ИЗОЩРЕННОСТЬ ВРАГОВ ФИДЕЛЯ (О книге Алины Фернандес «Мой отец — Фидель Кастро»)
Книга эта [7] издана в Минске издательством «Родиола-плюс» в 1999 году, но появилась в,продаже в Москве лишь в конце 2001 года. Переведена на русский с французского, но ни издательства, ни год издания оригинала в минском варианте не обозначено. Сразу возникают вопросы: почему перевод о французского? На Кубе говорят и пишут на испанском, имеется ли эта книга на испанском? Если оригинал написан на французском, переводилась ли она на испанский? Ныне некорректность в книгоиздании не редкость, тем не менее здесь она сразу настораживает.
Начинает книгу нечто вроде предисловия — генеалогическое древо. Не похоже, что оно написано самим автором. Там среди множества малосимпатичных портретов предков Фиделя Кастро ввернуто несколько негативных строк о Ленине: «XX век уже понемногу вступал в свои права. Ленин, вдохновленный идеями уже почивших в бозе Маркса и Энгельса, сидел в тени каштанов Фонтана Медичи в глубине Люксембургского сада и пытался ответить на вопрос «Что делать?». Он испробовал все удовольствия, которые предоставляют дома терпимости... Он находился под надежным крылом французского правительства, которое поддерживало изгнанника материально...» После прочтения этих строк рождается еще большее подозрение: не врагами ли Фиделя Кастро и всего мирового коммунистического движения написана сия книга, но для большей убедительности якобы, от имени внебрачной дочери вождя Кубинской революции?
Мне довелось работать на Кубе в 1967—1968 гг. в качестве советника-специалиста в военном институте. Когда в книге сталкиваешься с описанием событий тех лет, становится очевидным тенденциозное искажение многого из того, что пришлось наблюдать самому. Например, автор пишет, что после победы революции «... все церкви закрыты... с тех пор, как бедняки, из-за которых совершалась Революция, исписали двери святилищ омерзительными словами и отвратительными рисунками...» (речь идет о второй половине 60-х годов. — В.Ф.). Ничего подобного сказанному я не видел, по крайней мере в те годы, и не слышал от коллег. Наоборот, все было иначе. Мы были удивлены по прибытии на Кубу большим числом храмов с открытыми дверями в Гаване и малочисленностью молящихся в них. Неоднократно заходили мы с женой внутрь, смотрели обстановку, фотографировали. У выхода к нам подходили какие-то миссионеры, совали религиозную литературу. Супруга моя, владеющая английским, часто беседовала с ними. До сих пор сохранились фотографии и слайды и внешнего вида, и внутреннего убранства кубинских католических храмов. Приятно удивило то, как просто Кубинская революция решила проблему взаимоотношений церкви и государства: церковь отделена от государства, воинствующего атеизма нет, полная свобода вероисповеданий. И никаких проблем. Внешний вид и внутренняя обстановка были в великолепном состоянии. По данным справочника «Остров Свободы Куба» (М., ИПЛ, 1984 г.), по состоянию на август 1983 года на Кубе было более пятидесяти официально признанных религиозных учреждений и общин, 1500 действующих храмов. Хорошо запомнилось, как в 1967 году отмечалось западнохристианское, т.е. католическое, Рождество. Всю ночь с 24 на 25 декабря Гавана непрерывно озарялась фейерверками и повсеместной стрельбой в черное южное небо. В военно-техническом институте днем 25 декабря был устроен большой банкет по случаю Социалистического Рождества (именно так: Социалистического) для всех слушателей, преподавателей, наших специалистов и переводчиков. Угощение было отменным: испанские сухие и десертные вина, поросенок с рисом, фрукты, сладости, кофе. По традиции к празднику Рождества каждой-семье в городе был выдан поросенок (не целый, конечно, какая-то небольшая его часть). Каждый ребенок, включая и наших детей, получил подарок. Подарки для детей заранее доставлялись из Испании, Китая, Чехословакии. Каждый из наших специалистов к Рождеству получил бутылку хорошего старого испанского вина, конфеты и что-то еще.
Цитированное выше вранье о закрытии церквей на Кубе очень похоже на то, что развернули западники и их прихвостни, выползшие из всех щелей в период пресловутой перестройки у нас. Долдонит эта публика: коммунисты расстреливали священнослужителей, сжигали их живьем, заживо закапывали в землю. К великому моему удивлению, подобная чушь промелькнула несколько раз в публикациях и в «Советской России» (например, в № 118 за 5.10.95 г.). Нельзя не возмущаться и тем, что при нынешнем нашем патриархе развернулась и продолжается до сих пор новая волна клеветы и искажения истины об отношении Советской власти к церкви. У церквей в Талдомском районе Московской области, в Ярославской области, говорят, и во многих других местах в 90-е годы появились большие деревянные кресты. Надписей каких-либо на них нет, но если спросишь случайного местного прохожего, то ответят: это в память о священниках, замученным коммунистами. Это кресты — явная провокация церковников, клевета на советский строй. Беда у нас была в том, что после Октябрьской революции, особенно в 30-е годы, при отделенной церкви от государства развернулась грубая и яростная антирелигиозная пропаганда. Творилась она людьми малограмотными, но стремящимися угодить партийным и комсомольским чиновникам. Быть может, были среди них и явные провокаторы из троцкистов и других враждебных Советской власти сил, стремящихся оттолкнуть верующих от социализма, внести свой вклад в разобщение народа. Кубинцы избежали этого. Более того, там сейчас верующие могут быть и членами Компартии Кубы. (Об этом можно прочитать в «Советской России» в интереснейшей статье «Гавана — Москва», написанной бывшим послом СССР на Кубе в 70—80-е годы.
Во время войны с фашизмом церковь много сделала для сплочения советского народа перед лицом общего врага, оказывала конкретную материальную помощь воюющей армии. После войны антирелигиозная возня у нас поутихла. В 80-е годы появилось много доброжелательных публикаций по отношению к православной церкви. Писали о близости христианских и коммунистических морально-этических норм. Видимо, в ответ на это с начала 90-х годов была начата новая волна клеветы на советский строй, на коммунистов, якобы уничтожавших священнослужителей. Удивляет то, что подобная неправда антикоммунистического толка нередко слышится и из уст патриарха Алексия II... С опровержением этой грязной кампании решительно выступил академик РАН Поспелов Гермоген Сергеевич в «Сборнике статей», изданном ВЦ АН РАН в 1997 году, к сожалению, очень малым тиражом. В статье «Надо гордиться своей историей, а не охаивать ее», опубликованной в этом сборнике, он свидетельствовал: «Недавно по телевизору я слушал выступление А.Н. Яковлева. Он призывал к дебольшевизации и, в частности, приводил данные о числе репрессированных и расстрелянных священнослужителей. Выступление Яковлева, пример инспирированной сверху антикоммунистической истерии, возмутило меня до глубины души. Я сам (рождения 1914 г.) из священнослужительской среды (внук священника), я знаю только одного очень отдаленного знакомого священника, который был выслан, и не знаю ни одного, который был бы расстрелян. В 20-е годы все известные мне священники спокойно служили в своих церквях, им отводились специальные церковные земли, которые распределялись между причтом. Что касается коммунистов, точнее КПРФ, по поводу которых в большинстве СМИ развернута истерическая кампания, то здесь дело не в том, будет или не будет построено коммунистическое общество (скорее всего, нет), а в самой гуманистической идеологии коммунизма, свойственной не только раннему христианству, но и другим религиям».
Я хорошо знал Гермогена Сергеевича Поспелова, работал с ним на одной кафедре. Его знали и помнят очень многие сотрудники и выпускники Военно-воздушной инженерной академии имени Н.Е. Жуковского. Это был честнейший и мудрейший человек, ему можно верить.
В книге А. Фернандес дается неприглядная оценка советских людей, появившихся в конце 50-х годов на Кубе. На стр. 60, например: «С этого момента (после посещения Фиделем Кастро Советского Союза и встречи его с Н.С.Хрущевым. — В.Ф.) в Гаване стали появляться русские. У них были светлые волосы, золотые зубы и от них очень скверно пахло. А скоро на черном рынке появились банки с русским мясом и бутылки с водкой. Сами русские покупали золото для своих зубов». Я думаю, в этих словах очень мало правды, хотя что-то подобное могло и быть. Как к любому хорошему делу, тем более щедро оплачиваемому, прилипают и авантюристы, и жулики, одни по ошибке организаторов дела, другие — по блату. (За 7 — 8 месяцев командировки туда без ущерба для питания своей семьи специалист на уровне советника начальника кафедры ВУЗа мог заработать и там же оплатить автомашину «Волга».) Недобросовестных людей из наших и мне пришлось видеть на Кубе, правда, как исключение. Они были малокомпетентны, не только не симпатизировали Кубинской революции, но умышленно или по незнанию дела вредили ей, компрометируя нашу помощь. В упомянутой выше статье В. И. Воротников, по существу, обвинил высшее руководство КПСС того времени (в лице Г.Х. Шахназарова и Б.Н. Пономарева) в недоброжелательстве по отношению к Кубинской революции. Я на своем уровне значительно ранее стал приходить к убеждению, что «агенты влияния», говоря современным языком, начинали явно вредить советско-кубинским отношениям еще в конце 60-х годов. Так, например, мне с большим трудом удалось добиться изменения утвержденного ранее раздела учебного плана подготовки специалистов по электрооборудованию, приборам и автоматическим системам самолетов, в котором из программы курса общей электротехники был исключен раздел трехфазного тока. Авторы такого «усовершенствования» учебного процесса обосновывали свое нововведение тем, что на самолете нет оборудования, в котором использовался бы трехфазный ток. Нелепость такой аргументации была очевидной. Во- первых, потому, что все наземные технико-эксплуатационные службы, мастерские, ремонтные заводы и т.д. насыщены различными агрегатами, работающими на трехфазном токе. Во-ьторых, на самолете все же стоял один из преобразователей постоянного напряжения в переменное трехфазное. Вот за исправление этой грубейшей и многих подобных ошибок мне пришлось биться очень долго и в конце концов поправить многое, но ценой обострения взаимоотношений с виновниками подобных ляпсусов, ценой приобретения личных врагов. Тогда я специально взял внеплановый отпуск, уехал в Москву и подал рапорт на имя соответствующего начальника с изложением серьезных недостатков в организации учебного процесса в упомянутом ВУЗе. Но по отработанной уже к тому времени схеме рапорт был переправлен тому же руководству, которое было ответственно за положение дел, о которых шла речь в моем рапорте. Неудивительно, что обсуждение изложенного в рапорте без моего присутствия обернулось против меня же. Такие приемы в брежневские времена практиковались уже широко.
