Дейл и я делаем томатный суп и сырные гренки из ароматного хлеба и швейцарского

сыра. Он рассказывает мне о съемках, которые они должны были сделать сегодня и об

изнурительном процессе выполнения миллиона дублей. Я стараюсь слушать и кивать в знак

сочувствия, но я так быстро поглощаю вино, что мое горло начинает болеть от повышенной

кислотности. Я порезала палец, измельчая красный лук для салата. Дейл любит, чтобы ножи

были острые, и в один прекрасный день я порежусь до артериального кровотечения.

В ванной, в шкафчике для лекарств я нахожу Бактитроцин и наношу на пульсирующую

рану. Я чуть ли не вою, когда антисептик попадает на рану и прыгаю на одной ноге, чтобы

отвлечься. Я не могу перестать зацикливаться, и теперь от алкоголя мое навязчивое состояние

становиться капризным и заторможенным. Я сталкивалась с огромным количеством

подростков, которые резали себя и я понимаю психологический аспект их действий. Я никогда

специально не резала себя, даже мысль об этом расстраивает меня. Я вижу, как огромная

капля крови собирается в одном уголке пореза, и быстро сую палец под холодную воду, чтобы

смыть кровь.

Я вроде как отвлекаюсь, сосредотачиваясь на ране. Она блокирует мои мысли от

большей боли, скрывающейся внутри меня. Я снова наношу лекарство и, поставив марлевую

повязку, закрепляю пластырем. Пульсирует так, словно мой палец стал просто гигантским, молчит, но таким образом кричит на меня.

Дейл тихо стучит в дверь и бормочет мое имя. Мне хочется кулаком заткнуть свой рот и

зажать изнывающую от боли плоть зубами. Но вместо этого, я, улыбаясь, открываю дверь, показывая перевязанную руку, чтобы доказать, что я не просто прячусь в ванной поедаемая

своими чувствами. Приправляя свое сумасшествие целым караваем проклятых эмоций, и

предлагая особенный обед в виде шведского стола из сожалений Ланы.

Мы едим в нашей маленькой залитой солнцем кухне и разговариваем о планах на

выходные. Дейл моет посуду, а я оплачиваю счета за свой телефон через свой ничтожный

банковский счет. Обычно, все, что остается, я пересылаю родителям. В конце каждого месяца, они пытаются хоть немного выплатить аренду моему дяде. Мама получила небольшую работу

по пошиву костюмов для театральной мастерской, а мой папа до сих пор занят ежедневной

утренней рутиной с разносом газет. У Лекси теперь полноценная работа, не смотря на то, что

он бросил колледж. Он работает сторожем и уборщиком в большой старшей школе. Это

достаточно большое место, чтобы нанять целую команду, и как видно Лекс там за главного, он

король сторожей и уборщиков. Он также пытается финансово помочь маме и папе, но он не

так много получает, чтобы сэкономить.

Мне нужно постараться получить работу с полным рабочим днем. Меня всегда

угнетает, что Лекс использует свой ум, чтобы убирать мусор и дерьмо и что мой папа носится

с газетами, которые никто не читает в четыре часа утра. Почему я не стала изучать право или

медицину, или экономику? Я не могу спасти весь гребанный мир или всех правонарушителей

в Лос-Анжелесе. Я должна была быть более практичной и просто попытаться спасти свою

семью.

─ Пенни, чтобы узнать, о чем ты думаешь, ─ говорит Дейл, вытирая руки после

раковины.

Все мои мысли ─ сумасшедшие, Дейл. Ты не захочешь услышать их.

У меня лицо абсолютно не привлекательной женщины и я грызу ногти. Я смотрю на

Дейла и мечтаю, чтобы он исчез. Хочу, чтобы он исчез из моей жизни.

─ Мне бы хотелось, чтобы у меня были деньги. И яйца. Мне действительно хотелось

бы иметь парочку яиц.

Дейл вытирает руки о джинсы и вздыхает, он не понимает моей депрессии или моего

хромого юмора.

─ Может нам пора расстаться, Лан. Прошло так много времени с тех пор, как ты была

счастлива. Ты можешь пожить здесь, пока не найдешь работу. Хочу сказать, нет никакой

спешки. Мы можем и дальше говорить об этом или встретиться со специалистом.

─ Ты кого-то встретил?

Мне плевать если это так и я даже не понимаю, зачем спрашиваю его об этом. Я совсем

не хочу романтических отношений с Дейлом. Возможно, я никогда не хотела их, но каждый

раз, когда он пытался расстаться со мной, моей реакцией было крепче зацепиться за него.

Свобода пугала меня и заставляла чувствовать себя слабой. И как только Дейл соглашался со

мной, я моментально возвращалась на круги своя. Я как та раздражающая машина на шоссе

перед вами. Та, которая медленно издевается над вами, пока вы не начинаете сыпать

проклятиями и скрежетать зубами. Когда наконец перед вами появляется свободная полоса и

вы давите на газ, медленная издевающаяся над вами машина тоже начинает ехать быстрее, потому что он не может представить себе езду за рулем, без того, чтобы мучать вас.

─ Хорошо, ─ говорю я и мне приходиться сдерживаться, чтобы не зевнуть в самый

неподходящий момент.

─ Что хорошо? Мы расстаемся или идем к специалисту? ─ Дейл раздражен. Он

скрещивает руки на груди. Это не то, с чем вы можете согласиться, хорошенько все не

проанализировав, на это нельзя пожать плечами и подавить зевок.

─ Ты сам сказал в прошлый раз, когда мы проходили через это, что ты и я живем как

незнакомцы.

─ И что ты собираешься делать? Попытаешься найти другую квартиру?

─ Дейл, я так далеко не заглядывала. Ты спросил у меня об этом две секунды назад.

─ С чем связанно внезапное согласие? Ты всегда была тем, кто отказывался сдвинуться

с места.

Потому что каждый раз, когда я сталкиваюсь с Мози Крузом, я внезапно просыпаюсь.

─ Потому что ты прав. Просто я упряма и напугана. Но это не стоит того, чтобы и

дальше мучать тебя своим нежеланием. Я та, кто привносит апатию в наши отношения. Знаю, я виновата.

Дейл просто кивает мне и поджимает губы. Он должно быть чертовски старается,

чтобы не схватить ближайшую коробку и не засунуть туда все мое дерьмо. Влево, Лана. Влево, влево.

─ Это же не имеет никакого отношения к тому, что ты встречалась в тюрьме со своим

старым клиентом, не так ли?

Я делаю последний глоток вина из чашки и кладу ее и телефон на кухонный стол,

прежде чем ответить.

─ Это имеет к нему прямое отношение и так же не имеет никакого отношения. И он в

изоляторе, а не в тюрьме.

─ Из тебя такая плохая лгунья. Ты знаешь это не законно. Ты можешь потерять свою

лицензию.

─ За то, что поехала навестить бывшего клиента в изоляторе, который нуждался в

небольшом совете. Я сильно в этом сомневаюсь. Ты ищешь причину.

Я чувствую, что он хочет поругаться, а я не собираюсь этого допускать. У меня нет ни

капли злости на этого человека, который был прекрасным другом и коллегой.

─ Послушай, Дейл, ты прав. Время пришло. Я люблю, как ты снимаешь фильмы, и

твою страсть по отношению к людям. Твою домашнюю стряпню, даже когда она пересолена и

твою безупречную способность к садоводству. Я люблю твою «Карбонару» по рецепту твоей

бабушки и все те вечера, которые мы провели, поедая еду на вынос и просматривая старые

фильмы. Но ты тот, кто всегда говорит, что мы никогда не сможем пожениться. Это ты, кто

считает, что мы убиваем время, ввязываясь в эти отношения.

Дейл ничего не говоря идет в гостиную. И вот когда я точно понимаю, что пришло

время и что это не ошибка. После двух лет, Дейл и я расстаемся, и я даже не вижу, чтобы у

кого-то из нас было разбито сердце.

Следующие четыре дня я провожу, перевозя все свои вещи в хранилище и святое

дерьмо, это катарсис. Если бы я только знала, как замечательно можно себя почувствовать, избавившись от всего этого дерьма, я бы еще много лет назад выкинула бы все это на свалку.