оценить ситуацию, скажем в кустах, но она тут же наложила вето на мою идею. Она

пробормотала что-то о сумасшедших пьяных женщинах, которых бы захотели выслушать

ее коллеги, и опозорить мою голову, но в этом вопросе я доверилась ей. Меня занимало

лишь одно — взглянуть на него, хотя бы чуть-чуть.

Я прижала нос к окну пассажирского сидения и наблюдала за Мэттом, который

прогуливался время от времени мимо окна гостиной в пижамных штанах. Он почесывал

мускулистую грудь, проходя мимо окна и исчезал из виду.

Никогда прежде я не хотела так пробежаться рукой по его груди. Кто знал, что он скрывал

такое теплое сексуальное тело под пуговицами рубашки?

— Не могу поверить, что ты убедила меня сделать это, — жаловалась Лорелей в десятый

раз с тех пор как мы подъехали. — Напомни мне снова, почему мы припарковались у дома

Мэтта Руссо в середине ночи? Потому что в данный момент именно сейчас, я не верю, что

он в опасности. Хватит пускать слюни на мои окна.

Я убираю свое лицо от стекла и поворачиваюсь к ней лицом. Я явно доставляю ей

неприятности, и я ее не виню. Я не довольна собой, сейчас, когда опьянение стало

постепенно проходить. Конечно же я немного соврала, убеждая Лорелей совершить этот

крюк, прежде чем поехать ко мне домой. Скорее всего я сказала ей, что кто-то преследует

Мэтта, и эти люди предпочитают носить оружие и его жизнь висит на волоске. А

поскольку сейчас я была слишком честной, то также призналась, что выброшу ее из ее же

автомобиля на встречную полосу, если она не согласится привезти меня к его дому. В свою

защиту могу сказать одно — виноват алкоголь, поэтому я веду такие разговоры.

Ладно, все нормально. Немного чувства моего сердца, но в основном бухло.

— Я просто хотела убедиться, что он в порядке. Он не выглядел счастливым в последнее

время, — бормочу я, отворачиваясь от нее, в гостиной Мэтта окно становится темным, и я

уныло вздыхаю, поскольку мне не удалось еще раз увидеть его обнаженный торс.

— Откуда ты знаешь, что он не был счастливым в последнее время, если сейчас первый

раз, когда ты видишь его, после того как он на прошлой неделе выбежал из закусочной?

Я вздрагиваю и медленно поворачиваюсь обратно к ней, и видно у меня на лице

отражается виноватый вид, который я пытаюсь скрыть.

Лорелей широко раскрывает глаза, ее челюсть падает.

— О, мой Бог! Мафия не преследует его, это ТЫ СЛЕДИШЬ ЗА НИМ! — кричит она.

— Шшш! Он может тебя услышать! — шепотом говорю я. В голове вихрем проносятся

видения, я с ужасом смотрю на входную дверь, словно сейчас же кто-то должен вырваться

из нее причем в любую минуту и направиться к автомобилю, чтобы узнать, почему я здесь

и наблюдаю за ним. На самом деле, сейчас, когда я вспоминаю об этом мне уже не

кажется, что это самая плохая вещь. Я могла бы тогда более подробно разглядеть его

обнаженную грудь.

— Пейдж, я настоятельно советую тебе никогда больше не пить. Люди делают совершенно

неуместные вещи в таком состоянии. Хотя бы мы, припарковавшиеся ранним утром у

чужого дома, только лишь потому, что ты имеешь какие-то неуместные нежности к нему.

— Это не неуместные, я точно знаю, когда неуместно, — упрямо отвечаю ей я, скрещивая

руки перед собой.

— Ты следила за ним всю неделю, не так ли? — требует ответа Лорелей.

Похоже, она ЗНАЕТ, что я один раз последовала за ним на работу.

Ладно, три раза. Я просто хотела убедиться, что гнев и раздражение, которое увидела у

него на лице были не случайными. И это было действительно не случайно, потому что

каждый раз, когда я видела его на этой неделе он выглядел точно так же. Было такое

впечатление, что это выражение просто приклеилось на его лицо, и я чувствовала себя

ответственной за это.

— Может, перестанешь говорить «следила»? Это такой грубый термин. Я предпочитаю

«анонимно следовала».

Она сжимает челюсти и сужает глаза.

— Что происходит на самом деле? Это связано как-то с Энди, который не оставляет тебя в

покое с деньгами? Ты просто зависла на первом порядочный парень, который появился,

чтобы заставить его ревновать или еще что-то в этом духе? Это не похоже на тебя, Пейдж.

Опустив голову с глухим ударом на подголовник, я закрываю глаза и вздыхаю. Она права,

это действительно не похоже на меня.

— Это никак не связано с Энди. Мне все равно ревнует он или нет. Просто… Я не хочу

закончить, как моя мать, в семьдесят лет одной, лелея свои сожаления.

Первый раз, когда я призналась в чем-то подобном, и честно говоря, даже не могла

предположить, что это беспокоит меня, пока не встретила такого, как Мэтт и тут же

потеряла его, прежде чем у меня даже возник шанс.

— Кто сказал, что ты закончишь так? Ты единственная, кто имеет власть над своей

собственной жизнью, Пейдж. Ты сама руководишь своими желаниями. Признаюсь, мне не

нравится идея, что мы сидим у дома этого парня, преследуя…

Я посмотрела на нее испепеляющим взглядом, она фыркнула с раздражением.

— Анонимно следуем. Мне кажется, что ты рехнулась, не сообщив Кеннеди, что

отклонилась очень далеко от первоначального расследования, но думаю, что понимаю

тебя, — тихо произнесла Лорелей. — Трудно наблюдать за Кеннеди и Гриффином, когда

они так влюблены друг в друга, а у тебя этого нет.

Меня так потрясли искренние слова Лорелей, что я сижу просто в изумленном молчании,

во все глаза пялясь на нее. Лорелей всегда была непреклонна по поводу новых романов.

Она зареклась иметь какие-либо отношения с мужчинами на всю оставшуюся жизнь,

потому что поняла, что любовь не стоит того.

Оказывается, не смотря на суровый внешний вид, в душе она такой же нежный романтик,

как и я.

— Пожалуйста, мы можем просто поехать домой и отоспаться от запоя, который сочится у

тебя даже сквозь поры? От всей этой честности сегодня, мне хочется кастрировать Энди И

Мэтта, который заставляет страдать твое сердце.

Ладно, возможно, она НЕ НАСТОЛЬКО сентиментальная, как я.

— Ты обещаешь не судить меня за то, что я заставила тебя приехать сюда, в состоянии

опьянения? — умоляю я ее.

Лорелей заводит машину и отъезжает с обочины тротуара.

— Обещаю. Я даже помогу тебе найти способ, чтобы Мэтт смог простить тебя, если ты

действительно этого хочешь. Другой способ, не связанный с анонимным преследованием

или же барменом мудаком.

— Вероятно, мне следует вернуться к бармену и извиниться, а?

Глава 11

Даже не потрудившись снять темные очки, я сижу в церкви Святого Михаила и задаюсь

вопросом: «Знает ли Бог, что я пришла в его дом, пропахшая спиртным и полная

стыда?»

— Сними очки, это не дискотека, — сурово шепчет мне на ухо мама.

К счастью, я снимаю их после того, как закатываю глаза на нее, и удерживаюсь напомнить

ей, что сейчас уже не 1970 год.

— Не желаешь просветить меня, почему ты попросила встретиться с тобой в церкви? —

спрашиваю я, вздрагивая от яркого солнечного света, льющийся через витражи, убирая

свои очки в сумочку.

— Ты имеешь в виду, что стоит не учитывать тот факт, что твоя душа нуждается в

спасении и прошло уже больше месяца, когда ты была в церкви? — шепчет она.

Супер. Адское похмелье, да еще и чувство вины.

Я приподнимаю бровь, как только органная музыка начинает греметь у меня за спиной.

Мама сразу же встает со своего места и начинает петь вместе с другими прихожанами,

полностью меня игнорируя.

Я ожидаю конца песни и когда все садятся, сложив руки на коленях, пробую снова:

— Что было такого важного, что не может подождать до сегодняшнего вечера? — шепотом

спрашиваю я ее.

Она шикает на меня, как только пастор начинает говорить, и во мне поднимается протест,