— Все еще дуешься? — Лин выпятила нижнюю губу вперед и тяжело вздохнула. Весь ее вид выражал искреннее раскаяние. — Ну, прости.

Сегодня же куплю жидкость для снятия лака и мы все исправим. Прощаешь? Вчера, когда я забирал Лин и ее подружек из клуба они были, мягко говоря, не совсем трезвые… Ладно Ксюха — почему-то казалось, что эта способна на всё, но остальные-то… тоже мне — школьные учителя.

Хотя… наверно, мне просто обидно, что свой день рождения она провела в компании девчонок, а не меня. Может и сам виноват — звали же меня с собой, но затесаться в компанию из пяти девиц мне показалось как-то стремно и я предпочел взять на себя роль извозчика.

— Прощаю, — Лин улыбнулась и порывисто прижалась ко мне в мимолетном объятии, рождая какой-то аномальный взрыв мурашек по всему телу.

— Спасибо. Я в душ. Угу, спасибо, что сообщила — теперь мне есть о чем помечтать.

Хотя я и так мог бы накатать парочку эротических романов. Пытаясь отвлечься от неуместных образов, затесавшихся в мое сознание после упоминания Авелин душа, я направился в комнату девушки и без зазрения совести распахнул ее шкаф — она сама мне разрешила рыться в ее вещах, и даже дверь порой забывала закрывать, когда переодевалась — засранка. Зеленое платье, как я и подозревал, сиротливо висело в самом углу — признаться, я вообще удивился, что Авелин выделила ему вешалку. Интересно, зачем она его купила, если не собиралась носить? Не потому ведь, что я ляпнул будто оно мне нравится… Стараясь не смотреть на органайзер с трусиками соседки (все таки хочется верить, что я не извращенец — хотя нет-нет, да и сам начинаю в этом сомневаться), вытащил платье и направился в свою комнату, на секунду замерев возле двери в ванную комнату — желание заглянуть внутрь было практически непреодолимым. Останавливало меня только то, что эта зараза, я имею ввиду — дверь, никак не хотела открываться бесшумно, а ведь за последний месяц я ее уже раза три смазывал. Вздохнув, прошел мимо, выудил из-за шкафа гладильную доску и врубил телевизор. С отвращением осознал, что разглядываю бирку, чтобы понять на какой температуре можно гладить эту тряпку. Так, спокойно… От мрачных мыслей отвлек телефонный звонок.

— Привет, подружка! — вот ни секунды не сомневался, что в субботу утром обо мне может вспомнить только Ролл.

— Очень смешно, — равнодушно буркнул я, готовясь к целой порции насмешек. С тех пор как Тим по собственной инициативе впал в депрессию, все шутки у него стали злыми. Хотя… кажется, они такими и были.

— Ладно, — вздохнул Ролл устало. — Что делаешь?

— Платье глажу, — сознался я, прижимая мобильник ухом к плечу и берясь за нагревшийся утюг. В трубке повисла тишина. Я представил себе вытянувшуюся морду Тимохи, но ржать не стал, дабы не испортить эффект.

— А серьезно?

— Серьезно. Тишина стала более весомой. Кажется, Тим впал в ступор. Блин, раз Ролл не нашел, что сказать — дела у него действительно не айс. Он и сам, конечно, виноват, но…

— Это Линкино платье, — успокоил я друга. Тот неопределенно хмыкнул, но звонил-то явно не затем чтобы поинтересоваться, чем я занят в субботнее утро. И я решил его немножко поторопить, ибо Авелинка сейчас вылезет из душа и наденет какое-нибудь другое платье. — У Авелин сегодня что-то вроде открытого урока.

— Ясно… Ммм… Ксюху не видел? — наконец поинтересовался Тим.

Интересно, он всех вот так с утра обзванивает и интересуется — не видел ли кто Ксюху?

— Видел, вчера, — сознался я, размышляя, стоит ли добавить, что она показалась мне не такой уж жизнерадостной как обычно. Или пусть сами разбираются? В конце концов, я как-то так ловко затупил, что усугубил свое собственное положение, которое, признаться, и так не отличалось особым оптимизмом, чтобы вмешиваться еще в чью-то жизнь со своими добрыми намерениями. — Э-э… я уверен — она по тебе скучает. Вам бы поговорить, — все же посоветовал я, отмечая, что вода в ванной комнате перестала шуметь. На мое предложение Тим ничего не ответил — просто попрощался и положил трубку. Надеюсь у него все таки хватит ума, чтобы помириться с Ксюхой.

— О, нет, — простонала Авелин, возникая на пороге моей комнаты. — Ты все же серьезно хочешь, чтобы я надела это платье?

— Конечно.

— Я надеялась — ты поиздеваешься немножко и всё, — созналась Лин, скорчив жалостливую мордашку. Но отступать я не собирался.

— Ты, кажется, опаздывала, — ухмыльнулся я, вручая ей выглаженное платье.

— Спасибо, — вздохнула Лин. И утопала в свою комнату одеваться.

Мне бы тоже не мешало. Ради исключительности случая я нацепил темные брюки и синюю рубашку в мелкую светлую полосочку. Кроме того, мои родители сегодня ждали нас на обед, чтобы «познакомиться с моей девушкой»… А все потому, что в очередной визит к ним, я как-то не подумал и вместо того чтобы, как обычно, отказаться от маминых стратегических запасов под названием «со своего ж огорода», согласился взять и картошку, и кабачки, которые терпеть не могу, и варенье с соленьями. И у родителей возник закономерный вопрос: «С чего это вдруг?» И взгляды такие подозрительные… Тут я и вспомнил, что Авелин, вообще-то, обещала мою девушку изображать в случае необходимости. И я ж ее за язык не тянул.

Господи, ну зачем я купила это платье? Нет, цвет, конечно, приятный и мне он безусловно нравится, но длина… Где были мои мозги? И ведь сомневалась вроде, но почему-то сразу повелась, едва Глеб заявил, что платье красивое и мне очень идёт. Уу-у, я внушаемая, не иначе. И паникерша. Хотя… некоторые не стесняются и покороче юбки на работе носить и ничего — живы-здоровы и с работы их не выгнали. Помучившись, платье я все таки надела, только вот с молнией на спине так и не смогла справиться — рукава оказались не очень удобными и сковывали движения, не давая как следует поднять руки.

Пришлось идти в соседнюю комнату — просить помощи у Глебушки. Тот, к счастью, уже одел и брюки, и мою любимую рубашку в мелкую полосочку.

— Ты мои носки не видела? — озадаченно поинтересовался сосед, едва я появилась на пороге его комнаты. Да, вот с носками у него какая-то вечная проблема. Вроде и теряться-то им особо негде, а все ж…

— Под кроватью смотрел?

— Смотрел, — Глеб повернулся ко мне и, склонив голову на бок, окинул взглядом, от которого мне стало не по себе. Если бы я не была уверена, что он гей… Чтобы не встречаться с Хлебушком взглядом и скрыть неловкость я принялась шарить по комнате глазами в поисках неуловимых носков. Они сиротливо приютились на подоконнике возле балконной двери.

— Ты спасла меня, — Глеб дурашливо поклонился, подхватил носки с подоконника и принялся натягивать их на ноги, еще раз продемонстрировав мне накрашенные красным лаком ногти. Господи, как я могла до такого додуматься? И ведь точно помню — Ксюха тут не при чем. Она только лаком поделилась, а идея моя. И я же еще на руках ему хотела накрасить, но тут Глеб, слава Богу, воспротивился. — Чем я могу помочь тебе, о, Авелин — Зоркий глаз? — губы парня расползлись в улыбке, заставив меня в который раз усомниться в правильности того, что я вот так запросто врываюсь в его комнату, чтобы попросить помощи во в некотором роде интимной проблеме. Так, продолжаем самокопание. Что послужило причиной возникновения той глупой идеи с лаком? Кажется, Хлебушек вот также вот улыбнулся какой-то девушке в клубе… Если вдуматься — бред! Не могу же я ревновать своего голубого соседа к другим девушкам. Или могу? И почему тогда Женя во мне никаких негативных эмоций не вызывает?

— Авели-ин? — Глеб пару раз щелкнул пальцами возле моего лица и заглянул в глаза. — Все в порядке?

— Кхм, да. Молнию на платье не застегнуть просто. Я повернулась к парню спиной, вдруг почувствовав себя едва ли ни голой. Ладно уж, себе я могу признаться — Глеб мне нравится. Это вполне закономерно — он красавчик, милашка-обаяшка, при этом не нюня какая-нибудь, может за себя постоять… и за меня заодно, правда, немножко тормоз иногда… Вот, например, сейчас что-то он там завис у меня за спиной..