Ветеран-сержант Дацей присел и отключил его, чтобы успокоить раздраженного машинного духа.

Телион выпрыгнул из открытого люка «Лэнд спидера» еще до того, как тот коснулся земли выдвижными шасси. Щурясь, он подошел к Сикарию сквозь песчаную бурю и ударил кулаком по нагруднику, прежде чем приступить к докладу.

— Четвертый форт расположен на востоке, через балку и вдоль Черногрязки, — чуть холодно и сдержанно сказал он. Он изолированный и хорошо замаскирован. — Мы нашли его случайно, по бликам стальных частей конструкции. Первичная разведка указывает на то, что там находится крупный орк с таким же телосложением и манерой поведения, что и воевода. Возможно, это и есть твой враг, брат-капитан.

Сикарий медленно кивнул, взяв старого ветерана за плечо.

Сципион заметил, как раздражение и навязчивая мания, терзавшая капитана последнюю пару часов, исчезли в мгновение ока. Охотник вновь почуял добычу.

— Хаксис, — произнес Сципион по комм-каналу, обращаясь к пилоту, хотя сам не сводил глаз с Телиона. — Запускай двигатели, мы вылетаем немедленно. Братья, — добавил он, оглянувшись на сержантов, — мы идем охотиться на орка.

Зеленокожие побежали, оставляя за собой погибших сородичей.

В небесах грохотал гром, но то была не буря. Говорили орудия космических десантников, их ослепительные залпы врывались в ряды зеленокожих, отчаянно пытавшихся скрыться среди редких окаменевших лесов, которые окружали Госпору.

Каждое орудие «Громовой огонь», умело расположенное согласно инструкциям капитана Сикария, то и дело отъезжало назад на гусеницах с бесконечным, грохочущим ритмом, поливая из счетверенных стволов землю снарядами наземно-разрывного действия. Ритуалы технодесантника Ласкара, очевидно, дали результат.

За пять последних дней это был уже пятый приступ. Только в первый день орки смогли непосредственно атаковать саму куртину. Отделение опустошителей сержанта Тириана вместе с карающими очередями «Громовых огней» подавили угрозу в зародыше. С тех пор зеленокожие и близко не могли к ним подобраться под безостановочным обстрелом с дальних дистанций.

— Думаешь, они вернутся? — из комм-устройства в горжете Иула раздался голос Праксора. От сержанта не укрылась толика надежды в его словах.

Иул взглянул на дымящееся поле боя — взрывы поднимали куски земли и разрывали орочьи тела, постепенно направляясь вдаль. Он поднял руку, приказывая прекратить стрельбу.

— Нет, считаю, последний удар их сломил, — ответил он, когда буря стихла. — Можем перейти на воздушные взрывы, чтобы выгнать их из лесов, но это будет пустой тратой снарядов, а на таком расстоянии… излишне карающим.

Комм-канал еще оставался открытым. Иул слышал приглушенные звуки с другой стороны укреплений, где находился Праксор со своими боевыми отделениями.

Сержант явно над чем-то размышлял.

— Говори, — сказал Иул.

Какое-то мгновение на канале царило молчание.

— В этом нет славы, — ровным голосом произнес Праксор.

— Но они этому рады, — ответил Иул, имея в виду Соболиных Стрелков. — Им посчастливилось растянуть свои краткие и торопливые жизни еще на пару дней.

— Почему он оставил нас, Иул?

— Для того чтобы сохранить наши завоевания, требовались астартес, или ты бы просто бросил Госпору? — Праксор понизил голос. Несмотря на то, что они говорили по закрытому каналу, сержант все равно не хотел, чтобы их услышали другие.

— Город мог бы устоять. Если же нет, то он стал бы необходимой жертвой, чтобы найти и уничтожить воеводу, а также спасти весь Черный Предел.

— И получить еще один венец для нашего знамени? А как насчет боевых братьев, которые погибли в первом штурме, как насчет их жертвы? По-твоему, это ничего не значит, Праксор?

— Нет! — громче отрезал Праксор. — Нет, — повторил он, опять понизив голос, — конечно, нет…

— Ты спрашиваешь, почему он оставил именно тебя, не так ли, брат?

Молчание Праксора говорило красноречивее всяких слов.

— Возможно, Верховный сюзерен ценит твой опыт в удержании захваченных территорий. Или, возможно, чувствовал, что тебе следует научиться ценить обычных людей, которых мы защищаем. Для меня они не более чем орудия, не лучше стали для стен или снарядов для тяжелых пушек. Но так же, как я ценю эту стену и снаряды, для меня ценны и они. Но не для тебя, мой брат.

Праксор продолжал хранить молчание.

— Я прикажу проверить стены, возможно, каким-то оркам удалось уцелеть под огнем, — кратко ответил он и выключил комм-канал.

Праксор наверняка был раздражен. Его отделение считалось опытным. Они сражались во многих кампаниях ордена, покрыв себя неувядающей славой, но им не хватало сострадания. Иул также был лишен его, но это скорее касалось прагматичной натуры сержанта, того, как он считал плоть и кровь расходным материалом.

В отличие от Праксора, он был вполне доволен. Оборона продвигалась лучше, чем он рассчитывал. Минимальные потери среди Соболиных Стрелков, и ни одного погибшего среди астартес, за исключением нескольких раненых. Сикарий спланировал все самым лучшим и мудрым способом. По правде говоря, осадный опыт Иула здесь не требовался. Ему просто следовало придерживаться выработанной стратегии.

Несмотря ни на что, Иулу пришлось признать, что его мнение относительно капитана изменилось. То, что он отдал бы за него жизнь, подчинился бы любому его приказу и выполнил его до конца — это никогда не оспаривалось. Но вот сомнения, которые терзали его относительно методов Верховного сюзерена, его стремления к признанию и высокому месту в ордене, желания превзойти почтенного Агеманна — вот они исчезли.

Среди нас есть два столь благородных героя…

Иул припомнил слова Сципиона.

— Как всегда, ты со своей почтенной мудростью, брат? — пробормотал Иул.

Внезапно его внимание привлекло движение на укреплениях. К нему мчался помощник капрала Вормаста. Его лицо было пепельно-серым.

— Сир, — произнес он, рухнув на колени и почтительно сняв шлем.

— Не падай передо мной на колени, боец. Мы оба воины на службе Императора, — строго сказал ему Иул. — И никогда не снимай шлем на поле боя. Ты носишь его для защиты, а не чтобы снимать перед каждым встречным.

— Да, мой повелитель, — быстро ответил помощник и поднялся.

— Теперь докладывай, Соболиный Стрелок.

— Мы получили сигнал бедствия, — выпалил помощник, который, несмотря на выговор, смотрел на Иула с благоговением и почтением. — Орки выдвинулись. Через пару часов они нападут на улей Сульфора.

Форт пылал. Искореженный металл и изувеченные тела смешались с землей. Отовсюду доносилась стрельба. Боевые кличи — чужаков и астартес — раздавались воинственным хором.

Сципион мчался к центру разрушения, остальные «Громовержцы», уже без Гекора, бежали следом. В хибару возле них — обычный ангар, оббитый бронированными листами и покрытый глифами — угодило несколько зажигательных снарядов, и она разлетелась на куски, засыпав космических десантников раскаленной шрапнелью.

Через линзы нового шлема Сципион увидел, как тройка зеленокожих возится с ракетами и крупнокалиберными пушками в гнезде грубо сколоченной сторожевой башни.

Щелкнув по горжету, Сципион заговорил по комм-каналу.

— В башне, — рявкнул он, и отпрыгнул в сторону, когда над головой пролетело несколько снарядов. Неуправляемая ракета испепелила стоявший рядом уже горящий грузовик, разметав обломки. — Северо-восточное направление.

— Нейтрализую… — раздался краткий ответ опустошителей Атавиана.

Мгновение спустя раздался зловещий грохот оружия огневой поддержки «Убийц Титана», и сторожевая башня вспыхнула, будто свеча, шаром прометия. Снаряды тяжелого болтера принялись решетить пылающих орков, полетевших на землю вместе с обрушившейся башней.

Когда зрение Сципиона адаптировалось к слепящему свету, он увидел, что от башни осталась лишь опаленный обрубок дымящегося металла. Остальное попросту испарилось.