квартиру.. Он полностью прекратил разговоры о ней, опасаясь беспокоить

отца...Свекра в эти тяжелые дни постоянно поддерживала младшая

невестка. Энергичная, умеющая весело, увлеченно передавать городские

новости Ира делала жизнь больного несколько разнообразной: невестка

как будто уводила старого уральца из небольшого дома в известную ей

многими и разными событиями городскую современность. Как медик,

Ира могла объяснить свекру, зачем необходимо принимать то или иное

лекарство, почему следует соблюдать “ненавистный” режим и пр.

Наш отец внимательно слушал ее слова, но не все ее требования и

советы выполнял...Он, как и раньше, по - прежнему недоверчиво относился

к медицинским препаратам и неохотно “принимал” рекомендованные

врачами таблетки...

Каждый день в дом приходили старшие сыновья и невестки, чтобы

помочь Косте и Ире. Но, пожалуй, по - настоящему серьезно и постоянно

поддерживала младшего брата и отца (как раньше маму) Шура. Она

аккуратно выполняла все врачебные рекомендации, необходимые

больному... Убедительно говорила, что через две - три недели отец

обязательно “поднимется”, что долго лежать нельзя, так как его ждут

“нужные” и “срочные” дела, которые может и обязан выполнить только

один отец: “Кто, кроме тебя, будет ухаживать за твоей картошкой...Ведь ее

скоро надо будет пропалывать.. Да и дома работа всегда найдется...”

Такие “деловые” разговоры радовали отца.. И он верил, что,

действительно, скоро “поднимется” с кровати, отправится за Урал, “на

картошку” или осмотрит и проверит двор и базы...

Иногда в дом приходили братья отца и их жены. Больной сдержанно

встречал своих родственников ( характер нисколько не изменился): он не

хотел, чтобы они видели его, всегда сильного, крепкого, - слабым и

беспомощным... Одну из родственниц он, вообще, выносил с большим

трудом : “...Все зудит - зудит, как комар...Советует сделать одно - другое.

Зачем -то хочет пригласить чтицу, как будто сам не знаю, что мне надо...

Вот встану - и тогда решу...“ . .. ..

Но встать отцу не удалось... И причина трагического исхода,

наверное, - не только в тяжелой болезни, но и в его душе, в чувствах...

Жизнь без мамы потеряла для отца какой - либо смысл... Оказывается,

“твердый” казак имел тонко чувствующее сердце, но всегда скрывал свои

переживания: он не хотел выглядеть перед артельщиками и приятелями

398

слабым, незнающим и сомневающимся... И только сейчас в нем открыто

проявился спокойный, мягкий и внимательный характер в отношениях с

близкими, в беседах о маме и прошлом нашей семьи, часто - тяжелом,

горьком, редко - светлом, радостном, в интересе к работе своих взрослых

детей... Отец постоянно ругал себя за “нынешнюю бездельную жизнь”, к

которой он, занимавшийся всю жизнь нужным дому делом, не мог

привыкнуть... Мы надеялись, что через месяц - полтора отец почувствует

себя, если не совсем здоровым, то хотя бы способным самостоятельно

двигаться, выходить во двор, дышать свежим воздухом, выполнять легкое

дело и пр.

Наши радостные, светлые ожидания не сбылись.. Через полтора

месяца ( 27 -го июня) сердце отца не выдержало. На нем сказались годы

нелегкой жизни, состоявшей из бесконечной работы, постоянных забот и

волнений о семье и хозяйстве, смерть мамы, его единственной Катюши, с

которой прожил в любви и согласии более полувека...

Для своих детей отец был “вечным”, беспокойным тружеником, не

жалевшим сил и времени ради их спокойной и обеспеченной жизни,

строгим, деловым наставником, утверждавшим, что в жизни “ничего даром

не дается”, умным организатором работы не только своих детей, но и

коллег - артельщиков...

Мы видели в отце еще и “природного” уральского казака,

влюбленного в бескрайние просторы родной земли и в вольный Урал -

Яик Горыныч, сохранившиеся лишь в его грустных воспоминаниях и

традиционных песнях...

...И сестра, и братья пытались, но не могли понять и объяснить

горестные, страшные события, стремительно быстро разрушившие нашу

семью.. Почему неожиданно скончались родители?.. Почему судьба так

жестоко ударила по нашим душам и сердцам? Ответы на эти и другие

вопросы, конечно, никто из нас не знал и не мог найти. Но мы уже тогда

понимали, что со смертью отца окончательно распалась, исчезла старая,

традиционная казачья семья.. Ушел из жизни ее последний активный

защитник в нашем доме.....

Провожали отца в последний путь не только родственники... Пришли

многие соседи, знавшие нашего отца как спокойного и справедливого

человека - работника...Прощались с отцом и его последние, немолодые

товарищи, с которыми он работал вместе долгие годы...Их осталось

немного . Постояли несколько минут около гроба, произнесли известные

слова...

.. Похоронили отца рядом с мамой, - на старом кладбище...Родители и

после смерти, как и при жизни, были вместе...

Со времени их утраты прошло более трети века, но в моей памяти они

по - прежнему остаются живыми, - любимыми и справедливыми,

399

заботливыми и взыскательными по отношению к своим детям... И

невольно вспоминаются самые различные (радостные и печальные)

события уже далекой нашей общей жизни.. И вновь становится

невыносимо тяжело на душе...Никогда мне не освободиться (и надо ли

освобождаться?!.. ) и от этих воспоминаний и чувств...

***

После смерти отца дом на Плясунковской улице опустел. Костя с

семьей через несколько недель переехал в новую квартиру. Сестра

организовала печальные “сороковины”: и она, и братья понимали, что эта

горестная встреча может оказаться последней в нашем родном месте...Мы

предложили племяннику, живущему вместе с тещей, занять семейный

дом. Но тот отказался: через несколько месяцев он надеялся получить

хорошую “казенную” квартиру.. Год спустя мы, дочь и сыновья покойных

родителей, вступили в права наследования. И не знали, что делать с

приобретенным хозяйством... Везде были видны следы приближающегося

полного разрушения... Наши бывшие владения требовали серьезного

ремонта.. Но в нем никто из нас - наследников не был заинтересован... И

все же мы решили очистить и привести в порядок двор и базы: весь хлам и

мусор, найденные там, погрузили в самосвал и отправили за город..

Общими усилиями сумели придать летней кухне, сараям и базам внешний

“благополучный вид”. Плуг, бороны, грабли и пр. мы отдали дяде: он

сумеет распорядиться ими лучше, чем кто -либо из нас..

...Я испытывал странное чувство печали и недоумения, радости и

боли. Ведь совсем недавно мои братья жаловались на то, что им негде

жить, а теперь все отказывались от родительского дома...От того самого,

где прошли наши детство и юность... Теперь мы стали другими:

взрослыми, самостоятельными, совсем не сентиментальными, больше

думающими о настоящем и будущем, чем о прошлом, таком трудном и

легком, грустном и радостном ...

....После невеселого семейного совета - разговора нашли, кажется,

“радикальное решение”, которое устраивало и успокаивало всех

родственников: дом продали соседу, давно мечтавшему об “отдельном”

жилье и дворе, где он чувствовал бы себя полным хозяином...Что ж, у

каждого - своя мечта.. Ведь такая же была и у нашего отца - когда-то

давно, в начале прошлого века...

..Накануне отъезда из Уральска (осуществилось мое старое желание,

но совсем не так, как думалось-мечталось в молодые годы) я часто бывал

на “моей” узкой улице и внимательно рассматривал ставший чужим наш