Я задумалась над еще одной проблемой – куда положить эльфа спать? В доме было всего две комнаты – большая обеденная-кухня и маленькая спальня, три четверти которой занимала кровать. Даже чердак с низкой крышей за второй этаж не выдать – для постоянного обитания он не годился, поэтому я все лето сушила там травы, а на зиму крепко закрывала, чтобы беречь теплый воздух. Уступать темному любимую кровать не хотелось, но я отлично понимала, что на печи высокий эльф, в отличие от меня, не поместится. А ложиться с ним рядом… Б-р-р-р. Не на столько я готова доверять своему новому знакомому.
– Сколько ты пробудешь здесь? – я старалась не оборачиваться, спиной чувствуя изучающий взгляд. Вот подослала Хозяйка гостя! – Не торопись с ответом, подумай. Я не собираюсь тебя выгонять, но, сам понимаешь, из-за твоего присутствия у нас обоих могут возникнуть серьезные проблемы.
– Я хотел подождать, пока не затянется рана, – эльф немного скованно передернул плечами. – Я смогу постоять за себя и защитить тебя, если придется, но повторюсь – я умею быть незаметным. Не привлекать к нам внимание в моих же интересах.
Рана? Я все-таки обернулась и еще раз присмотрелась к одетому в изрядно потрепанные штаны и рубашку темному. Никаких признаков ранений я не заметила ни сейчас, ни на озере. Хотя, там я, наоборот, изо всех сил старалась ничего лишнего не увидеть…
– Если сумеешь не отсвечивать и не пугать людей, можешь оставаться, сколько захочешь, – я вытащила противень с пирожками. Умопомрачительному аромату воздал оглушительную хвалебную песнь желудок дроу. Я с подозрением оглянулась:
– Ты сколько не ел?
– Дня два, наверное, – смутился темный. Ну надо же! Не будь он черным, как ночь, я бы наверняка увидела румянец! – Последнее время я шел через лес, а сколько до этого провалялся в отключке – не знаю.
Каким бы наглецом ни казался на первый взгляд эльф, я не могла позволить своему гостю голодать. Под ковриком у дальней стены у меня был небольшой погреб с соленьями, щедро даримыми со всей деревни. Немного подумав, я вытащила бочонок огурцов, шмат вяленого мяса и пузатую крынку земляничного варенья к чаю. При виде стремительно поглощающего все предложенное дроу оставалось только подивиться, куда в него столько влезает. Наконец, Даррен с довольным видом откинулся на стуле и зевнул.
– Показывай рану, – не дала я ему расслабиться. – Давай-давай, я в этой деревне еще и за знахарку. С выбором дома ты точно не ошибся.
Эльф ухмыльнулся и нарочито медленно стянул рубашку. Теплый огонек свечи оранжевыми бликами отразился на обсидиановой коже. Темный, явно красуясь, одной рукой перекинул длинные волосы на грудь, развернулся спиной и сел верхом на свой стул.
Я щелчком пальцев зажгла еще одну свечу и подошла ближе. Дроу действительно был ранен – чуть ниже лопаток, рядом с позвоночником, зиял глубокий порез с рваными книзу краями. Выглядело жутковато – рана оказалась совсем свежей, даже не начала затягиваться. Темный явно пытался лечить ее магией, но не преуспел. Ничего удивительного! Любой лекарь вам скажет: магией можно лишь ускорять заживление, придавать больному дополнительных сил, но никак не пытаться вылечиться полностью. Лишь обладающие способностями целителя могут, применяя дар, избавить от недуга. В противном случае получалось то, что я видела сейчас: неровные, словно застывшие во времени края, без крови или гноя… и без жизни. Глубокий карман из плоти, мало беспокоящий болью или воспалением, но остающийся, по сути, открытой раной. Самым страшным было то, что подобное самолечение истощало силы организма, лишая и так пострадавшего дроу даже шанса на самостоятельное выздоровление.
– К тебе подкрались сзади, били наверняка, – осторожно, чтобы не причинить лишней боли, я изучала сведенные вместе края. – Один точный удар в сердце, снизу вверх. Потом ты пытался вынуть нож, сначала левой рукой, затем правой, – я не спрашивала, просто по давней привычке проговаривала свои выводы вслух. – Про магию в ближайшие дни забудь, буду исправлять последствия твоего самолечения. Только не могу понять, почему ты не умер?
– А тебе бы этого хотелось? – эльф воспользовался моей задумчивостью и откинулся назад, использовав меня вместо спинки стула. – Может, мой несостоявшийся убийца не дотянулся до сердца?
– Дотянулся, – первый вопрос я решила проигнорировать. Слишком велико было искушение оскорбить невовремя явившегося гостя, ответив «да», а ему и так, похоже, досталось. – Удар сильный, глубокий, до сердца точно достал. Ты должен был умереть сразу, никакая магия бы не спасла.
– Да, если бы он попал в сердце, – даже смотря лежащую на моем плече макушку дроу я поняла, что темный опять самодовольно ухмыляется. – Но он промахнулся.
Я нахмурилась, пытаясь понять, о чем говорит Даррен. С такими ранами не живут! И как это – промахнулся? Я же вижу, что попал! Темный, почувствовав мое замешательство, запрокинул голову назад и снизу вверх заглянул мне в глаза.
– Дай руку, – потребовал он.
Я спорить не стала. Эльф аккуратно взял мою ладонь и молча приложил к груди. Я каждой клеточкой ощутила гладкую, чуть бархатистую теплую кожу, литые мышцы, перекатывающиеся под ней, гулко и ровно бьющееся сердце… И тут поняла. Сердце дроу билось с правой стороны!
– Эта тайна может стоить мне жизни, – тихо проговорил Даррен. – Но ты все равно заметила бы, когда начала меня лечить, так что не вижу смысла скрывать и оттягивать неизбежное.
Я только кивнула, мысленно пообещав себе забыть чужой секрет, как только дроу меня покинет. Изумление от оказанного темным доверия постепенно проходило, уступая место более насущным проблемам.
– Лечить начну завтра, – пообещала я, собравшись с мыслями. – Сегодня та магия, которую ты вложил, не даст мне ничего сделать. Опасности пока нет никакой, можешь хоть на голове стоять, но постарайся следить, чтобы в рану не попала грязь. Комната в твоем распоряжении, можешь обустраиваться и ложиться спать.
– А ты? – с хитринкой в голосе поинтересовался эльф и чуть сжал мою ладонь. Только сейчас я поняла, что полуголый дроу все еще сидит, прислонившись ко мне, и поглаживает лежащую на его горячей груди руку. Самое странное, мне не было неприятно. Этого только не хватало!
– А я буду спать на самом теплом месте, – я резко выдернула кисть и развернулась в сторону печи. Говорила мне мама – не связывайся с дроу! Раздражение на незваного гостя я выместила на свечах, затушив их одним резким движением руки.
От тихого смеха эльфа мурашки табуном проскакали по спине:
– Тогда сладких снов тебе, прекрасная хозяйка.
Глава 3. Опрометчивое пари.
Утро не просто наступило, оно наступило мне на голову. Я привыкла просыпаться в своей комнате, освещаемой ласковыми лучами солнца. За печкой же было темно как у дроу в… Очень темно. Немного взбодрила мысль, что эльфу сейчас наверняка тоже несладко – все-таки темные солнце не очень любят, а шторы в спальне я принципиально не вешала.
Кое-как умывшись свежей колодезной водой и состряпав простой завтрак для себя и все еще дрыхнущего гостя, я направилась в деревню. Большую часть приготовлений к предстоящей зиме я уже сделала, а во время вчерашних поспешных сборов почти ничего не пострадало. Травы, грибы и ягоды сушатся на чердаке – как только начнутся осенние дожди, я развешу их под потолком кухни, и всю зиму в избе будет вкусно пахнуть лесом. Теплая одежда вернулась в сундук, тонко нарезанное мясо отправилось досушиваться в подпол – перед побегом меня мало волновало, что оно еще не готово, но теперь-то можно и подождать. Лес сейчас щедр на дичь, и еще как минимум месяц я буду есть только свежатинку. Оставалось совсем немного дел – обменять заячьи шкурки на муку, а старосте продать лисьи и волчьи. Жадный старик каждый раз ныл, что я его разоряю, но я-то знаю, за сколько он их потом перепродает! Алир Шейн, единственный торговец, чей караван иногда проходил мимо предгорных деревень, давно предлагал мне отдавать меха напрямую ему. Но ушлый южанин появлялся здесь слишком редко, а мне хранить шкуры до его появления было просто негде, поэтому коварный план оставить Вашута без незаслуженной прибыли так и не воплотился в жизнь. Еще нужно было проверить болеющих – а таких моими стараниями с каждым годом появлялось все меньше, договориться к зиме об обмене дичи на свежие яйца, сыр и молоко и, самое страшное, убедиться, смогу ли я вообще перезимовать здесь, или все мои приготовления пропадут зря.
