- Думаю, у меня больше нет ни одной, - я завозилась с кончиками волос. Темные прядки были в волнистом беспорядке на моих плечах.

- Ой, ты говоришь так каждый день. Но всегда находишь одну.

Он держал маленький компьютер в своих руках, и я знала, что он использовал его для записи историй, которые я рассказывала о Незнакомке. Я приходила к нему, чтобы поделиться. Казалось, он не был против послушать, и не обвинял меня во лжи. Конечно, зачем ему? Это были просто истории. Просто сказки о незнакомке.

- Полагаю, у меня есть одна, - их было так много, танцующих в моей голове. От их полной точности выворачивало кишки.

Натянутая улыбка появилась на губах Джорджа. Я подозревала, что он когда-то был привлекательным мужчиной, но сейчас он располнел, его обручальное кольцо едва подходило на один из его пухлых пальцев. Его волосы были тонкими и слегка седыми.

- Она снова будет о Незнакомке, - спросил он.

Я кивнула и сглотнула, отпуская свои волосы тереться о мои руки вперед и назад на гладком материале, на котором я сидела.

- О Незнакомке и Любовнике, - я назвала Тейлора «Любовником», потому что это было первым словом, которое пришло мне на ум, когда я подумала о нем. Он так сильно меня любил. До того момента, пока не уничтожил нас обоих.

Джордж сидел в нескольких метрах в похожем на мое кресле. Нас окружали желтые стены его офиса.

- Она никогда по-настоящему не боялась Любовника. До того момента, как сын Любовника уехал тем летом. Ну, знаете, о котором я рассказывала в прошлый раз.

Он кивнул.

- Когда Сын уехал, ей стало грустно, потому что она ожидала, что он останется…. – и тогда я вернулась туда. Я была одна в своей комнате, уставилась на синие, цифровые часы на моей тумбочке. Я плакала с того момента, как попала в кровать. Ретт уехал ранее этим днем. Он не задержался даже на двадцать четыре часа, поле моего предложения, после того, как я умоляла его заняться сексом со мной. Он отклонил мое предложение и вылетел из гостиной. Он не разговаривал со мной, ну или не так много, как смотрел на меня. Даже не попрощался, когда уехал.

Смущение угрожало задушить меня. Он уехал из-за меня? Я настолько отвратительна? Вопросы заставляли меня только плакать сильнее.

Папочка тоже не приходил ко мне. С тех пор как Ретт вернулся домой. Это был первый раз за годы, когда я провела больше трех дней без его члена во мне. Я наслаждалась этим, временем вдали от него. Это было пространством, которое я не помнила, чтобы имела. Но теперь, когда Ретт уехал, это заставило меня засомневаться во всем. Папочка держался подальше, потому что тоже не хотел меня больше? Только мысль об этом, заставила чему-то вроде паники зародиться во мне. Что происходит? Что со мной не так?

Но потом я услышала это. Скрип моей двери. Знакомые шаги Папочки. Теперь, когда он был здесь, я мечтала, чтобы его не было. Моя паника быть нежеланной сменилась чем-то еще, чем-то, что я никогда прежде не чувствовала с ним. Ужасом. Не тогда, когда мой отказ Реттом все еще был свежим и чувствительным.

Я пыталась успокоить свое дыхание. Может он подумает, что я сплю, и просто уйдет.

- Я знаю, что ты не спишь. Я слышал твои жалкие рыдания в низу в холле.

Я втянула с силой воздух и повернулась лицом к нему. Кого я обманывала? Я знала, что он не уйдет. Он даже ни разу не сомневался, чтобы разбудить меня. Он получал то, что хотел независимо от места и времени.

Он взял меня за покупками прямо перед нашей поездкой в Канкун несколько месяцев назад. Мы искали новые купальники для меня. К тому времени, когда я примеряла третий, он нагнул меня в примерочной и вколачивался сзади. Я не хотела этого там. Кто-нибудь мог поймать нас…и что бы тогда произошло? Я знала тогда, что наши отношения были извращенными и неправильными. Мне еще даже пятнадцати не было, в то время до моего дня рождения оставалось около месяца. Но я не сказала ему нет. Отказ мог разозлить его, и я не хотела этого больше. Поэтому я позволила ему трахнуть себя в той примерочной. Верх от купальника свободно болтался на моей шее. Его руки на моей груди, пока он вколачивался в меня сзади.

Хоть мне это даже не нравилось, я все равно кончала. Что-то было в Папочке, что делало все другим. Меня не волновало, как он ко мне прикасался или где. Он всегда заставлял меня дрожать от экстаза, даже если я этого не хотела. Он зажимал мне руками рот, пока я содрогалась на нем. Но это оставляло ощущение грязи на мне. Грязнее, чем я привыкла.

- Почему ты плачешь? – я дернулась взглядом, чтобы встретиться с его. Было темно в моей комнате, поэтому я едва могла разглядеть его глаза.

- Я просто устала.

- Не лги мне, - он быстро переместился, вжимая меня в кровать.

- Я не лгу, - прошептала я.

- Он поимел тебя? – проорал он.

Я втянула воздух, когда паника затопила мой живот.

- Что? Кто?

Жалящая боль от его ладони на моей щеке сбила мое дыхание. Папочка никогда не бил меня раньше.

- Он трахнул тебя?

Я покачала головой туда и обратно в отчаянии, глотая воздух.

- Ты маленькая сучка. Не лги мне, - он встал и начал расстегивать свой ремень.

- Папочка, нет…

- Ты все еще лжешь, - мягкая кожа выскользнула из его брюк цвета хаки с шорохом по мягкой ткани.

Я села у изголовья кровати, бороздки прижались к моей спине. Последовал вздох облегчения. Я знала, он уронит свой ремень на пол, потом последуют его штаны. Его толстый, эрегированный член выпрыгнет вперед, и я обхвачу его губами, как и всегда. Все будет хорошо. Всегда все было хорошо.

Но стука ремня, падающего на пол, не последовало. Вместо этого он обернул кожу вокруг совей руки.

- Ч-что ты делаешь?

Он сделал шаг ко мне, щелкая пуговицей на своих штанах.

- Скажи мне правду.

- Правду о чем? – он не мог знать о том, что я сказала Ретту. Он не мог знать, о чем я попросила его. Но просто не мог.

Он расстегнул пуговицы на своей рубашке. Его руки методично и медленно расстегивали каждую. Ремень все еще был обернут вокруг его правой руки. Пряжка тихонько позвякивала.

Не заняло много времени, чтобы он оказался голым, стоящим передо мной во всей своей красе. Но все, что я могла видеть, - ремень. Мою щеку все еще жалила его пощечина.

Что он собирается сделать сейчас?

- Правду о тебе и Ретте, - теперь он был надо мной, стягивал мою ночнушку, сдергивая мое нижнее белье, пока, как и он, я не оказалась обнаженной и раскрытой.

- Ничего не произошло с Реттом, Папочка.

Он провел руками вверх и вниз по моему лицу, прохладная кожа ремня коснулась моей кожи, пряжка двигалась у моей ключицы.

- Я слышал тебя. Прошлой ночью, - он был всего в дюйме от моего лица. – Я слышал, как ты умоляла его трахнуть тебя.

- Нет.

- Да! – заорал он. Мягкое поглаживание его рукой по моему виску закончилось. Он прижал ремень к моей щеке. Пряжка болталась у моей шеи. – Я, блять, слышал это. Я слышал, как ты сильно хотела этого. Как ты хотела, чтобы он занялся любовью с тобой, - его дыхание было беспорядочным. – Ты никогда не хотела заниматься любовью со мной. Ты никогда не умоляла меня.

- Папочка, я…

- Просто заткнись нахрен, - он дернулся от меня. – Повернись.

- Но…

- Сейчас.

Мои руки тряслись, когда я поворачивалась. Это было плохо. Он никогда не был злым. Не таким. Никогда со мной.

- Вот так, - он с силой ударил свободной рукой по моей заднице, и я поморщилась. – Все будет по другому хотя бы сегодня, - он встал позади меня, и я почувствовала его твердый член рядом с моей ногой. – Сегодня ты будешь меня умолять.

Я раскрыла свой рот, чтобы сказать ему, что я не знала. Я никогда не знала до этого, потому что жгучая боль на моей заднице заставила меня закричать. Я пыталась выпрыгнуть из кровати, но он остановил меня, прижавшись рукой между моих лопаток. Теперь я знала, для чего был ремень.

- Ты моя, малышка Фей. Ты это понимаешь?