И вот настал решающий день. Утром Олег пригнал к моему дому Спринтер. Фургон выглядел как новенький, не смотря на то, что на нем два дня возили стройматериалы. Олег потрудился его не только вымыть, но и отполировать и сделать химчистку салона и полностью вымести весь мусор из кузова. Мы заехали к Сашке и погрузили в кузов уже готовый каркас, сваренный из уголков и выкрашенный автомобильной эмалью «мокрый асфальт металлик». Получилось весьма эстетично. Там же Сашка быстро закрепил его в задней части кузова, там, где я ему указал. Перед ним мы укрепили генератор, который закрыли шумоизолирующим кожухом. Поверх этого кожуха мы установили три легковых автомобильных сидения, а перед ними на перегородке, отделявшей кузов от кабины, установили стол, на котором должны были разместиться компьютер, управляющий генератором портала, и компьютер, отвечающий за видеозапись и подключенный к видеокамере, установленной перед порталом. Когда работы были закончены, я поблагодарил Сашку, расплатился с ним и рассказал ему сказку, что это будет машина для мониторинга экологической обстановки.
В середине дня мы с Олегом приехали к Преображенскому и начали монтировать в фургоне блоки генератора портала. Провозились мы с этим до позднего вечера. Когда мы завершили монтаж, то было уже совсем поздно и пробный запуск было решено произвести с утра. Тем более, что мы считали, что пока еще рано посвящать Олега в сущность проекта и потому не хотели запускать портал в его присутствии.
На следующий день Олег поехал на нашу загородную базу, а я подъехал на своем Мерседесе к Преображенскому. Я сел за руль Спринтера, а он в кабину рядом со мной. Пробный запуск установки мы решили провести не прямо во дворе, а на всякий случай в каком-нибудь укромном месте.
Выехал на проспект Науки, по которому доехал до железнодорожной станции Ручьи и там остановился на площадке между станцией и трамвайным кольцом. Мы вышли из кабины и открыли боковую дверь кузова. Святослав Григорьевич поручил мне завести генератор и садиться за компьютеры, а сам полез в заднюю часть кузова к аппаратуре. Я завел генератор и, усевшись на сидение, запустил оба ноутбука, стоявших передо мной. Преображенский проверил, что во время движения ничего не отломалось и не отсоединилось, занял место рядом со мной. Он сначала запустил программу тестирования, которая минут пятнадцать проверяла работу различных блоков. И только убедившись, что все работает, он запустил генератор межвременного портала. Примерно через двадцать минут генератор вышел в рабочий режим и начал формировать плазменное поле, что заняло еще минут десять. Портал открылся вполне нормально, и на экране стоявшего передо мной компьютера появилось изображение с видеокамеры. Железной дороги и вообще каких-либо дрог видно не было. Я взял в руку «мышь», кликнул на экране кнопочку вращения камеры и, двигая мышью, поводил камерой в разные стороны. Вокруг был обычный не очень густой лес. Я не ожидал увидеть железную дорогу, так как эта ветка, идущая в сторону Приозерска, была построена только в 1917 году, но я рассчитывал увидеть здесь поля, которые должны были находиться здесь с 19 века и до конца 60-х годов 20-го века, когда их начали активно застраивать. Пришлось констатировать, что установка работает, но в данной точке получить какую-либо значимую информацию не представляется возможным.
Мы решили испытать действие генератора портала в движении. Я пересел в кабину, а Преображенский остался в кузове. Я завел двигатель и, плавно тронувшись с места, выехал на Пискаревский проспект. Там я прибавил скорость и поехал в сторону центра города. Вскоре в кармане зазвонил телефон, я его достал и увидел, что мне звонит находящийся в кузове Святослав Григорьевич. Сделать переговорное устройство между кабиной и кузовом мы не сообразили, надо было. Я на всякий случай начал снижать скорость и перестраивать в правый ряд.
- Алло, я слушаю, у вас там все нормально или что-то случилось?
- Ничего страшного не происходит, но во время движения из-за вибрации поле начинает гулять и портал схлопывается. - Ответил ученый. - Похоже, что использовать установку мы сможем только в стоящей машине. Когда я экспериментировал дома, то передвигал аппаратуру на колесиках по ровному полу, а не мчался по неровному асфальту.
- Ну, на Пискаревском асфальт почти идеален, его совсем недавно полностью ремонтировали...
- Да, но вибрация в движении все равно идет. Портал нормально функционировал только пока ты медленно ехал по ровному асфальту в Ручьях. Я пока отключил аппаратуру. Предлагаю выехать в центр и там вести наблюдение, останавливаясь в различных точках.
- Поехали, товарищ профессор. - Ответил я , снова разгоняясь и перестраиваясь левее.
Доехав до Невы и свернув на Свердловскую набережную в сторону Литейного моста, мы сделали первую остановку возле знаменитого дома со львиной оградой - бывшей усадьбы Кушелева-Безбородко. Припарковавшись, я включил аварийку, вышел из и залез в кузов, где Святослав Григорьевич уже запустил аппаратуру. Я сел перед компьютером и ученый вывел генератор портала в рабочий режим. На экране появилось изображение. Я начал поворачивать его с помощью «мыши». К моему удивлению, на экране появилась та самая усадьба и вытянувшаяся перед ней ограда из 29 сидящих львов. Только здание было откровенно новым, на пространство перед ним, которое по краям охватывали флигеля, соединенные с главным корпусом колоннадами, было вместо обычного газона, виднелись клумбы с яркими цветами, а вместо одной асфальтированной дорожки, между клумбами было множество дорожек, аккуратно посыпанных песком. Я плавно повернул камеру. Никакой набережной вдоль Невы не было. Обычный местами болотистый берег. Вдали виднелась небольшая деревянная пристань, около которой на воде плавно покачивались на привязи несколько деревянных лодок. Когда я закончил поворот камеры на 180 градусов, то увидел, что противоположный берег Невы, делающей в этом месте большой изгиб, не только не имеет какой либо набережной, но вообще представляет собой болотистый мыс. За ним виднелись деревья, над которыми возвышался Смольный собор, купола которого ярко блестели на солнце. Это уже было хоть что-то, на основание чего можно было делать какие-то выводы.
Я полез в интернет, благо такую возможность мы предусмотрели и укомплектовали фургон роутером с G4-модемом. Усадьба Кушелева-Безбородко была перестроена в 1784 году. А вот строительство Смольного собора было завершено только в 1835 году. Следовательно, временной интервал уже можно было определить как с 1835 по 1900 год. Я порадовался, что нам посчастливилось не угодить в 1831 год, когда в России была эпидемия холеры, докатившаяся и до Петербурга. Для определения времени, в которое открывается портал с точностью до одного-двух лет, надо было просто выбрать несколько зданий, годы постройки которых известны и выяснить их наличие по ту сторону портала.
Но оставались еще более важные вопросы. Во-первых, следовало выяснить, является ли мир по ту сторону портала нашим прошлым, изменения в котором отражаются на нашем времени, либо там находится параллельная временная ветвь. А если она параллельная, то насколько она идентична нашей истории.
Я еще немного повращал камеру. На этот раз я попытался разглядеть здания Охтинской бумагопрядильной мануфактуры построенные в 1852--1854 годах и в наше время уже снесенные. Они находились на углу Пискаревского проспекта и Свердловской набережной - как раз там, где я заметил пристань с лодками. Но каких-либо капитальных построек там видно не было. В том месте вдоль берега густо росли деревья. Приглядевшись, я заметил среди деревьев несколько небольших деревянных строений. Таким образом, временной диапазон сужался до периода с 1835 года до 1850 года. На всякий случай нужно было для исключения ошибки провести проверку еще на нескольких объектах, но в целом такая точность уже позволяла планировать экспедицию и готовить для нее экипировку.
Я подумал, с какой эпохой нам придется иметь дело. Война с Наполеоном там завершилась там уже давно. Уже было восстание декабристов и эпидемия холеры. Как раз в этот период должна произойти трагическая дуэль Пушкина. Царствовать должен Николай Первый, он на троне должен сидеть с 1825 года до своей смерти в 1855 году. Ну, мы еще посмотрим, сколько он тут еще процарствует, когда мы туда заявимся. Обычные попаданцы в книжках берут в руки ноутбук и сразу идут к самому главному начальнику - царю либо товарищу Сталину. Самый главный начальник, разумеется, их приветливо встречает, внимательно выслушивает и начинает дальше все делать в соответствии с указаниями попаданца. Но чего-то я в этом сильно сомневаюсь. С товарищем Сталиным это бы еще прокатило бы, он умел слушать людей, которые говорили что-то дельное. Может быть с Петром Первым как-то можно было бы договориться. Но вот Николай Первый славился своей ослиной упертостью. Он был уверен, что только он один лучше всех знает, как управлять Россией и ненавидел, когда с ним пытались спорить или, тем более, указывали на его ошибки. Николай был фанатом военного дела. Точнее не военного дела, а мундиров и шагистики. Обожал парады. В итоге и умер он совершенно глупой смертью - замерз, принимая парад из-за того, что мундир был слишком холодным. Не смотря на холод, царь героически достоял до конца парада, получив воспаление легких и через пару дней скончался. Итоги насаждения шагистики и палочной дисциплины были печальны. Командный состав армии стал бояться проявлять инициативу, а командные посты занимали те, кто был более исполнителен. При этом техническому перевооружению должного внимания не уделялось. Результат был катастрофическим - после успешной войны с отсталой и прогнившей Турцией, победа в ней, оплаченная кровью русских солдат, была слита дипломатами. А затем русская армия сошлась в бою с войсками коалиции европейских держав, уже перевооруженными на новейшее нарезное оружие. Это закончилось тяжелым и позорным поражением в Крымской войне, в которой героизм русских воинов не мог компенсировать преимущества более дальнобойных нарезных штуцеров вражеских солдат.