меня в свои объятия и сказала, что не хотела называть меня неудачницей, и что она просто завидует.

– Это забавно, потому что я всегда завидовала тому, как парни, казалось, всегда вились вокруг

неё, и что у неё так много друзей. Я никогда за свою жизнь и не думала, что она позавидует мне. Так

после этого она отчасти просто слонялась поблизости, и с того времени мы стали лучшими друзьями.

Она – всё ещё единственный человек, к которому я могу пойти. Единственный человек, кому я

доверяю.

– У меня тоже есть проблемы с доверием.

– С тобой это понятно.

Она не знает даже и четверти моей истории. Почему это понятно для меня иметь проблемы с

доверием, а не для неё? Мне нужно узнать, что с ней случилось. Что заставило Кати, наконец,

увидеть за личиной умной девочки?

– А ты что тогда? Что случилось?

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

Глава 18

Анна

Я никогда не хотела говорить об этом с кем бы то ни было ещё, но сидя здесь, глядя в глаза

Дина, я хочу, чтобы он по–настоящему узнал меня. Чтобы понял меня. Я ставлю свой зелёный чай на

стол и скрещиваю ноги. Мягкость в его лице заставляет слова вылетать.

– Мой папа умер, когда я была в пятом классе. Он был полицейским. Погиб при исполнении

служебных обязанностей. Это была обычная остановка машины, или это так предполагалось. Парень,

которого он остановил за разбитую заднюю фару, оказался беглым преступником. После моя мама

похоронила себя в работе. Это началось с её отсутствием на день или два, но потом это превратилось

в недели. Мой брат обижался на неё за это, проводил большую часть времени со своими друзьями, и

как только ему исполнилось восемнадцать лет, он уехал. В день, когда умер мой папа, я

почувствовала, словно я потеряла всю мою семью. – Я смахиваю слёзы, текущие по моим щекам. – Я

никогда не чувствовала себя так одиноко. Так что я сделала вид, что мой папа был всё ещё живой, и

он просто много работал в ночную смену. Я претворялась так долго, что даже начала верить в это.

Потребовался почти год, чтобы мама заметила, что за ужином я ставлю отдельно тарелку для папы.

Она заставила меня пойти к психиатру. Не то, чтобы я могла обвинять её, хотя на самом деле ей

следовало самой сходить туда. Медленно, я начала мириться с тем, что он умер. Хотя я держалась за

воспоминания. Он всегда говорил о моём поступление в «Лигу Плюща». Он бы сказал, что нет

никого умнее меня, и однажды я заставлю его гордиться. Поэтому я решила сконцентрироваться на

этом. Как только я получу заявление о поступлении, я буду знать, что заставила его гордиться.

Слёзы текут быстрее, сильнее, и я задыхаюсь на моих оставшихся словах. Вот почему я не

рассказываю об этом. Это слишком больно.

Дин кладет свою руку на моё колено, и тепло его прикосновения даёт мне силу высушить

слёзы.

– Я только хочу, чтобы он гордился мной.

Дин мягкими успокоительными круговыми движениями потирает своим большим пальцем по

моей коленке.

– Тебе не кажется, что он бы хотел, чтобы ты делала то, что сделает тебя счастливой? Чего ты

хочешь?

Никто никогда не спрашивал меня об этом. Я даже никогда прежде не задавала себе этот

вопрос.

– Я не знаю. Я никогда ничего не хотела кроме этого.

– Не думаю, что ты давала себе возможность хотеть чего–то ещё.

Я столько времени потратила, пытаясь получить высший балл. Столько времени потрачено

впустую, анализируя каждую ситуацию. Столько времени я отказывала Кати. Мне всегда было

интересно, как это быть беззаботной, и возможно, в глубине души, это как раз то, что я

действительно хочу.

– Хочешь принять душ? – спрашиваю я Дина, надеясь, что он согласится, и у меня будет

немного времени для себя. – А потом после душа ты расскажешь мне, где ты научился водить

машину.

Я хочу, чтобы он знал, что мне хочется, чтобы он остался. Мне просто нужна минутка.

– Хочешь присоединиться ко мне, Преппи?

Его брови поднимаются, заставляя его лоб морщиться. Я знаю, это шутка, но небольшая часть

меня хочет, чтобы это было всерьёз. Сейчас я не хочу ни минуты одиночества. Я хочу быть с ним.

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ ▪ КНИГИ О ЛЮБВИ

HTTP://VK.COM/LOVELIT

– А что, если я скажу «да»? – говорю я, преодолевая расстояние между нами. Я руками

треплю его волосы, потом провожу пальцем по контуру его челюсти. Я веду пальцем через его рот,

ужасно желая заменить свои пальцы моими губами.

– Ты берешь меня на «слабо»? – спрашивает он, а потом целует мой палец.

– И что заставляет тебя так говорить?

– Потому что я точно знаю, что ты никогда не сделаешь это.

– И почему?

– Потому что барышня с балетками на её стенах… – он проводит своей ладонью вниз по моей

руке, – не того типа девушка, которая пошла бы с парнем в душ. С бездомным парнем, уж если на то

пошло.

– А я не расцениваю тебя, как бездомного парня.

– А я не считаю тебя, как просто какую–то девушку, поэтому я пойду наверх и приму душ.

Один, – он нежно целует меня, а затем отстраняется. – Однако это не значит, что я не буду думать о

тебе.

Я знаю, что краснею, но не только по приливу крови к моим щекам, а по ухмылке на лице

Дина. Не имея придирчивого комментария в ответ, я выдаю:

– Полотенца в бельевом шкафу в коридоре. Я приму душ, когда ты закончишь.

Его ухмылка остаётся всю дорогу вверх по лестнице.

Я склоняю голову на спинку дивана. Пронзительная боль стреляет во всех направлениях, и я

вспоминаю моё не очень изящное падение у Пола. Я довольно сильно ударилась головой. У меня не

совсем хорошо получается с ударами, порезами и кровью, поэтому я нежно трогаю затылок. Как я и

подозревала, шишка размером с яйцо. Она пульсирует от моего прикосновения.

У мамы есть запас обезболивающих препаратов в шкафчике на кухне. Не то, что я хочу что–

нибудь очень сильнодействующее, но она также хранит там «Адвил». Две таблетки должны сделать

своё дело.

Я заворачиваю в полотенце пакет со льдом, перед тем, как прижать его к своему затылку.

Когда я слышу, что включили воду, я направляюсь по лестнице проверить Кати. Убедиться, что она

не захлебнулась своей рвотой. Она бормочет. Она как будто на половину спит, а на половину

бодрствует, существует в двух мирах и устраивает свою собственную вечеринку.

Мой дом становится реабилитационным центром для неё в те дни, когда мама отсутствует.

Она веселиться, напивается в хлам, а потом я помогаю ей восстановиться. Это замкнутый круг. Круг,

где я не вижу конца.

Ноги Кати торчат из–под одеяла. Должно быть, Дин накрыл её. Очень плохо, когда она в

таком состоянии, она мечется и крутится. Я стаскиваю её смешные сапоги, убираю волосы с её лица,

закрепив их заколкой в хвост, и снимаю бусы. Не хватало ещё, чтобы ими она задушила себя во сне.

Как только Кати избавлена от всего, что может причинить ей вред, я пытаюсь выбрать

пижаму. У меня нет ничего сексуального, поэтому я возьму что–нибудь милое. Я достаю пару моих

любимых фиолетовых пижамных штанов, украшенных красочными, весёлыми совами, которые я

получила на Рождество от Барни и Стена в прошлом году. У них есть соответствующая верхняя

часть на кнопках, но тут есть возможность, что я буду похожа на пятилетнего ребенка. Я хватаю

подходящую майку на бретельках. На мне будет надета верхняя часть, но я оставлю её не

застегнутой. Кати бормочет громче, и я пытаюсь разобрать, что же на самом деле она говорит, но,

кажется, это её собственный язык. Легкий стук в дверь.

– Я слышал, ты поднялась наверх. Я закончил с душем.