– Идея интересная, надо подумать. А как усвоились данные?

– Откуда я знаю? Надо искать сержанта и проверять.

– Так чего мы ждем?

– А ждем мы того, кто меня покормит. Док, ты не поверишь, как я голоден.

Док жизнерадостно заржал, и мы пошли есть. По торжественному случаю пошли в столовую, а не, как обычно, к армейскому пайку и моей клетушке. Я смел три порции, и только тогда понял, что вроде как есть пока не хочу.

Связались с сержантом и пошли в тренажерный зал – там была площадка для спаррингов. Сержант на меня поглядывал с явным интересом, но молчал. Собрались зрители. Уму непостижимо: никому ничего не говорили, а народ подтягивается. Первый раунд. Кирт резко ускоряется и бьет в печень, едва успеваю уклониться – какое там перехватить, скорость просто неимоверная! Бью его, пока он не разорвал дистанцию. Он уклоняется, но полностью не успевает и получает мой подарок. Разрывает дистанцию, но уже не так стремительно, я пытаюсь не отпустить его далеко, пробиваю ему в челюсть и… ловлю звездочки на полу. Фокусирую взгляд. А сержанта-то я тоже достал, вон, тоже сел на сраку. Но очухивается быстрее меня, и намного. Встаю, мне дают прийти в себя и собраться. Продолжаем. Какое-то время танцуем друг вокруг друга, потом сокращаем дистанцию, причем оба сразу, и обмениваемся ударами. Ндааа, не стал я великим рукопашником. Сержант с бланом, с красным ухом и ловит воздух – в солнечное сплетение я все-таки напоследок зарядил ему. А вот я… Рука, судя по всему, сломана, сильно болят ребра, и из носа хлещет кровь. В башке стучат барабаны и шумит прибой. А ведь выучил не только его базы… Не помогло. Но уже на другом уровне владения своим телом чувствую, что мне не хватает скорости, больше просто я не могу выжать из своего организма, и так связки все потянул. Встаю. Результат плачевный – меня качает. В реальной схватке я был бы уже мертв. То, что капсула тренировала и подгоняла мое тело под изученные базы, мне помогло, но вот явно этого против сержанта недостаточно. Обидно – крутым не стал, а так хотелось.

– Док, будь человеком, пусти в медкапсулу снова.

Пока док ищет слова, чтобы мне ответить, и вовсю накапливает воздух в легких, подходит сержант.

– Док, меня тоже туда пусти, что-то у меня здоровье резко пошатнулось.

Док выдыхает. Молча и зло смотрит на нас обоих. Народ вовсю веселится и комментирует.

– Док, я оплачу капсулу, нам обоим оплачу, будь человеком.

Док резко успокаивается и тащит нас за собой. Зрители провожают шумным гомоном и спорами, кто кому должен денег по ставкам.

– Парень, у тебя какие имплантаты стоят?

– Нет у него имплантатов. И нейросети нет. Дикий он, – это уже док поясняет.

– Док, ты говори, да не заговаривайся. Я с такими же имплантатами рядовых, но с базами четвертого уровня кладу с удара. Они вообще не понимают, как на полу оказались. Про обычных людей молчу уже. А он еще мне навесить успел. И стиль не мой. Нет, не так: чувствуется, что на одном все основано, но немного не такие движения – не так бьет. Моторика другая, на этом меня и ловил, так бы меньше отхватил я. Но то, что отхватил бы, это факт. Так что не морочь мне голову, говорю. Без усиления скорости реакции и мышечных имплантатов он бы и не попал в меня ни разу.

– Кирт, придем в медицинский отсек, сам посмотришь. Нет у него ничего. Совсем нет. А вот почему у него движения другие, мне тоже интересно.

– Док, так я без сетки качал базы. А ты сам говорил, что гипнопрограммы только связывают то, что есть, а не дают понятия. Вот у меня и получилось так. Приспособились знания к тому, что есть, а не создавали новое. Мы же обсуждали это. И знаешь, что я думаю? Такой метод позволяет максимально адаптировать обучение под конкретного человека. Это касается боевых искусств. Не перерабатывает его тело и наращивает четко по шаблону, а приспосабливает и состыковывает. Такой способ эффективнее в целом, быстрее, но опаснее и дороже.

Док ничего не сказал, и сержант тоже. Только шли молча и бросали на меня задумчивые взгляды.

И уже когда я ложился в капсулу, услышал, как пробурчал док:

– А ведь планета у них очень интересная, метод обучения дороже, но все с высоким интеллектом и быстро адаптируются. Интересная планета. Но какие дикари – так не ценить жизнь!

И крышка капсулы в который раз опустилась.

После капсулы меня отправили в каюту, и там я, не мудрствуя лукаво, завалился спать. Хоть и чувствовал себя прекрасно, но морально вымотался, и мозг требовал отдыха и покоя. Кто я такой, чтобы отказывать себе любимому? Вот и не отказал.

Утром разбудил меня какой-то тип объявлением, что пора на планету – отрабатывать и так огромный долг корпорации. На вопрос, почему долг корпорации, а отрабатывать должен именно я, а не сама корпорация, он не нашелся сразу, что ответить, и глупо хлопал глазами. Тяжко вздохнув, я обозвал его пособником империалистов и уведомил, что таковых в семнадцатом году мы расстреливали пачками – он сильно рискует вляпаться в подобное с таким отношением к разумным. Потребовал отвести в столовую и нанести урон проклятым эксплуататорам трудового народа в виде поедания чего-то съестного, иначе сломаю ему шею и скажу, что так и было. И честно, как мне представлялось, невинно посмотрел ему в глаза. Тип молча их отвел, заказал мне блюда из местного шедевра общепита и ждал, пока я наемся. При этом очень странно и немного с опасением поглядывал на меня.

Народ в столовой был, и на меня откровенно глазели, что-то обсуждали. Доев, я встал и заявил про готовность к труду и обороне.

– Веди уже меня, куда собирался, немертвый малоразумный, – заявил я самым наглым образом, чуток рисуясь перед публикой. А что? Я человек, и мне не чуждо желание выпендриться, тем более все пялятся. Так чего бы не подкинуть дровишек в костер? Да и гормоны бурлили, чего греха таить.

– Чего это я немертвый малоразумный?

– Ну, а кто же ты? Немертвый – так как все еще жив, несмотря на твою низкую разумность. Ну, а то, что малоразумный – это и ежу понятно: ты ж сам, по собственной воле пошел работать на империалистов. Я ж тебе сказал, что именно ты на них работать и закончишь – потому как где-то погибнешь. Особенно если будешь и дальше меня раздражать неприятием основ фундаментальных истин. Веди давай.

Дотопали до какого-то типа в кабинете, там записался в базе данных под именем Ал Рос. Ал – потому что Алексей я, но имя мое тут так коверкали все кому не лень, что я сам его быстро сократил – во избежание. Фамилия никак нормально не хотела сокращаться, и записал, что первое в голову пришло. Сначала хотел Рус, но как-то у меня это неправильно ассоциировалось с цветом волос. Переиначил в Рос.

Ну, а что? Я русский, для иностранцев пойдет фамилией название народа. А уточнять род и отчество по батюшке – это уже для своих. Получил браслет, который является привязкой к счету, органайзером и базой данных. Получил напутствие не сдохнуть на планете в первые часы, а то всех разочарую, и поводырь, которого я именовал постоянно то немертвым, то малоразумным, повел меня к боту.

Хм, это, оказывается, бот. Чем-то на «Буран» похож наш – я видел тот как-то вживую на выставке, – но крупнее. Насколько крупнее, понять я не мог, так как помнил «Буран» смутно. Но, блин, большой, однако! Около бота стоял док. Странно, даже не ожидал его тут увидеть. О, вон и сержант с парой человек и каким-то баулом быстро идет сюда же. Даже как-то неожиданно.

– Привет, док. Не поверишь, но я рад тебя видеть!

– Привет, Ал. Я тоже, хоть и жаль, что тебя скинут на планету.

– Конечно, жаль, – наябедничал на него подошедший сержант. – Ему помощник нужен в медсекции, а добровольцев сюда ехать нет. А тут ты, да еще, оказывается, с огромным интеллектом! Я как узнал, даже не поверил – что ты у нас в дыре забыл?

– Ал, я ходил к руководству. Никак не получится тебя на базе оставить, вообще никак. Вас фактически выкупили у наемников. Ехать сюда желающих колонистов нет – очень высокая смертность и отсутствует шанс разбогатеть, а заключенных не отправят – для них свои планеты есть, и никто в здравом уме не отправит их во фронтир. И светить перед руководством корпорации, откуда люди взялись, никто не хочет – ведь официально вас и нет тут, а если заявить, то сюда приедет проверка, и начнут копать, а прятать тут есть что и кому.