добавляет. Только улыбка и молчание. И он смотрит на меня так, как мужчина смотрит на

женщину. Не так как несовершеннолетний преступник смотрит на назначенного судом

социального работника. От его взгляда мне хочется краснеть. Но я слишком опытна для этого.

Я не буду соблазнена и отодвинута от своей миссии.

─ Ты всегда был художником? Ты хорошо натренирован или у тебя природный талант?

─ Я всегда рисовал. Это помогало мне не сойти с ума, когда остальное дерьмо не

помогало. Его упоминание о прошлом резко возвращает меня в настоящее. У меня здесь есть

над чем поработать и я действительно хочу, чтобы он добился успеха. Я должна дать ему

знания и уверенность, которыми он сможет воспользоваться в обществе, когда покинет это

место. Я знаю, что хороша в этом. Он нуждается в моей помощи, и я более чем готова помочь

ему через все это пройти. Несмотря на его внешность, есть границы, которые я бы никогда не

переступила. Я должна найти себе друга по сексу, чтобы свести на нет все это сексуальное

напряжение.

─ Я получила твою записку, так что я сама заполнила анкету. Все что мне нужно, это

твоя подпись. ─ я роюсь в столе и затем протягиваю ему папку.

Он крутит ручку в руке, прежде чем ставит подпись. Он показушник, этот парень

постоянно пытается произвести впечатление. Его подпись стилизована и он ставит крест

после Роблес вместо того, чтобы написать «Круз».

─ Это твоя настоящая подпись?

─ Да, мэм, боюсь, что так.

Ой, значит, сегодня он отвечает на мои вопросы. Когда появляется возможность …

─ У тебя есть какая-нибудь система поддержки? Члены семьи, с которыми ты

поддерживаешь связь?

─ У меня есть друзья. Я не знаю где в данный момент моя мама. Знаю, что у меня есть

родственники в Мехико, но я не поддерживаю с ними связь.

─ Здесь мы предлагаем групповую терапию два раза в неделю. Это действительно

прекрасная возможность. У нас также есть программа по предоставлению покровителя

(спонсора), так что, если ты хочешь, мы можем пристроить тебя к кому-нибудь.

Он стягивает шапочку и его блестящие, черные волосы падают на его плечи.

─ Кто они?

─ Кто, кто? ─ спрашиваю я и осознаю, что жую резинку моего карандаша. Я бросаю

карандаш вниз, словно это оскорбление моих полномочий.

─ Покровители, ─ говорит он, заводя руку за голову и собирая волосы большим и

указательным пальцем. Он собирает их в хвост и затем закручивает в узел, закрепляя черной

резинкой, которую он стянул с запястья.

─ Ты делаешь это лучше чем я.

Он поднимает бровь и смотрит на меня с насмешкой.

─ Я никогда не была любителем причесок, ─ говорю я смущенно. ─ У меня одна и та

же прическа с тех пор как мне исполнилось двенадцать. Моя мама всегда занималась этим.

Возможно, она уже давным-давно вышла из моды. А я даже не знаю. ─ промямлила я бес

связанно. Скорее всего, краснея и, безусловно, потея под рубашкой. Возьми себя в руки, школьница Лана, его психическое здоровье и его успех важен для тебя. Его не заботят твои

волосы.

─ Все покровители это наши сотрудники, мы не берем волонтеров со стороны. Это

будет кто-то, кого вы сможете хорошо узнать, кто-то, с кем вы сможете проводить время.

─ Вы покровитель? ─ спрашивает он, скрещивая руки на груди, все его пальцы кроме

больших располагаются подмышками.

─ Нет! ─ говорю я, рассматривая его браслеты, сделанные из ткани, веревки и кожи.

Среди них несколько серебреных браслетов, которые лязгают, когда он жестикулирует. Мне

интересно, остаются ли они на нем, когда он принимает душ или они из тех, которые он

никогда не снимает ─ каждый имеющий для него какой-то смысл. Вода, бегущая по этому

прекрасному телу. Не могу перестать фантазировать. Конечно же, я сексуальная личность, но

обычно я не так бесстыдна.

Браслеты. Иногда дети в этой системе становятся чрезвычайно привязанными к

материальным вещам, наделяя их огромной эмоциональной значимостью. Это дает им

возможность на что-то опереться, когда их жизнь становится нестабильной, и люди

отворачиваются от них.

─ Джени ─ покровитель, и Дженнифер, и даже Педро со стойки регистрации.

Практически все, кто работает здесь. Кроме меня.

Он кивает мне головой, а затем приподнимает в мою сторону подбородок.

─ Выберите кого-нибудь для меня. Любого, кого сочтёте подходящим.

─ Я бы посоветовала Бригитту. Она из Германии и в хороших отношениях со всеми.

Все участники любят ее. С ней и в правду очень легко общаться.

─ Она такая же хорошенькая, как и вы? ─ спрашивает он, еще больше наклоняясь

вперед так, что его локти передвигаются к краю колен. Он сплетает пальцы и хрустит

костяшками. Его потемневшие и затуманенные глаза блуждают по мне. Он бросает мне вызов, чувствуя мою отзывчивость.

Моя многострадальная нервная система переходит в состояние перезагрузки. Я

пытаюсь сформулировать слова, но его внезапный флирт оставляет меня без слов.

─ Мы не, мы не… в Pathways мы не оцениваем людей, основываясь на их внешности.

Мы не можем, ты не можешь… Мы придерживаемся закона о взаимном уважении, который

поддерживает конкретные и очень важные границы.

Мози поднимается, пока я заикаюсь, как нервная птица, в которую он меня превратил.

Он заводит руки за спину, затем одной рукой тянет запястье другой до тех пор, пока я не

слышу как хрустит его позвоночник. Он расслабляется, в то время как каждую мою мышцу

хватает судорога.

─ Не берите в голову, Лана. Беру свои слова обратно. Вы не хорошенькая, ─ говорит он

с легким раздражением и выходит из кабинета, даже не оглянувшись.

У меня падает челюсть. Я с трудом могу сформировать мысли, не говоря уже о

предложениях. Он что, только что назвал меня хорошенькой, а затем забрал свои слова

обратно?

Я склоняю голову к своему столу. Снова. Я беззащитна перед тем влиянием, что он на

меня оказывает. Мози заставляет меня хотеть заползти куда-нибудь в песок и исчезнуть.

(Вместе с ним, предпочтительно с ним.)

Глава 4.

Секундой позже Джени врывается в мой кабинет, расплескивая по ковру кофе из своей

чашки.

─ Аккуратнее, Джени! ─ говорю я, восстанавливая свое самообладание.

─ Какого черта, прости, я слышала все через интерком.

─ Великолепно. Могу ли я спросить, ты что, шпионишь за мной?

─ Я набрала тебя, чтобы сообщить, что он идет, а затем ты нажала на кнопку – и я не

стала вешать трубку.

─ Ладно, все в порядке. Ничего не произошло. Он просто заставляет меня волноваться.

Мальчишка знает, как пробраться мне под кожу.

─ Да уж, и знаешь он сексуальный и СЕКСУАЛЬНОСТЬ – означает неприятности.

Я фыркнула и сделала глоток из кружки с кофе, которое мне только что передала

Джени.

─ Должна ли я попробовать убедить их отправить его в другую программу?

─ Джени, ты слишком эмоционально реагируешь! Клянусь. Думаю, я могу с этим

справиться. Помнишь прошлый год? Парнишку, который угрожал мне ножом? Тот, который

узнал мой домашний адрес?

─ Да, но то был нож. Этот же парень угрожает тебе своей сексуальностью, которая

может породить множество различных проблем.

─ Я не боюсь. Он просто дерзкий мальчишка. Но мы должны оставить его – он

невероятно талантлив.

─ Он ─ сплошная проблема. Он похож на девчонку. Сексуальную, мускулистую

девчонку. У него волосы лучше, чем у меня и ресницы длиннее и грудь больше. Он во всем

будет девушка погорячее меня, и при этом он чувак. Может быть он гей?

─ Он не гей. Совсем не гей. ─ Но теперь, когда я задумалась об этом, Мози показался

мне достаточно сексуальным, чтобы иметь отношения и с мужчинами и с женщинами. Словно

он обладал ненасытным аппетитом. Черт, возможно, он в каком-то смысле гей. Что я о нем