Таня.

Короче, Таня, я подруга их, - Марина кивнула на дверь. - Пони-маешь, я жила в другом месте, когда приезжала, - звонила. Приез-жала ненадолго. Я знала, что они уедут, но когда и как, и что, - не знала, просто по роду своих поездок не могла ни позвонить, ни написать (разведчица, мать её так!). Но у меня к ним дело: день-ги я должна им большие отдать, долг. Дай мне твой телефончик, я тебе, как приеду, позвоню, чтобы мне их захватить! Ладно?

А Таня смотрела на неё и оценивала: одета хорошо, модно. На - верноое, за границу ездит. Подумаешь, скажет ей Таня, когда со - седи приедут, а тетка может какой-нибудь подарок привезет.

Ладно, - сказала уже по-другому девчонка, с чувством собственной

Значимости, - вот мой номер телефона, я к телефону днем всегда под хожу.

Через несколько дней позвонила Лерка и сказала, что она все знает, Надюшку выследила. Марина спросила адрес, Лерка замялась и просительно заявила: - Я с тобой поеду...

Марина с минуту подумала и согласилась: вдвоем не так заметно.

Ладно. - сказала она, - я тебе днями позвоню, поедем вместе. Но не с первого раза налет, надо разузнать все стороной, у тех же бабок из дома, в общем, тут легенда нужна, но не боись, я приду-маю! На том расстались.

ЗАГРАНИЦА. ЕВРОПА.

Теперь Наташа летела за границу не с чувством облегчения, а с чувством грусти. Ей казалось, что она оставила в Союзе что-то кровное, родное, а всего-навсего, - чужая дача... Нет, что-то еще. Чувство близости, родственности Алека, жалость к нему, ко-торая сродни любви. Что-то будет там? Ей казалось - ничего хоро-шего. Почему? Она не могла этого объяснить.

Страна действительно была маленькая, но прекрасная! Как иг - рушка, елочная игрушка. Посольство стояло на тихой улице, глубо - ко в парке, чудном парке с подстриженными в линеечку кустами, симметрично растущими деревьями и необыкновенными цветами, но не на клумбах, как у нас, в Союзе, привыкли, а вдоль дорожек, вок - руг дома, где-то в стриженой траве, поодаль. А так сама по себе трава была украшением.

И стали они жить и поживать. Наташа тоже работала, и ею были довольны, Алек передавал ей это с радостью. Но она и сама чувс - твовала, что школа Клары даром не прошла, и она действительно превратилась в крепкого профессионала. Они быстро купили машину, не самую новую, но в хорошем состоянии, - пока пусть такая, ска - зал Алек, Наташа не возражала. Она научилась водить и теперь ле - тала, как говорил Алек, как маленький самолетик. Особенно она любила ездить одна. Забираться к самым краям страны по широким шоссе - аллеям, вдоль которых росли старые, раскидистые, но ухо - женные деревья. Все было здесь игрушечным, и Наташа не знала: нравится ей это или нет. Но все думы, мысли, воспоминания враз закончились, когда она точно узнала, что беременна. Это её сра - зило. Не обрадовало, нет! Именно-сразило, хотя она понимала, что это произойдет и уже настроила себя на то, что будет ребенок и как бы уже даже хотела его. Чтобы забыть ТОГО.

Она сказала Алеку, он был счастлив, как ребенок. Он носился по квартире, кричал, что сейчас они поедут в ресторан ужинать и вообще... Родители тоже были счастливы. Испарилось у Алековых родителей недоверие к Наташе, как только молодые сообщили им но - вость. Время пробежало быстро, ничем особенным не отмеченное.

Наташа переносила беременность физически легко, работала чуть не до последнего дня, играла с Алеком в пинг-понг, когда начались схватки. Она закричала так, что Алек чуть с ума не сошел. Но так как с докторами уже была договоренность в клинике, то и проблем не было, - Алек сам её туда отвез, и она родила моментально и легко, - на удивление, - потому что все знали, что роды первые, а Наташа такая хрупкая!

Ей сразу показали сына (это был сын, как она и думала), Он был не такой, как ТОТ. Тот был с черным мокрым хохолком на го - ловке, Этот был рыженький, мордочка толстенькая, совсем ДРУГОЙ.

Алек примчался сразу. Он сидел и смотрел на сына, не отрыва - ясь. Наташу легонько поцеловал, но столько было в его глазах любви и благодарности, что она неожиданно заплакала - и он успо - коил ее: - Ну, ну, все позади! Что, тебе было очень больно?

Наташа помотала головой.

Вот видишь, я же говорил, что все будет в порядке!

Наташа очень быстро пришла в себя, и Алек отвез её домой. К ней хотели прикрепить патронажную сестру, но она отказалась, сказав, что справится сама. Она хотела ЭТОМУ ребенку отдать все свое время и саму себя. если уж она не смогла сделать это для перво - го. Но не утешало её это, она последнее время все думала о ТОМ, как только этот начинал плакать. Она вздрагивала и вспоминала того, - как же ему-то было? У чужих людей, которые, конечно, и не знали, как обращаться с недоношенным, крошечным, чужим маль - чиком! Это терзало её неимоверно и опять начались напряженные отношения с Алеком. Он вида не показывал, но ждал, когда она по - зовет его к себе, а она так этого не хотела! Тем более, что она слышала, что после родов многие женщины беременеют очень легко.

Она сказала об этом Алеку, который хоть ни о чем не просил, но явно ждал. Наташа сказала, что пока она не обезопасит себя, ни - чего не будет. Аллек облегченно вздохнул, - ему уже начало ка - заться, что вернулись первые дни, когда она вообще старалась из - бегать его. - - Ну, это дело поправимое, надо вставить спираль и все будет о'кей, - сказал он радостно.

Наташа не знала про спирали и думала, что понадобится время и она ещё долго, - как только можно дольше! - не будет спать с

Алеком, а теперь оказалось, что все совсем просто! Вот так! Она ещё протянула некоторое время, - была занята с сыном. Алек хо - тел его назвать своим именем, ему очень нравилось сочетание:

Александр Александрович, но Наташа завопила, как резаная: "Ни когда"!

Алек смутился - пусть она называет, как хочет. И тогда она, вспомнив посла, поняв, что задела Алека, предложила: давай назо - вем Игорем? Красивое имя. И папа твой будет рад. Рад был и Алек.

Но пришел момент, когда тянуть стало уже невозможно, нельзя. И они отправились к врачу. Наташе вставили серебряную спираль и те - перь можно было "любить не только ежедневно, но и ежечасно", - так пошутил седой моложавый врач. Наташа улыбнулась, но про себя затосковала - опять... В эту ночь она и не пробовала отбры