Просто отлично.
Закрываю глаза. Все будет хорошо. Я в порядке. По крайней мере, я знаю где нахожусь, уже легче...Черт возьми! Ничего подобного, мне не легче! КАК Я МОГУ БЫТЬ В ПОРЯДКЕ, КОГДА Я ПРОСЫПАЮСЬ В ДРУГОМ ГОРОДЕ, ПРИ ЭТОМ НЕ ИМЕЯ ПОНЯТИЯ КАК ИМЕННО Я ЗДЕСЬ ОКАЗАЛАСЬ?
Черт. У меня раскалывается голова, тошнит. И у меня явные проблемы с памятью.
Это пугает больше всего.
А что я потом, интересно, скажу родителям? Что-то мне подсказывает что тот ответ, что я ничего не помню, будет звучать не очень-то убедительно.
Даже мне не особо хочется в это верить.
Оборачиваюсь, заглядываю в дверной проем.
Кажется, сейчас уже не имеет значения все, что происходило в этом доме.
Помню, когда Розмари впервые привела меня сюда. Сейчас состояние этого дома ничем не отличается от прежнего. Такой же свинарник.
— Вы что, серьезно? — Совсем уж невесело усмехнувшись, Лео с отвращением разглядывает раковину, в которой кто-то уже оставил «подарочек» в виде рвоты...
— Лео, ну, пожалуйста, — Бубнит Розмари, закрыв нос ладошкой, — тебе что, сложно что ли?
— А почему же вы сами то не уберете?
— Мы заняты. Я убираю кухню, а Алекс гостиную, и с учетом того, что нам не хватает еще одной пары рук, ты нас очень бы выручил этим, — Она кладет голову ему на плечо,— Твоей младшей сестренке нужна помощь, неужели ты ей не поможешь?
— Будь честнее к своему брату, — Усмехнулась я, — Мы брезгуем!
— Спасибо, Алекс.
— Пожалуйста, Розмари.
— Вот же хитрые.
Видимо, Лео уже понял, что просто так уйти от нас ему не удастся, потому что когда Розмари убирала мусор на кухне, а я пыль в гостиной, он все-таки взялся за раковину!
У меня начинают слезиться и жутко чесаться глаза; я вытираю рукавом ветровки нос, когда из него стало течь, а так же мне приходилось несколько раз выходить на улицу подышать.
— Алекс, ты чего? — Переведя взгляд с вещей в большой картонной коробке, Розмари переводит на меня обеспокоенный взгляд.
Черт возьми, видимо, я настолько привыкла к тому, что наш дом весь блестит и скрепит от чистоты, что я даже забыла что у меня жуткая аллергия на пыль.
Меня поразило то, как я вообще умудрилась провести здесь ночь, не задохнувшись.
— Ничего страшного, у меня всего лишь аллергия. — Бормочу я, протирая тряпкой старое пианино.
— Что? Почему ты мне раньше не сказала?
Я пожала плечами. Может быть из-за того, что возможно, она тогда не взяла бы меня с собой.
— Могу задать тот же самый вопрос, ты ведь та еще чистюля.
— Ну ты и сравнила! Эх, иди за мной, — Я послушно плетусь за Розмари, когда та берет свою коробку, и, выйдя во двор, ставит ее на землю рядом со старым маленьким стульчиком.
— Разбери пока эти вещи. Вон там мешок для мусора, если понадобится, — Она забирает из моих рук тряпку и вздыхает, — У тебя ведь глаза уже красные. Сколько еще ты собиралась там задыхаться?
— До тех пор, пока ты захочешь там находиться.
— Глупая, — Ласково проговорила та, аккуратно щелкнув по моему носу, далее ее голос звучит более серьезно, я бы даже сказала угрожающе, — Больше никогда так не делай.
Это был наш личный уголок, где мы могли побыть вдвоем, ведь в пределах него это было практически невозможно, постоянно кто-то маячил рядом.
Грохот падающей мебели через секунду разрушает ненавистную мне тишину.
— Да, Лэсси, конечно! — Мой голос звучит громче, будто я пытаюсь кого-то перекричать, только смысла в этом совсем нет, потому что кроме меня в этом доме никого нет.
— Ты действительно думала, что Розмари останется в этой дыре ради тебя? Ты явно переоцениваешь себя, опусти планочку немного ниже!
Тогда я действительно чуть не разгромила пол дома от обжигающей внутри ненависти и ярости ко всему, что только существует.
Казалось бы, когда Розмари только уехала, сначала внутри не было совершенно ничего кроме пустоты, затем эта пустота стала заполняться неприкрытой ненавистью и необоснованной агрессией к окружающим. Спустя еще какое-то время вроде бы стало немного легче, я, кажется, начала отвыкать от нее, еще бы немного, я бы скорее всего даже забыла бы как она выглядит, если бы она внезапно, без какого-либо предупреждения, не решила вернуться.
Срывая все фотографии, которые были прикреплены до этого на стене, что все время напоминали мне о чудесных днях, отправлялись прямиком в мусорное ведро. Их ждет что-то совершенно иное, они больше никогда не окажутся в этой комнате и не будут мозолить мне глаза. Просто выбросить? Нет. Разорвать? Не вариант.
Сжечь? Самое то.
Все время они валялись в мусорном ведре, который же, в свою очередь был спрятан в углу той комнаты, где я действительно забыла о них на какое-то время.
— И ты действительно решила все так просто взять и перечеркнуть?
Розмари показывает мне полную мусорку наших совместных фотографий.
— Это решила не я, а ты.
Сейчас мне ничего не оставалось, как подбирать эти фотографии с грязного пола по всему дому. Я рассматриваю одну из них. Мы на ней улыбаемся, поздний вечер. Кругом разноцветные огни и гирлянды, а на заднем плане огромное, привлекающее внимание своими такими же яркими огоньками колесо обозрения.
Улыбаюсь.
