Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Поверил.

…Отличный результат – полное изнеможение. Теперь ему не до меня. А реакция странная – и комок мха в пасть, и тыльную сторону кисти, лишь бы не закричать.

Зрачки во всю радужку, то ли от полумрака, то ли от ощущений. Глаза из жёлтых, таким образом, стали чёрными и неожиданно выразительными. И в них такое… Вот уж этого вовсе не заслужила. Поскольку делала всё только ради себя.

Облизнул губы, едва дыша, посмотрел в сторону воды, а подняться сил нет, хорошо довела. Лежи уж, химера голубая, сейчас принесу и напою, но не жди, чтоб таким же способом, как ты, этого только не достаёт. Вот преимущество лап без когтей, можно ухватить листочек, свернуть в трубочку, зачерпнуть скорлупой ореха воды из ключа и подать, как бокал с соломинкой. Попил и бессильно потёрся лбом о моё плечо, в благодарность, надо полагать.

2.Воспоминания, которые отсутствуют

Просто великолепно. Химеру каждый раз довожу до стопроцентного изнеможения, а у самой двойная выгода – избегаю скотоложества и сохраняю энергию, которая требуется на передачи.

Между передачами нужны паузы для передышки, и в это время совершенно нечего делать, хоть волком вой. Только размышлять и вспоминать остаётся. Да вот беда – нечего мне выуживать из собственного мысленного архива, отсутствуют почти что у меня воспоминания.

Родилась – двадцать один год назад, училась – мало, высшего нет, несколько раз пыталась устроить личную жизнь – неудачно, работала – в тихой районной библиотеке на окраине города, читала книги… А больше и вспомнить нечего, по сути. Мой папа служил в полиции, его убили, когда мне было пять лет, с того времени мама затворилась в квартире, а я… Она тряслась надо мной, не хотела потерять ещё и меня. И я не устраивалась на работу, которая казалась хоть чуть-чуть опасной, не ходила ни на какие тусовки, никуда не ездила, не говоря уж о том, чтобы летать. Только бы она не переживала из-за меня.

Поступила бы я так же, зная всё? Да. Я любила её.

А теперь надо перестать баюкать отвращение к себе, выжить, вернуться, и тогда – будет видно, что делать дальше.

***

Сумела, достала до ближайшей базы – без торсионного передатчика, сама. И шлюпка пришла, приземлилась и подала сигнал.

Вот она, наконец-то. Открылся люк. Я оглянулась на химеру – он увязался следом. Как бы не вздумал задержать или в шлюпку не сунулся, только с собой его и не хватало. И как смотрит – снова зрачки больше белков. Отошёл к обрыву, плотно сложил крылья и глянул вниз.

Вдруг поняла, что он сделает, когда шлюпка взлетит. Тьфу ты, животное, а туда же! Что я с ним на борту буду делать? В каюте он не поместится. И что будет, когда узнают о наших… отношениях?! Ведь лечить начнут от извращенческого сдвига или психотравмы. Это же всё равно, что спать с собственной собакой или кошкой. Удастся ли скрыть? Но взять его с собой придётся, нельзя же позволить сигануть на скальные зубья.

Жестов, как всегда, не понимает, пришлось взять за крыло и легонько потянуть к люку. Понял и явно обрадовался – глубоко вздохнул. Улёгся в багажном отделении позади сидений так спокойно, словно это обычное для него дело.

Весь полёт до корабля прошёл спокойно; когда оглядывалась, он каждый раз улыбался, и всё. В иллюминаторы не смотрел, словно не раз уже видел такое, смотрел только на меня. И, судя по позе, всё ещё был насторожён и напряжён, словно не уверен, что я окончательно решила взять его с собой.

В шлюзе нас встречали. Едва шагнула из люка, увидела Макара; глаза у него были злые. И Татьяна тут стояла, и другие «робинзоны».

-Привет, Эрна.

Не тон – сплошные лёд и пламя.

-Как ты объяснишь сей финт ушами? Куда и зачем ты исчезала? Из-за тебя мы пол-галактики прочесали! – казалось, он вот-вот набросится с кулаками.

-Это должен объяснить тот, кто подменил адрес-код в кибер-штурмане! – я поглядела в упор на него и на Татьяну.

-Что? – изумился Макар. Вроде искренне. – А это кто? Я таких животных не знаю.

Это он о моей химере. Вылез, голубой скот, из шлюпки, встал рядом, да ещё на двух ногах с риском повредить крылья.

Татьяна засмеялась, глядя на нас.

Я потянула химеру за собой, по коридору клубного корабля, иначе он бы не понял.

***

Утром меня разбудил неистовый стук в дверь. Я открыла.

-Эрна! – закричал Макар, врываясь. – Пойди в вольер, успокой свою химеру, а то она там бушует в одиночестве! И что самое жуткое – молча! Кидается на дверь, колотит по панели всеми шестью, трясёт её, и всё это – в полном молчании! Зачем ты постель забрала?

-Там буду на время полёта, иначе не успокоится.

Под вольер приспособили спортивный зал, все прочие помещения или не подходили по размеру, или их нельзя было освободить.

Неистовые удары в дверь были слышны издалека, но тут же прекратились – увидел меня сквозь прозрачный пластик и утих. Когда вошла, пристально посмотрел в глаза, подошёл, подождал, пока разложу в углу постель, обхватил меня и притянул к себе, нежно и как-то тоскливо-безнадёжно. Он сильно дрожал.

-Не надо. Не здесь, не сейчас. Ведь видят всё. Это же не каюта, а действительно вольер, то есть, помещение, находящееся под наблюдением.

Я повела глазами по стыку стен и потолка, но камер не заметила.

Как-то понял и послушался. Но остальные, конечно, тоже всё поняли. Скоро наверняка начнётся. Нет – даже прямо сейчас. Вошёл Макар, лицо у него было белое, и он не говорил, а шипел по-змеиному.

-Вот почему такое буйство! Ещё бы, очень даже понятно! М-да-а, такова иногда цена выживания в экстремальных мирах, особенно когда ни мораль, ни соображалка должным образом не работают! И что? Неужели потащишь к себе домой и будешь продолжать в том же духе? А иначе подохнет ведь сентиментальное чудовище. Жалко зверюшку, ведь правда же? Но у себя на борту я извращений не потерплю! Ампул со снотворным мне для любого зоопарка хватит!

Я оцепенело смотрела на него. Куда девались деликатность, корректность, благородство? Он что – сейчас насильно вытащит меня отсюда, а химере вкатит дозу усыпляющего? Он это сделает?

Он это сделал. Я от удивления не сопротивлялась, и химера поначалу – тоже.

***

Потом я лежала в каюте, где меня заперли, и не знала, что происходит вне её стен. Мне было плохо, не знаю, почему. Что там с ним сделали? А что мне до него? Может, это к лучшему? Почему же так плохо, словно меня медленно душат, травят, убивают?

Через дверь я услышала Макара и в своём состоянии не поняла, как я его услышала – по локальной связи или телепатически.

-Зар-р-раза, снотворное не действует. А другие эффекты производит. Ещё и откачивать пришлось. И снова бушевал, едва в себя пришёл. Так что лапу оперировать были вынуждены. Анестетики на него тоже не действуют. Фара точно не сможет забрать его прямо сейчас в свой цирк?

-Макар, а ведь ты не человек. Это ты животное, а не он. Немедленно пусти меня к нему.

Макар не ответил, возможно, не услышал.

Позже – не знаю, сколько времени спустя – открылась дверь, но в проёме стоял не Макар, а Нед Мбанза, известный земной сенситив. Макар маячил за спиной у Неда, и это выглядело совершенно естественно, потому что эбеновое лицо зулусского колдуна закаменело от гнева, а в голосе гремел металл.

-Они оба немедленно перейдут на борт Фараджа. Эта «химера», к твоему сведению – сапиенс. Скажите спасибо, что он вас не убил за такое обращение. А мог бы, и очень просто. Знаешь, как они охотятся на дичь и на врагов? Убивают ультра- и инфра-звуком, криком. Поэтому он и молчит. Почти невозможна телепатия, практически за пределами диапазона человеческого восприятия. Эрна, его зовут Тоон.

Сапиенс, да ещё с высокой этикой. Должно быть, я потеряла способность чувствовать. Не удивилась, не обрадовалась.

3
{"b":"545911","o":1}