Никто не знает, как его в действительности зовут, — ни я, ни директор дискотеки, ни регионал–ляйтер, ни даже сами албанцы. Достоверно известно только, что родился он в Косово, в семье очень влиятельного клана.

Во время сербских событий этот клан отличился в партизанской войне. Возможно, поэтому американцы и сделали на него ставку. Сейчас группировка под официальным названием «Бет» пользуется среди албанцев наибольшим уважением.

Свою бригаду в Германии Бесмир взялся формировать еще подростком. Все шло по накатанному сценарию: дворовые друзья — тюрьма — группировка. Долгое время это был просто глава бандформирования, авторитетный, но все же не настолько, чтобы называться албанским крестным отцом.

Перемены начались после косовского конфликта, с приходом клана Бесмира к власти. В новом правительстве его дядя занял серьезный пост, и именно с этого времени в Германии полилась рекой горячая средиземноморская кровь. Бесмир стал расчищать территорию, подчиняя соседние банды и уничтожая их лидеров. По разным данным, он убрал не менее шестидесяти человек. Непокорного главаря соперничающей группировки просто ловили на улице и сажали в машину, которая везла его прямиком через албанскую границу. После этого человек исчезал навсегда.

Все таможни Албании, все полицейские участки находились в руках его клана. Албанскую диаспору, стоявшую вне открытого криминала, он подчинил себе еще проще. Ни один албанец без его разрешения не мог пересечь границу Косово, а так как жулье предпочитает жить и работать в Германии и Косово одновременно, возя наркотики, контрабанду и проституток туда–сюда, то запрет в случае несогласия лишал их основного источника существования. Доходчивый аргумент. Не говоря уже о тех, чьи ближайшие родственники жили в Косово и автоматически становились заложниками.

Армия Бесмира насчитывала несколько сотен человек, многие из них прошли войну. За несколько лет он сделался самым авторитетным бандитом на территории региональной земли. Ему подчинились все албанские диаспоры.

Именно тогда Бесмиром заинтересовались немецкие спецслужбы. Не можешь устранить — подчини. Ему быстренько выдали запрет на въезд в Германию, и Бесмир пошел на сотрудничество. Полиция закрыла глаза на его проживание в стране при условии, что он будет следить за порядком среди албанцев, турок и цыган, против которых немецкие полицейские часто бессильны. Так он стал связующим звеном между силовиками и этническими группировками. За это полиция дала ему карт–бланш на действия среди своих.

Бесмир официально зарегистрировал свое охранное предприятие и постепенно подмял под себя девяносто процентов немецких секьюрити–фирм. Он практически легально вошел в бизнес «крышевания» — не менее пятидесяти дискотек стали платить дань непосредственно ему под видом оплаты за предоставление охранных услуг. За это он обещал танцхаусам защиту от местных бандитов и беспредельщиков. И слово свое, надо сказать, держал.

В начале нулевых сборная из двадцати отморозков ворвалась в здание танцхауса сети дискотек «Ангар», вырубила двух тюрштееров и устроила охоту на директора. Тот вместе с регионал–ляйтером заперся в своем бюро. Не одолев железную дверь, албанцы вернулись в танцзал, перевернули дискотеку вверх дном и выпили на обломках. Победа средиземноморского оружия над «паршивыми немцами» праздновалась до утра. Не думаю, что кто‑то хотел целенаправленно поломать гешефт «Ангара», просто в албанцах играла горячая кровь и жажда этнического творчества требовала выхода и реализации.

Но радость их была недолгой.

На следующий день в Монберг приехал автобус с плотно завешенными окнами. Во главе сорока боевиков явился лично Бесмир. Оружие даже не прятали. Бесмир ездил по домам погромщиков, вежливо приветствовал их родителей, улыбался женам, гладил по щечкам их детей и мягко предлагал хозяину дома, находившемуся уже в полуобморочном состоянии, сесть в автобус. Никто не отказывался.

Собрав всех, Бесмир привез дрожащую средиземноморскую сборную в «Ангар».

Он поставил их в фойе на колени и приказал просить прощения (говорят, это было очень трогательно), после чего предупредил, что в следующий раз виноватых искать не будет, а просто сыграет со всей диаспорой в лото, положив туда один–два черных билетика. Тот, кому достанется такой билетик, будет вывезен в Косово со всей семьей, включая детей, и на этом его род прекратится.

С тех пор целенаправленных разгромов дискотек сети «Ангар» не было в течение нескольких лет. Как только подрастало новое поколение гопников, Бесмир слал им привет, и крутые ребята тут же становились смирными барашками. Этому я сам потом оказался свидетелем.

Но также известно, что, когда в Косово в одной из разборок был застрелен родной брат Бесмира, он срочно вылетел туда со своими двадцатью бойцами — и поездку эту оплатил «Ангар».

Я долго не осознавал, что тоже работаю на этого человека. Ну, есть головное охранное предприятие «Шмидт и компани» — меня это не интересует, я и непосредственного шефа «Шмидта», шустрого мужичка с лисьими глазами, видел всего раза три за два года. Как я узнал потом, он отвечал за отношения Бесмира с «Ангаром». Этих дискотек насчитывается в Германии более двадцати, и все они под прикрытием албанцев.

Когда «Ангар» превратился в одно из самых спокойных заведений региона, мне пришло письмо на адрес дискотеки. Текст был простой: дескать, давай, парень, молодец, так держать, будут проблемы — обращайся. Вместо подписи стояло незнакомое имя — Бесмир. Я недоумевал — официальные письма в Германии так не пишутся. Решил, что шеф головного предприятия просто веселый чудак, и продемонстрировал письмо старому тюрштееру Дирку. Тот странно на меня взглянул и сказал: «Обязательно покажи это письмо албанцам».

Вот так я впервые узнал о Бесмире.

При следующем же конфликте у дверей, когда пятеро албанских юнцов отказались уходить без боя, подбадривая себя криками: «Да ты кто тако–о-ой?!» — я ради интереса вытащил это письмо и ткнул его в физиономию их вожаку.

Парня передернуло так, словно его ударило током. От потрясения, не веря своим глазам, он стал читать вслух: «Здравствуй, Макс… Тебя… э–э-э… вас… зовут Макс? А меня… меня Дэрсим… Очень рад… С дружеским приветом, Бесмир… Телефон… О–о-о… Простите нас, мы немного выпили сегодня. Пожалуйста, передайте господину Бесмиру, что мы его очень любим и уважаем…»

Все же я решил, что не буду пользоваться этой охранной грамотой, стараясь дистанцироваться от мафии. Но впоследствии наступил момент, когда номер телефона, так напугавшего албанских парней, мне пригодился.

Вызвали на суд по поводу недавней драки. За полчаса до начала процесса в зале ожидания уже толпились свидетели. Там же ждали потерпевший и обвиняемый.

Виновник произошедшего, возвышавшийся над всеми боксер–русак растерянно сделал шаг мне навстречу, но я отвернулся. С отморозками не общаемся.

Иримас приветствовал меня сердечно. Он бодрился, покуривая, но чувствовалось, что ему не по себе. Еще бы. Иримас — двадцатишестилетний двоюродный брат раздолбая Али, и наделали они в свое время в Монберге много чего. Занимались всем, на чем можно заработать, от крышевания проституток до рэкета турецких магазинчиков. Но если Али дважды сидел, то ясноглазый кудрявый ангелочек Иримас каждый раз выходил сухим из воды, отделываясь условными сроками. В то же время он, как и его братец, широкой души человек. В нем чувствуется особая, присущая некоторым туркам и албанцам веселая бесшабашность, и, глядя на него, понимаешь, что этот человек не может быть другим. Не могу сказать, ошибся ли Бог, выделив этим народам слишком много тестостерона в кровь и обделив тормозами, но они таковы, каковы есть, и это не мешает им, невзирая ни на что, быть иногда славными малыми.

Иримас частый гость в танцхаусе. Не знаю, из‑за отношений со мной или по причине своего добродушия (без надобности грабить не станет), он ни разу не устраивал драк с посетителями. Напротив, если был в зале, работа моя облегчалась. Стоило забузить турецкому молодняку, я отправлял к ним Иримаса. Грозно каркнув по–турецки, он легко утихомиривал молодежь.