– Я не маньяк-убийца,– сказал он с весельем в голосе,– поверь мне. Я вышел из палатки, чтобы отлить, а после этого увидел в лесу твой фонарик. Потом заметил, что ты... ну... а затем ты закричала и вскочила. Стало понятно, что я чертовски тебя напугал. Теперь-то я осознаю, что не следовало, вероятно, гнаться за тобой, чтобы заверить, что я не планирую тебя убить. Так что... прости за всё это.
Если бы меня не трясло от адреналина (и в этом виноват он), то такое объяснение заставило бы меня улыбнуться.
– Где твоя палатка?
Он указал фонариком налево от меня, и тот осветил мелководный каменистый берег озера. Чуть вдалеке можно было различить очертания палатки.
– Полагаю, это может быть незаконно. И чертовски глупо в такую погоду,– посмотрев на него, я добавила,– Ты небось окоченел.
– Ну, я всё-таки ношу не только свитер.
На нём действительно была плотная куртка.
– У меня под свитером ещё две футболки.
Лиам проигнорировал моё высказывание.
– Где твоя палатка?
– У меня фургон,– сказала я, поднимаясь на ноги.– Он припаркован на стоянке.
Лиам тоже встал, возвышаясь надо мной на добрых двадцать, а то и двадцать пять сантиметров. Ростом я была не больше метра шестидесяти, так что любой действительно большой парень легко казался гигантом рядом с такой малышкой. Почувствовав себя неловко, я сделала шаг в сторону.
– Ты сможешь найти дорогу обратно?
– Конечно, я… твою ж мать!– вдруг до меня дошло, что я уронила свой проклятый телефон в попытке сбежать от Лиама.
– Что не так?
– Я уронила телефон.
– У меня неплохо получается ориентироваться на местности, могу провести тебя путём, которым мы пришли сюда, если ты не против?
Пару мгновений я пристально рассматривала его.
– Обещаешь, что ты не маньяк-убийца?
– Обещаю. Но на будущее учти, что маньяк тоже заверит тебя в обратном, прежде чем попытается убить.
Я с ужасом посмотрела на него.
– Но я не один из них.
– Ты действительно знаешь, как успокоить незнакомку, потерявшуюся в лесу, которой кроме как на тебя и твой фонарик больше не на кого положиться.
Он издал короткий смешок и прошёл вперёд меня в тёмный лес.
– Можешь держать меня за куртку, если хочешь. Или взять за руку.
– Справлюсь и так, – уверенно заявила я, думая, что неплохо сохранить небольшое расстояние между нами, если придётся бежать от него, спасая свою жизнь.– Ебучий День Святого Валентина, – пробормотал я.
– Ты что-то сказала?
– Нет, ничего.
Мы молчали, единственными звуками вокруг были шорохи леса, ранние утренние щебетания жуков и птиц и шум транспорта где-то вдали.
– Смело с твоей стороны, – вдруг сказал Лиам.
– Что? – я сосредоточенно смотрела под ноги, поскольку он шёл впереди меня, и тусклый свет фонаря был слишком далеко.
– Писать в лесу самостоятельно.
– Ну, либо так, либо намочить штаны.
– Ты могла бы сделать это на стоянке.
Неужели я действительно обсуждаю мочеиспускание в публичном месте с незнакомым мужчиной? Эта мысль заставила меня усмехнуться.
– Люди используют эту стоянку. Писать там было бы неправильно. К тому же кто-то мог бы увидеть мою голую задницу, проходя мимо.
– И ты лишила их такого удовольствия?– в его словах слышалась усмешка, и невозможно было не съязвить в ответ.
– Откуда ты знаешь, что это приятное зрелище? Может моя задница похожа на лунный кратер.
– Я точно знаю, что это не так,– хмыкнул Лиам в ответ.
Унижение накрыло меня с головой, когда я поняла, что он, вероятно, видел мою голую задницу, пока я пыталась спастись от него!
– Ебучий День Святого Валентина.
– Ты опять пробубнила “Ебучий День Святого Валентина”?
– Да. Потому что он такой и есть. Ебучий День Святого Валентина.
– Что есть, то есть,– сказал он, вдруг становясь мрачным.
Такое возможно? Неужели я действительно нашла ещё одного человека, который понимал, что День Валентина вовсе не праздник, а проклятье, рекламный кусок дерьма под предводительством тирана, скрывающегося за маской крошечного купидона?
Я хмыкнула в ответ на его угрюмый тон.
– Какие-нибудь следы моего телефона?– спросила я, надеясь, что мы найдём эту чертову штуковину. Он стоил целое состояние.
– Мы уже недалеко от места, где ты писала.
Это замечание заставило меня покраснеть.
– Знаешь, ты мог бы перестать упоминать о том, что видел меня при таких неловких обстоятельствах.
– Всем нужно писать,– сказал Лиам как ни в чём не бывало.– Я же не застал тебя в момент, когда ты решила посра...
– Тра-ля-ля!– закричала я, чтобы он заткнулся.
Он засмеялся и остановился взглянуть на меня.
– Не могу поверить, что ты пропела «тра-ля-ля». Так же больше никто не делает.
– Я делаю... когда пытаюсь остановить грубых американцев от обсуждения моих физических потребностей.
– Всем нужно сра...
– Тра-ля-ля-ля-ля, ля-ля-ля-ля!
В темноте я смогла различить, как плечи Лиама дрожали от смеха.
– Ты хоть осознаёшь, что напеваешь «Украсьте зал» (прим. – загуглите «Deck the Halls», вы точно знаете эту мелодию)?
Я быстро проиграла эту рождественскую песенку в голове. Чёрт. Ведь действительно её напевала.
– Хватит говорить о... некоторых вещах, тогда я перестану тра-ля-лякать.
– Понял,– торжественно пообещал Лиам.
Он наклонился, затем выпрямился и обернулся, в руках у него был мой телефон.
– Выглядит неплохо.
– О, слава богу,– я с радостью забрала пропажу.– Спасибо. А рулон бумаги там нигде не видно?– спросила я, вглядываясь в темноту за его плечом.
Лиам обернулся, наклонился и поднял туалетную бумагу.
– Слава богу.
– Помочь найти дорогу к фургону?– предложил Лиам, в словах слышался смех.
Не хотелось себе в этом признаваться, но я точно буду какое-то время блуждать тут потерянная, поэтому лучше все-таки смириться с тем фактом, что американец вовсе не маньяк-убийца.
– Да. Пожалуйста.
– Нет проблем.
И вот я снова следую за ним, освещая себе дорогу собственным фонариком на телефоне.
– Знаешь, тебе не помешало бы потратиться на обычный фонарик,– сказал Лиам.– Этот в телефоне слишком слабый, светит недалеко.
– Достаточно далеко, чтобы я смогла найти место пописать,– ответила я, забыв на мгновение, что категорически запретила говорить о моих физических потребностях.
Внезапно мы вышли из леса около остановки в нижней части склона, за которым была стоянка. Лиам забрался на холм, а затем повернулся помочь мне и подать руку.
Когда наши руки соприкоснулись, дрожь пробежала по всему моему телу от ощущения его загрубевшей кожи. Его рука была огромной по сравнению с моей, и Лиам легко втащил меня наверх, будто я была легче пёрышка. Списав дрожь на очень холодную погоду на улице, я проигнорировала возникшее ни с того ни с сего осознание, что почувствовала что-то к Лиаму.
Его фонарь осветил фургон моего брата.
Фургону было около восьми лет, и он не являлся самой красивой машиной в мире. Зато внутри было очень удобно. Наряду с большой спальной зоной там была ещё раковина для мытья и горелка, чтобы подогреть воду для чая или разогреть суп и бобы.
Я подумала о Лиаме в его маленькой палатке на морозе. С моей стороны разумнее было бы просто уйти в фургон. И всё же я испытывала странное чувство благодарности к американцу, и совсем уж непонятное нежелание прощаться с ним вот так.
Что было нелепо, ведь я провела всю прошлую неделю, избегая мужчин, и наслаждалась каждым мгновением.
– Подожди здесь,– сказала я, проходя мимо Лиама к фургону. Забравшись в него сзади, я открыла ящик под горелкой. Достав складной нож, который там хранился, я вылезла из фургона и открыла ножик.
– Не хочешь выпить чашку чая?– небрежно сказала я.
Лиам перевёл фонарик с меня на нож.
– Откуда мне знать, что ты не маньяк-убийца, планирующий освежевать моё прекрасное тело?
Его попытка съязвить вызвала у меня улыбку.
