, что не особенно удобно в лесу, полном глубокого снега.

- А про воронов - люди брешут. Ониптицы в хозяйстве полезные. Иной раз и присоветовать что умное могут.

Да, кстати, чуть не забыл! - Влас протянул парню небольшой сверток.

- Что это?

- Да, твой дружок просил матери его передать. Так что, не поленись, съезди к ней. Воля умирающего и для меня- закон.

- Зинченко? - изумился Василий.

- Он самый. Постучал под вечер. И говорит, мол, передай Акулине Гавриловне. Ну, перед делом нашим, значит, и пришлось пообещать уважить его просьбу.

- Что ты несешь, старик?

- Вот и дорога! - оборвал его Влас, переваливая через бугор.

За ним вскарабкался и Василий.

Внизу, по ту сторону, у подножия склона извивалась черно- коричневой змеей довольно широкая дорога. Странный цвет объяснялся тем, что по ней медленно продвигалась вперед моторизованная колонна гитлеровцев.

- Тоже мне, проводник нашелся, - подумал Василий.

- Стой! - двое в форме сельской полиции направили на русских дула винтовок.

- Кто такие? Откуда! Чего шляетесь по лесу?

- Да мы свои.

- Оно и видно, что свои. Михаил!

- Я!

- Держи-ка этих своих на мушке! - приказал полицай напарнику.

- Здешние мы...- быстро заговорил усатый небритый парень в ушанке и тулупчике, поправляя топор за поясом- вот, по дрова пошли. Холодно. Мороз.

Но Василию не поверили - Ну-ка, спускайтесь сюда! Вниз и по-одному. Да не вздумайте драпать! - скомандовал тот, что постаршеИшь, по дрова они вышли. Здесь до ближайшей деревни версты три с гаком. Уж мне ли не знать.

- Контра. Фрицам продался!

- Что ты сказал, щенок! - не расслышал полицай.

- Ты постой тут, Вася. А я с ними пойду, договорюсь! - подмигнул сержанту Влас и шагнул вперед, поправляя на голове высокую меховую шапку.

- Почему остановились? - Курт подозвал к машине фельдфебеля.

- Заминка, господин капитан. Партизан поймали.

- Где они?

- А вот, один, сюда топает.

Вальтер посмотрел в ту сторону, куда указывал проводник.

По склону к ним спускался высокий старик в серебристом, как паутина, шерстяном плаще, в широкополой не по сезону шляпе, надвинутой на глаза, из под которой виднелась седая борода, заплетенная в косу. Странный русский опирался на длинную гладкую палку. У ног его виляя хвостом крутилась огромная овчарка.

- Руки вверх, дед! И быстро... Смотри, без шуток! - скомандовал полицай.

- Я те сейчас покажу, кому тут лапы к верху подымать! - пробасил старец и полез в карман плаща.

- Граната! Стреляйте! - крикнул кто-то.

- Ах, ты так! - полицай разрядил в старика винтовку, но к его удивлению дед не упал.

- Твою мать, неужели промазал?! - он дал второй, а затем третий выстрел.

- А ну, давайте все разом! - захохотал старик.

В тот же миг серая собака Ивана прыгнула на предателя, разом откусив ему голову. Да и не овчарка это вовсе, а волчище, каких поискать.

Гитлеровцы старательно в упор расстреливали деда из автоматов, но тот стоял, заговоренный, и смеялся. Затем он вытянул руку, на которую откуда ни возьмись приземлился здоровенный ворон, и приветствовал Хозяина: Харр! Харр!

Тут к своему ужасу Курт увидел, как этот старик свободной рукой поправляет край этой дурацкой шляпы. Как ее поля медленно приподымаются, обнажая открытый, широкий лоб мыслителя, мохнатые брови, и единственное страшное око. Это был глаз, пронизывающий своим взором насквозь, проникающий в самую подноготную, глаз, срывавший маски, то был леденящий душу глаз Великого Одина.