«Продолжай говорить с ней, ведь это твой единственный шанс выбраться отсюда».

ГЛАВА 19. ПЛАН

— Я отказался работать с ним.

Стекло с моей стороны было приопущено, позволяя теплому ветру развивать волосы вокруг моего лица. Я не стала убирать пряди с лица. Вместо этого я просто наслаждалась моментами свободы. Моментами, в которых у меня не было никаких забот. Но был Макс, который и вырвал меня из этого умиротворения.

Я повернулась на сиденье и изумленно уставилась на него. — Что?

Макс переключил передачу, не сводя глаз с дороги. Сегодня он был одет в пару простых джинсов и темно-синюю футболку. Солнце прокралось сквозь открытый люк, чтобы прикоснуться к его предплечью.

Это был жаркий летний день. Один из таких, когда хочется просто откинуться назад, закрыть глаза и ничего не делать. Просто мечтать. Мы ехали вниз по извилистой проселочной дороге, которую не окружало ничего, кроме зеленой травы. У нас не было места назначения; мы просто ехали вперед, пытаясь сбежать из Маклина.

Прошла уже неделя с тех пор, как я узнала правду о Лане. Мне хотелось бы сказать, что все начало меняться в лучшую сторону, но на самом деле ничего не изменилось.

Отец Ланы все еще был на свободе. Лана продолжала жить в доме, принадлежавшем ее семье. Там же жила и я. Я не покину этот дом, пока она не уйдет оттуда. Я умоляла ее уйти, но все было тщетно. Она всегда говорила одно и тоже: говорила, что ничего не произошло. Конечно, в настоящий момент он оставил Лану в покое, но надолго ли? Где точка отсчета? Я не знала, как скоро это произойдет, но чувствовала, что этот момент подкрадывается к нам обеим все ближе и ближе.

Встречи с отцом Ланы были неизбежны. Я думала, что он скажет мне что-нибудь после вечеринки, но он этого не сделал. Вместо этого он просто начал с настороженностью посматривать на меня. Иногда, когда он улыбался, мне казалось, что он знал, как сильно мне хотелось ему все высказать, но я не могла. Когда же сталкивалась с ним лицом к лицу, я всегда реагировала одинаково. Мою грудь начинало сдавливать, и я испытывала приступ паники, которая превращала меня в парализованную. И только тогда мне удавалось снова начинать спокойно дышать, когда он покидал комнату или дом.

А иногда, ему даже не нужно было находиться рядом, чтобы я начала чувствовать себя подобным образом. Я могла находиться с Ланой где-то на публике, смеясь над тем, что она мне говорит, или же просто прогуливаться вниз по улице, когда на меня накидывалась невыносимая боль. Она начиналась в районе моих бедер и расползалась по всему телу, словно ветви деревьев.

Были времена, когда я внезапно просыпалась посреди ночи и сидела на кровати, задыхаясь и отчаянно осматривая комнату. Я чувствовала себя дезориентированной, словно на какое-то время я потеряла сознание и вместе с ним несколько часов из своей жизни. Но реальность всегда догоняла меня, напоминая, что вся моя жизнь представляет собой клубок беспорядка, медленно распутывающийся у меня на глазах.

То, что происходило со мной, до смерти пугало меня. Я могла списать это на панические атаки, но я понимала, что вскоре мне должно стать лучше; в противном случае, не знаю, насколько еще меня хватит.

Когда я была не с Ланой, я была с Максом. Я восприняла его просьбу о том, чтобы провести с ним все лето, всерьез. Я проводила с ним почти каждый день, но никогда не оставалась на ночь. И это начало сеять раздор между нами.

Он просто не мог понять, почему я так охотно остаюсь с Ланой, зная, что ее отец живет с нами под одной крышей.

Больше всего на свете мне хотелось остаться с ним. Я хотела просыпаться утром, чувствуя близость его тела. Я хотела иметь возможность наклониться и поцеловать его. Мне хотелось, чтоб он ответил на мой поцелуй, перекатился, вжимая меня в матрас и держа так крепко, что все мои проблемы тут же улетучились бы.

— Я сказал, что отказался работать с ним, — повторил Макс.

Мои ресницы дрогнули. Я выпрямилась на сиденье. — Когда?

— Вчера.

Я сглотнула и проигнорировала чувство страха, приближающееся ко мне.

— И что он сделал?

Макс поерзал на сиденье. Инстинктивно его руки сжались на руле. — Моя секретарша сидела прямо за дверью, поэтому он сделал то, что всегда делает перед аудиторией. Он сохранил спокойствие и просто ушел.

Я кивнула. В этом есть смысл. Отец Ланы был очень умным человеком. Он не будет закипать от ярости и устраивать сцен. Он сделал бы это только за закрытыми дверями, одновременно готовя план мести.

Я взглянула на Макса с тревогой. — Ты же не думаешь, что он собирается что-нибудь предпринять, не так ли?

— Нет, — посмотрел на меня Макс. — Думаешь, он способен?

Я побарабанила пальцами по панели. — Мне кажется, мы все пытаемся выйти победителями из этой проигрышной игры.

— Не думай так об этом, Наоми. Это не игра. Существует различие между черным и белым. Правильным и неправильным. И это не игра. Он испоганил чужую жизнь и ему это не сойдет с рук.

Злость проникла в его слова. Я понимала, что сейчас он с трудом держит себя в руках.

— Знаю, — сказала я мягко. — Но не все так просто. Если б все было так легко, он бы давно уже сидел за решеткой.

— Я обещаю тебе, это не сойдет ему с рук, — уверенно сказал Макс.

Я выглянула в окно. Мне не хотелось больше говорить об отце Ланы. Основной причиной этой поездки было желание снять стресс и перестать думать о проблемах.

— Я тут подумала кое о чем, — осторожно начала я.

— И о чем же?

— Давай уберемся подальше от всего этого... дерьма. — Я пожала плечами под его взглядом. — Может в Вашингтон[2]?

Макс отпустил газ и остановился на обочине, поставил машину на ручник и повернулся, чтобы посмотреть на меня. Я повернулась на своем сидении. Моя голень коснулась его бедра. Я не отодвинулась. Даже тогда, когда момент не был сексуально заряженным, мое тело искало его. Он был утешением для меня. Думаю, он всегда будет заставлять меня чувствовать себя подобным образом.

Я поделилась с ним своей идеей о том, чтобы убедить Лану переехать в Вашингтон.

Несколько дней назад совершенно неожиданно мне пришла в голову идея о том, что нам с Ланой нужно найти компромисс. Она не может бросить колледж, не хочет держаться подальше от всего того, что она знала на протяжении стольких лет. Но что, если я скажу ей, что она может уйти, но по-прежнему быть рядом со своим родным городом? Что, если она будет окружена местом, которое она знала всю свою жизнь, и в то же время она будет в безопасности?

Мой план все еще оставался расплывчатым, но он уже начал принимать свою конечную форму. С течением времени, он наполнялся все большим и большим смыслом.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — спросил Макс.

— Это лучшая идея, — сказала я уверенно. — И это единственная идея, имеющая смысл.

Он кивнул и перевел взгляд на дорогу. Знаю, он согласился с моим планом, но все еще обдумывал все возможные варианты, пытаясь сразу продумать все, что могло пойти не так. — Когда начинать искать квартиру?

— Как можно быстрее.

— Как долго ты думала об этом?

— Не очень долго, — я взглянула на него сквозь уголки своих глаз.

Он снял свои солнцезащитные очки. Его глаза смотрели прямо сквозь меня.

— Я думала об этом несколько дней, — сказала я.

Он приподнял брови. — И все?

— Что еще ты хочешь, чтобы я сказала?

— Я считаю, что если бы ты обдумала это дольше и тщательнее, то твой план выстроился бы в лаконичную линию, а не состоял бы из обрывков и кусков. Подумай об этом тщательнее, обдумай все возможные варианты и выбери наиболее правильный.

— Думаешь, я не достаточно тщательно все продумала? Всю последнюю неделю я думала только об этом. Тщательно прощупывая все возможные варианты.... — я посмотрела в сторону. — Другого варианта нет.

— Эй, — произнес мягко Макс. Он наклонил мой подбородок, чтобы я взглянула на него. — Ты же знаешь, что я среди тех, кто хочет, чтобы это сработало, верно?