Санек ответил, опустив голову:

Конечно, хочу (хотя хотел ли он этого? Скорее - нет, чем - да.

На кой ему на руки ребенок? Вот если бы её вместе с ребеночком, тогда, конечно!).

Марина усмехнулась.

Ладно, это уже неважно! Важно ей соли на хвост насыпать, пусть не задирает, не с чего. Ты сиди, я сейчас по своим каналам этого ребеночка разыщу! Да не тебе в руки. Мы и её, и мамашу с папашей этим делом к ногтю прижмем! Сами запросят тебя дочечку в жены взять. Такой можно скандалец устроить! Ого! Марину они не нюха-ли!

Лерка оказалась дома и Марина, пощебетав с ней обо всякой ерунде, сказала, что мечтает связать себе платье, она, мол, при - едет и пусть Лерочка её отведет к Марье, соседке. У Марины и мо - хер есть, изумительной красоты, из "Березки"! У неё - бирюза с белым.

Лерка зашлась и попросила Марину достать ей тоже. Конечно,

Марина достанет, о чем разговор!

Но тут Лерка загрустила.

Знаешь, вот только новую вязальщицу надо искать...

Как? - Не веря слуху, почти крикнула Марина. - Что, померла твоя Марья?

Нет, - сказала Лерка, - они переехали и неизвестно куда, и никто не знает. Она, Лерка, подозревает, что кормилица ихнего подкидыша,Надюшка-соседка но у той рот на замке, ничем не достанешь. Не знаю - и все тут.

Марина спросила довольно твердо.

Что, совсем никак не поддается эта дура?

Совсем, - ответила Лера.

Марина быстро закончила разговор. Прокол. А как хотелось на - казать Наташку! Не за Санька, нет! За себя, за свое достоинство.

За себя - пусть Санек бьется, да и не будет он. А она будет! На - до пойти выпить, чтоб мозги быстрее заработали.

Она пошла к Саньку. Сидит, рожа красная и в бутылке убави - лось! Налетела на него, обругала пьяницей беспроким, она за него бьется, а он квашня квашней. На что он опять стал твердить о том, что плевал он на эту девку и ничего ему не надо.

Не надо! - Заорала Марина, уперев руки в бока, ни дать ни взять, торговка на базаре. - Не надо ему! А в деревню обратно ехать и в дерьме валяться надо? На ферме мешки с кормами тас-кать? Бабке воду из колодца переть и Ларискиных сирот кормить? Это надо? А тут у них как сыр в масле кататься будешь, дурила. Пальцем надо только шевельнуть, а ты уже готов спекся! Мужик называется, только и умеешь детей настругивать! У-у, я б тебя тоже сейчас по башке треснула!

Санек расстроился. Чего Маринка ругается? Конечно, кто хочет в деревню? Но как эту Наташку к рукам приберешь? Побить если?

Еще в милицию загремишь. Не, это дело не для него.

А Марина решила, что Санька надо сплавлять в деревню. От не - го, как от козла молока. Нюни пьяные распускает. Пусть отвалива - ет!

Короче, хватит на моей шее сидеть, надоел! - Заявила она.

Никакого проку! А если считаешь, что много подарков привез, так я узнавала: никакое это не золото, и даже не серебро, а обыкновенная паршивая бижутерия, там, наверно, в каждой мелочной лавке продают за гроши!

Ребеночка сплавили моего, а я теперь виноватый! Пошли б вы все! И мужа у тебя нету, где он? Видом не видел и слыхом не слы-шал! - Орал и Санек.

Ну и выметайся, да поскорее! - завопила Марина.

Санек отбыл в ссоре.

... Ну и ладно, думал он, все равно ничего с Наташкой не получи - лось бы, и сыночка, может, и нет. Поедет Санек в родную деревню

Супонево, там Татьяна уже подросла. Девка-кровь с молоком, не чета этой злыдне тощей.

* * *

Наташа смотрела в иллюминатор самолета и думала.

... Вот она оставила все за бортом. Никто её не найдет. Она летит в новую жизнь. В новую ли? Да в ту же, старую, потому что она сама остается собой и все другое, что она знает и помнит.

Светлана и Александр Семенович были несказанно рады, что все осталось там. И они увозят, уносят свое любимое чадо от ужасов, стрессов и всего подобного. "У нас будет новая жизнь", - тверди - ла Светлана, - как одна из литературных героинь - "мы увидим небо в алмазах..." И они заставляли себя в это верить.

АФРИКА.

Прошло с полгода. Все уже устроились по местам. Папа-третий сек-ретарь, мама врачует. Тут она и терапевт, и экстрасенс. Мама - молодец, всегда и везде находит себя. Наташа тоже работает, под началом страшной старшей мастодонтши, - Клары Ивановны, которую посол, говорят, таскает за собой по всем странам и океанам. Не-заменимая, наверное, сплетница. Посол вроде бы - ничего, как го-ворит папа, современный, не старик. Первая мадам, как английская леди, суха, высока, с уложенной волосок к волоску прической, - черноволосая востоковатая дама. Может быть, даже красива, но уж очень вся сделана. Жара, кругом черные, которые то ли пляшут все время, то ли возмущаются, какие-то митинги, на которых орут или поют, или то и другое, или же одно и то же. Песок,желтый песок, и пыль от этих толп, которые шастают по улицам босиком...

Наташа работает немного, потому что стенографию ведет сама

Клара Ивановна, ей не доверяет, она только машинистка. Да и то не полный день, что тут за документы! Ерунда всякая. Даже Наташа это понимает. Возможно, что-то важное печатает сама Клара Ива - новна, по ночам? Наташа чувствует, что эта старая слониха её еле терпит. Конечно, будь она Кларой Ивановной, она бы такую Наташу вообще ненавидела. Но обращается она к Наташе только - Наташень - ка.

Больше всего Наташа любит мавританский дворик на задах посоль - ства. Там пальмы, узорная плитка под ногами, цветы и почти всег - да никого нет. Посольские дамы любят солярий или прохладную гос - тиную с телевизором, кинозальчиком рядом, автоматами для игр и всякой всячиной. Там же бар с кофе и напитками. В мавританском дворике тишь и скука, - так считают дамы. А для Наташи это единственное место, где она может существовать. От скуки она взялась за книги, к которым раньше была совершенно равнодушна, как к музыке и живописи. Ничто её не интересовало.

Может быть, потому что слишком рано мозги её бедные были заняты совсем-совсем другим.

Дамы в гостиной, куда изредка заглядывала и Светлана, не любя эти посиделки, но зная, что они ей необходимы, высказывались ос - торожно, что дочь у неё прелестная, но такая затворница, что ей стоит обратить на это внимание.

Светлана улыбалась и говорила, что, во-первых, это возрастное, во-вторых, Наташа всегда была тихой девочкой, с ней забот не бы - ло никогда и она вовсе не волнуется. Конечно, говорили дамы, выйдет замуж, родит ребенка и столько забот появится, что ника - кие книги в голову не пойдут. Светлана улыбалась и кивала. Так вот они и жили в этой Африке, в посольстве Союза, вызывая любо - пытство, в лучшем случае, а в худшем-неприязнь своей обособлен - ностью и тем, что все трое здесь, надо же, и дочку сюда перета - щил! Видно, где-то рука...