Тут нельзя не отметить некую особенность русской души. Не было ни одного человека, которого не подмывало бы, проходя мимо колокола, взять, да и ударить в него. Провинившихся секли тут же на площади, выставляли у набата караульных — ничего не помогало. Нет–нет, да и не выдержит чьё–то сердце и загудит набат в ночной тиши. А нарушитель, со счастливым лицом стоит рядом, улыбается. «Берите меня, люди добрые. Наказывайте, порите. Не утерпел!».
Набатчину прекратил царь Иван Васильевич. Теперь, по его указу, рядом с каждым колоколом стоял стрелец, держащий жестяную кружку. Поёт у тебя душа, будь любезен, опусти денежку в кружку и вдарь. Одна денежка — один удар. А, если, не заплатишь, то не взыщи — царской казне урон нанёс. За это можно и руки, и головы лишиться. С месяц погудели набаты по Руси, да и прекратились, а выражение БИТЬ В НАБАТ стало означать — выбрасывать деньги на ветер, вести себя неразумно.
БЛОХУ ПОДКОВАТЬ
Практически у каждого из нас существует стереотип — блоха — подкова — Левша — Н. С. Лесков. Тем не менее «Сказ о том, как кузнец блоху подковал» можно найти в «Заветных сказках» Александра Николаевича Афанасьева. Сюжет, как всегда, прост и незатейлив. У Кузнеца завелась Блоха. Сколько тот не перетряхивал свои одежды, сколько не шарил в волосах и бороде, поймать её не мог. Тогда он, вроде, как сам себе и говорит, — Есть у меня железо. Не сковать ли кому железные подковки?
Блоха молчит.
— Есть у меня серебро, — продолжает Кузнец. — Не сковать ли кому серебряные подковки?
Таится Блоха.
— Есть у меня золото, — в третий раз говорит Кузнец. — Не сковать ли кому золотые подковки?
— Мне! — не выдержала Блоха. — Я хочу!
— Хорошо, — молвит тот. — Прыгай на наковальню, сейчас подкую тебя.
Только глупая Блоха скакнула на наковальню, как Кузнец стукнул её молотом и убил…
Отсюда и появилось в языке устойчивое выражение «БЛОХУ ПОДКОВАТЬ», то есть обмануть кого–либо, провести на ерунде.
Кстати, подобные сказки есть у всех европейских народов.
У немцев — «О Портном и Блохе». Портной пронзает насекомое иглой, наобещав сшить жилетку.
У французов — «О Парикмахере и Блохе». Цирюльник сжигает паразита щипцами для завивки, посулив модную причёску.
Пожалуй, самый жестокий вариант у испанцев — «Об Инквизиторе и Блохе». В детстве я чуть не спятил, читая её…
БЛУДНЫЙ СЫН
Притча о блудном сыне, в изложении евангелиста Луки звучит приблизительно так.
— «Было у некого человека два сына. Однажды младший из детей потребовал у отца часть своего будущего наследства (!!!) немедленно. Забрал деньги и уехал в дальние страны, где всё пропил, прогулял. Прошло время, и он вернулся в родной дом, одетый в рубище, умирающий от голода. Отец же обрадовался и закатил пир на весь мир».
Сомнительная по морали притча, хотя и с хорошей концовкой. Впрочем, если покопаться в биографии св. Луки, то всё становится на свои места. Согласно единому мнению историков, Лука происходил из богатой греческой семьи, которую покинул в отрочестве, завербовавшись матросом. Годы странствий и приключений привели его в Иудею, где Лука скитался, перебиваясь нищенством и мелкими приработками. (Никого не напоминает?) И, кстати, пытался ли он вернуться домой и что из этого вышло?
Мало того, «Притча о блудном сыне» есть только в его варианте Евангелия, у других же апостолов отсутствует. Поведал ли эту историю Иисус одному Луке, или она появилась, мягко скажем, непроизвольно, не нам судить.
Тем не менее, устойчивое словосочетание БЛУДНЫЙ СЫН существует и применяется к любому мерзавцу, покинувшему родительский дом.
БОБЫ РАЗВОДИТЬ (НА БОБАХ ГАДАТЬ)
Бобы — плод мистический.
Сербы — раз в год разбрасывают их вокруг дома, чтобы накормить «неупокоенные души».
В Польше — горшок с бобами ставят в гроб к усопшему.
Болгары — кладут боб в рот покойнику, чтобы он не превратился в вампира.
В Германии — невеста насыпает в карман подвенечного платья столько бобов, сколько хочет иметь детей.
В Испании, дабы забеременеть, женщины кладут боб в коровий череп и закапывают. Если семя прорастёт — жди скорого зачатия.
И, у всех европейских народов обязательно есть сказка, о том, как человек попадает на небо по стеблю, выросшему из бобового зерна.
Но, самое главное — на бобах гадают. Для этого берут 37 бобов, если гадаешь на мужчину, или 31, если на женщину. Затем на глаз делят на три кучки и долго перекладывают, перемешивают, подбрасывают вверх.
Чем хорош подобный вид гадания — он не даёт расплывчатых прогнозов о «казённом доме» или «нехорошем брюнете», а чётко отвечает на поставленный вопрос: «да» или «нет».
К примеру.
Я умру? — Да.
В этом году? — Нет.
Бобам не задашь дурацкий вопрос — «Чем мне мазать голову от выпадения волос?».
Я облысею? — Да.
В этом году? — Нет.
Вот за подобную лаконичность и ясность, гадание на бобах было необычайно популярно в дохристианской Руси. И сколько потом церковь с государством не пыталась бороться с этим явлением, окончательно искоренить его не удалось. Остановят, бывало, опричники–стрельцы–преображенцы гадальщика, а у того ни карт, ни хрустального шара, ни куклы вуду. Только бобы в кармане.
— Зачем бобы несёшь?
— Э–э–э, дарагой, кушать хочу! Лобио делать стану…
БОЧКА ДАНАИД
У сына Посейдона Бела было два наследника–близнеца — Данай и Эгипт. Первый правил в Ливии, второй в Египте. Так уж получилось, что жёны Даная родили пятьдесят дочерей, а жёны брата — пятьдесят сыновей. Когда детишки подросли, Эгипту пришла в голову довольно спорная мысль — устроить одну большую кровосмесительную свадьбу между своими сыновьями и их кузинами. Диковатая затея, но Эгиптиадам (сыновьям Эгипта) она сразу же пришлась по сердцу. Бросив жребий, каждый получил себе по Данаиде и в Ливию были отправлены сваты. Данай выслушал гонцов, подивился выдумке брата и отказал. Да и девушкам было как–то неприятно узнать, что кузены уже распределили их между собой. Разгневанные отказом, Эгипттиады собрали несметное войско и высадились в Ливии. Данай с дочерьми был вынужден бежать к берегам Греции, в Арголиду, где население так полюбило его, что немедленно объявило своим новым царём. Арголидцы, кстати, с тех пор стали называть себя данайцами (помните, те, которых надо опасаться, когда они несут дары).
Шло время. Девушки были в восторге от Греции. Юноши здесь, в отличие от сумрачных ливийцев, оказались, как один, поэты и спортсмены. В лесах играли на свирелях поддатые, любвеобильные сатиры. И всё бы хорошо, если бы однажды во дворец не нагрянули пятьдесят взбешённых кузенов с обнажёнными мечами и желанием немедленно жениться. Бежать было поздно, да и некуда. Данай сделал вид, что смирился и распорядился немедленно праздновать свадьбы, а сам роздал дочерям кинжалы и велел убить мужей, дабы не допустить кровосмешения. Два раза Данаид просить не пришлось и сорок девять брачных лож окрасились кровью (так уж вышло, что одна из пар всё же сложилась). Наутро царь отец устроил олимпийские игры и выдал дочерей за атлетов победителей…
Зловеще начавшаяся история, казалось бы, получила хороший конец, если бы в царстве Аида Данаид не ждало наказание. Веки вечные они должны наполнять водой бездонную бочку, так называемую БОЧКУ ДАНАИД.
Мифы древней Греции порой жестоки и не всегда добро торжествует над злом, но история Данаид всегда стояла особняком. Одни современники считали наказание несправедливым и суровым, другие — оправданным и слишком мягким. Софокл долгие годы полемизировал на эту тему с Эсхилом, Вольтер с Руссо, Крупская с Инессой Арманд. А британские суфражистки конца XIX века носили на левом рукаве блузки эмблему с вышитой бочкой.
