- Вы готовы?

Мокрая, с размазанными чёрными глазами матушка с ужасом смотрела на Чашу, в которой плескалось около пинты гущины, источавшей сильный запах, который, впрочем, она уже не ощущала.

- Готова! – отчаянно воскликнула она, выпучивая глаза: сейчас она была вылитая кикимора, вылезшая из болота.

- Пейте! – махнул рукой отец Доминик, сделав зверское лицо. - Святой ареопаг зафиксирует и отметит всё. Смотрите, братия, внимательно!

Сестра Элеонора напряглась, поднесла Чашу двумя руками ко рту, попыталась глотнуть, и… Спазм отторжения пронизал всё её тело и стиснул горло. Сделав несколько глубоких вдохов, она решилась на вторую попытку: поднесла Чашу к губам, но при попытке втянуть в себя живой кисель, её снова чуть не вывернуло. «Нет, не смогу… – поняла она с отчаянием. – Но я должна вступить в Орден! Я хочу быть среди них, среди великих! Хочу!!»

Лицо её приняло сумасшедшее выражение, тело напряглось, и, будто прыгая в пропасть, она приникла к Чаше губами… За первым большим глотком сразу последовал спазм отторжения - желудок её хотел было взбунтоваться, но сестра Элеонора подавила бунт, и тут же сделала второй глоток… Потом третий, четвёртый, пятый… Святые отцы заворожено смотрели на это чудо самообладания, силы духа и твёрдости в вере нового члена Ордена.

Глоток следовал за глотком, Чаша постепенно опрокидывалась и пустела, а живот матушки Элеоноры надувался… В конце концов, всё было выпито до капли, и испытуемая, подавив ещё пару раз рвотный рефлекс, перевернула Чашу, демонстрируя святейшему ареопагу, что она пуста. Глаза её светились торжеством.

Отец Доминик с сомнением смотрел на её надувшийся живот.

- Встаньте, дочь моя. Вы выпили Чашу до дна, и наполнились семенем святого Ордена… Да будет так! Но хватит ли у вас выдержки и твёрдости удержать его в себе, и напитать им своё тело? Скажите правду.

Сестра Элеонора глубоко вздохнула, поднялась с колен, приблизилась к столу ареопага и поставила на него святую Чашу Грааля, покрытую слизью и снаружи, и изнутри. Живот её был наполнен живым киселём, и она чувствовала, что там что-то происходит… Но об этом даже думать сейчас было нельзя!

 - Да, святой отец, хватит! – твёрдо отвечала она, глядя на отца Доминика ясными, хотя и в чёрных потёках глазами.

- В таком случае… Что скажете, святые отцы? – обратился Доминик к собратьям. – Можем ли мы считать испытание пройденным? Достойна ли испытуемая своей твёрдостью духа войти в наш святой Орден?

- Вполне достойна, - отвечал отец Августин, доброжелательно и даже ласково разглядывая нагую и залитую семенем сестру Элеонору вблизи.

- Думаю, достойна, - важно отвечал и отец Франциск. – Приветствуем нашу сестру в лоне Ордене!

Голая матушка осветилась радостью и хотела что-то сказать, но желудок её в это время сжался, не выдерживая наполнения, и она с трудом сдержала тяжёлый рвотный позыв.

- Дочь моя, Вы удостоены чести и приняты в полноправные члены Ордена!  - торжественно провозгласил отец Доминик. - Соответствующий тайный знак вы получите через преподобного сэра Джеймса. Отец Джеймс! Приведите в порядок нашу испытуемую… и проводите её. Она свободна.

Отец Джеймс с чёрным монашеским плащом в руках подошёл к ней, набросил его матушке на плечи и повёл в боковую дверь. Однако ходьба вызвала колыхания жидкости в желудке, и матушка сильно побледнела.

- Преподобный, - взмолилась она. – Отведите меня к машину, прошу вас… Побыстрее! Без омовения… всё потом.

- Дорогая моя, держитесь! - шепнул ей преподобный. – Не показывайте вида… Иначе всё будет напрасно, и испытание не будет зачтено! …Неужто сей белковый продукт был несвежим? – усмехнулся он.

- О, падре!.. – матушкино лицо исказилось, ей было нехорошо. - Слишком свежим! И даже живым… Но его было так много!

Преподобный вывел матушку из мрачного здания монастыря, провёл по дорожке сада и вывел за ворота. Бледная матушка, утирая лицо полою монашеской мантии и пошатываясь, глубоко вдыхала лесной воздух – монастырь Иезуитов был расположен в лесных зарослях, скрываясь от посторонних глаз.

- Дочь моя, - преподобный решил отговорить матушку от того, что она собиралась сделать. - Вам приходилось есть живых устриц?

Матушка, оглядывавшаяся по сторонам в поисках куста, который бы скрыл её понадёжнее, обернулась к преподобному.

- Устриц? – удивилась она и задумалась. – Устриц – да… Но я обмакивала их в лимонный сок. А тут…

- Но вы ели их в большом количестве? Вы съедали дюжину?

- Н-не помню…

- Дюжина живых устриц, это ведь то же самое, подумайте!.. Вы вполне смогли бы точно соблюсти правила испытания и не исторгать из себя ничего.

Матушка остановилась, глубоко вздохнула и почувствовала, что  ей не так уж и плохо. Выпитое действительно было свежим!

- Вы думаете, падре?..

- Вы сами это видите, дорогая моя.

Матушка Элеонора облегчённо улыбнулась, ей стало немного лучше. Падре подвёл её к красному Паккарду, который ожидал её, и помог сесть.

- Буду у вас в пансионе дня через два, - сказал он на прощанье. – И вручу вам Тайный знак Ордена. Если вы не будете против, конечно… - усмехнулся он.

- О, да! – благодарно отозвалась матушка. – Пансион святой Бригитты всегда ждёт вас, вы же знаете, дорогой преподобный… Всегда!

Паккард тронулся, и отец Джеймс задумчиво посмотрел ему вслед. «А с устрицами неплохо получилось… Устрицы – это прелесть!» - мечтательно подумал он и почувствовал, что проголодался.

*      *       *

Через три дня Франко на том же Паккарде был отправлен за мистером Рочестером в монастырь иезуитов, чтобы доставить его в пансион св. Бригитты. Весь пансион, как обычно, выстроился во дворе и торжественно встречал преподобного святого отца.  После речей и приветствий, матушка повела сэра Джеймса в свой кабинет, где был уже накрыт для них стол на двоих.

- Дорогая матушка, - торжественно провозгласил падре, когда они уселись за стол, и он разлил вино по бокалам. – Позвольте вручить вам тайный Знак Ордена, который вы заслужили, пройдя трудное испытание и доказав, что сможете исполнить любой, самый невыполнимый приказ - если он исходит от Ордена. Отныне вы достойный и полноправный член Ордена! - и он достал чёрную бархатную коробочку, а из неё вынул маленький нательный Мальтийский крест на тонкой золотой цепочке, украшенный тёмно-синей и белой финифтью, с маленьким красным рубином в центре.

Матушка ахнула в восхищении, радостно зарделась и тут же начала его примерять.

- Более того, скажу вам по-секрету, святые отцы, наблюдавшие, как достойно вы проходили испытание, уже поговаривают о включении вас в элиту Ордена – в Малый Круг правления.

- О, Боже! – воскликнула матушка в восторге.

- Но, конечно, они захотят убедиться в вашей преданности руководству Ордена…

- Я ему предана всецело! – удивилась матушка.

- Они, думаю, потребуют доказательств…

- Господи, но как же я это смогу доказать? – недоумевала матушка.

- Думаю, ничего особенного не потребуется, - улыбнулся падре. – Преданность души обычно определяют преданностью тела… Женщина в правящей элите - такое в истории Ордена будет впервые! Давайте же выпьем за это, дорогая…

Они чокнулись, выпили, и падре потянулся было к закускам, но матушка жестом остановила его. Затем подняла тяжёлую серебряную крышку с большого блюда, на котором плотным слоем лежали… живые устрицы! Падре восхищённо ахнул.

- Устрицы! А я как раз мечтал о них… С того самого дня!.. Кстати, как вы себя чувствуете? после той большой порции  животворного белка? Как его принял ваш организм?

- Представьте, дорогой преподобный, я до сих пор ничего не ела! с того самого дня. Три дня не брала в рот ни крошки! И не имела к тому никакого желания… О, я вся насквозь пропиталась и напиталась живым семенем Ордена! …Но вот именно сейчас у меня появился аппетит, - засмеялась матушка Элеонора. – Когда я увидела устриц… Живой белок! Вы сможете съесть их дюжину, сэр Джеймс?