кота) пойманную Володей рыбу....Отец не знал, что сказать маме, как

утешить - успокоить ее. Он еще не разобрался в том, как думать и что

говорить о войне, сыне и будущей нашей жизни....Но, закончив работу во

дворе, твердо сказал маме и Шуре: “...Хватит слезы лить...Ими горю не

поможешь...Завтра власти скажут, что делать, куда идти...Утро вечера

мудренее...”

9

На следующий день, однако, выяснить что - либо новое не удалось.

Отец опоздал с отъездом в артель... И, конечно, не знал, какие наряды

придется выполнять. Возить бревна с Урала?. Ехать на базу Облторга (о

ней говорили в субботу)? Или отправиться прямо в “Гуж”? Поговорил с

братом. Решили ехать в контору: там обязательно соберутся все возчики , и

тогда решат - вместе с начальником - что делать дальше...

Зять решил пойти на фабрику ранним утром, еще до начала смены.

Шура пока оставалась дома: ей надо было заняться “мелкими” делами,

накопившимися после вчерашней поездки... Но все пошло совсем не так,

как предполагалось.... Прибежал молодой посыльный из военкомата:

Ваню срочно вызвали в третий отдел.. Зачем?.. Какие документы брать с

собой? Паспорт?.. Военный билет?.. Как станет известно позже,

Президиум Верховного Совета ССР в первый день войны объявил

мобилизацию военнообязанных (1905 - 1918 г. г. рождения) ...

За первой мобилизацией последуют вторая - третья и пр.

Шура - сразу в слезы, обнимает мужа, как будто навсегда прощается с

ним. Но плакать было некогда: пришла Полина... Сказала, что рабочих

срочно собирают в зале, должны объявить “важные распоряжения”

директора.. Сестра обязана быть на фабрике ...

Жизнь горожан резко и быстро менялась... Утром на улицах - толпы

невеселых, обеспокоенных людей. Откуда - то доносится бравурная

музыка...Днем во всех организациях и предприятиях - собрания и

совещания.. Вечером на главной площади прошел митинг. Ораторы, как

обычно, говорили о сплоченности и единстве советских людей, духовном

подъеме нашего народа и будущей победе (в нее верили все)... Во многих

речах звучал несколько наивный оптимизм. широко известной тогда

песни: “Если завтра война, если завтра в поход, - мы сегодня к походу

154

готовы...” В первые военные дни никто не мог предположить, какие

трагические лишения и испытания ждут страну и людей...

Неделя в нашем доме, как и во многих других, куда- то спешила -

беспорядочно, суматошно. Невозможно было понять, кто где бывает, чем

занимается. Ваня несколько дней не приходил на фабрику... Для многих

семей он превратился в “черного вестника несчастья”: разносил повестки

военкомата, возвращавшие старых “служилых” в армию..В каждом доме

нашего зятя встречали слезы и крики женщин и невеселые лица мужчин.

Возвращался домой ночью, усталый, хмурый и молчаливый...

У отца - в артели и у Шуры - на фабрике все (и люди , и работа)

становилось иным, чем прежде, до войны, - тревожным, тяжелым и

непредсказуемым...

В городе продолжали шуметь митинги и собрания...Радио передавало

оптимистически звучавшие новости и героические песни. Оно (и не только

оно) по - прежнему питалось иллюзиями давних времен гражданской

войны...Или не решалось сообщать трагической правды о первых днях

войны: советские дивизии и полки терпели поражения, так как оказались

плохо подготовленными к будущей войне... Люди беспокойно спрашивали

друг друга : “Почему не выступает Сталин? Почему молчит так долго?..”

Его речь в начале июля породила в людях разнообразные мысли и чувства

- веру в победу ( вождь повторил уже знакомое: “Враг будет разбит....

Победа будет за нами...”) и ожидание страшных испытаний и жертв...

В уральских семьях царила безрадостная, мрачная атмосфера. Уже

несколько недель безутешно рыдали женщины и плакали дети: сотни

мужчин были мобилизованы в армию... В середине июля и сам “разносчик

повесток” получил “знакомую бумагу”. Одновременно с ним в армию

уходил Семен, муж маминой сестры, тихий, робкий бухгалтер, привыкший

иметь дело с цифрами и бумагами, никогда не служивший в армии, не

знавший, как следует держать в руках винтовку. Ваня жалел его: он - то

знал, как трудно такому человеку находиться в солдатских рядах....

... В небольшом одноэтажном здании, рядом с домом Карева, летом

41 -го года постоянно работала медицинская комиссия. Больных среди

будущих бойцов она не находила: мужчин, пришедших сюда с повестками

в руках, врачи признавали здоровыми, т. е. годными к службе в рядах

Красной армии.... Через неделю - полторы новобранцев должны были

отправить в армейские части...

На противоположной стороне улицы - здание шестой школы... Около

него постоянно стояли рыдающие женщины.. Некоторые - с младенцами на

руках.. Не все выдерживали изнурительной жары: падали, теряя сознание,

их сразу же поднимали, приводили в чувство, заставляли выпить холодной

воды (во дворе школы - колодец )..Ни одна из женщин не уходила домой,

надеясь увидеть (может, в последний раз) любимых - мужа, сына, брата...

155

Дежурные не разрешали прошедшим комиссию выходить на улицу, к

родным. Их оставляли в садике “Металлист”, где совсем недавно весело

играл духовой оркестр, парни танцевали с девушками и назначали

свидания.. От “вчерашней” жизни ничего не осталось... Теперь музыканты

были среди тех, кто успешно “проходил” комиссию..

Шуре удалось разглядеть своего Ваню в толпе будущих солдат.

Супруги обменялись тревожными взглядами. Сестра старалась сдерживать

слезы и казалась внешне спокойной в толпе рыдающих женщин...Муж

знакомым движением руки успокаивал жену, показывал, что не все в

нынешней жизни страшно, что через несколько месяцев он, вместе с

другими уральцами, обязательно возвратится домой.. Наш зять, как и его

товарищи, еще не знал, что если кто - то и вернется на родину, то лишь

через несколько лет. И многие из них никогда не встретятся и не

обнимутся со своими родными и друзьями...

.

10

Через неделю после решения медицинской комиссии будущих

красноармейцев перевели в здание школы, расположенное на юго -

восточной окраине города. Ее территорию “защищала” высокая

металлическая ограда, за которой теперь толпились будущие солдаты.

Командиры (сотрудники военкомата) пытались поддерживать среди них

строгую дисциплину, но “призванные в армию” неохотно подчинялись им:

каждый надеялся увидеть в толпе за оградой своих жен, детей,

родственников или знакомых и потому старался занять место около

забора...

Группа

мобилизованных

уральцев

постоянно

увеличилась,

превращаясь в большой отряд. Ждали будущих солдат из южных

районов области. И только тогда всех мужчин отправят...” Куда?.. Никто

не знал...

Шура в эти дни почти не жила дома: утром уходила на фабрику, после

смены отправлялась на свидание с мужем. Там она иногда встречалась с

двумя золовками, приходившими попрощаться с братом.. Ваня, в отличие

от Семена (тот едва скрывал слезы) держался спокойно и уверенно.

Наверное, он еще не забыл своей службы на Дальнем Востоке и хорошо

знал, что его ждет в армии...

Новобранцев кормили плохо... Их, видимо, еще не признали

“настоящими военнослужащими” и не “поставили на пищевое

довольствие” (так, кажется, говорят в армии ?). Но наш зять не страдал от

голода: Володя или отец каждый день приносил ему обед.. С ужином,