Сияющие глаза Вестника проникли, казалось, в самую душу Светозара, а словам, сказанным таким тоном, было невозможно сопротивляться.

- Ты прирожденный лидер. Твое дело сейчас - организовать эвакуацию. Спасти как можно больше людей. Действуй же, время уходит...

И Светозар не стал противиться. Бросив последний взгляд на Ольгу, которая снова закрыла глаза, он повернулся и неуверенно шагнул к двери. Вестник посторонился. Когда Светозар проходил мимо, в него вдруг хлынул поток энергии, мощный, бодрящий, с каким под силы и горы свернуть. Светозар выпрямился и, не говоря больше ни слова, бросился бегом по коридору к лестнице.

ЭПИЛОГ

Бледный, неувереный, хилый рассвет застал их в поле, когда они по истоптанному снегу уже подходили к опушке леса. Там уже тянулись ряды больших армейских палаток, из некоторых торчали трубы и вился дымок. Между палатками горели костры. Вокруг суетились люди, стучали топоры, лаяли собаки и над всем этим висел невнятный гул голосов.

- Вот и пришли, - сказал Светозар, оборачиваясь к своим ведомым, толпе в неколько тысяч испуганных, наспех одетых мужчин, женщин и детей, держащих в рюкзаках, чемоданах и просто узлах то добро, что второпях успели схватить. - Принимайтесь за работу. Женщины занимайтесь кострами и детьми. Мужчины - помогайте ставить палатки. Позже подвезут продовольствие из соседних деревень - туда уже отправлены грузовики.

- А ты куда? - выкрикнул стоящий рядом парень.

- А я обратно, - сказал Светозар, зябко поежившись в своей кожанке. - Там наверняка остались еще люди, которые не знают, что делать.

- Что будет! Что будет! - запричитала в толпе какая-то женщина. - Мы все здесь помрем...

На нее цыкнули, и она сразу замолкла.

Светозар взглянул над их головами в ту сторону, откуда они пришли по дороге, вьющейся меж полей. Дорога поднималась в гору, на невысокой вершине которой, окутанные морозной утренней дымкой, стояли первые многоэтажки города. Отсюда они казались маленькими, ненатуральными, игрушечными, и свет в некоторых окнах лишь подчеркивал их неестественность. Внезапно они задрожали, расплылись, на миг исчезли, но тут же появились вновь, но уже не стройные, тянущиеся вверх прямоугольники, а странные, искаженные, исковерканные, словно картонные домики, по которым прошелся шаловливый ребенок.

Несколько секунд Светозар оторопело моргал, глядя на эту метаморфозу, и за эти секунды над домами вырос черный гриб, расплылся и растянулся, охватывая их черным куполом, потом замер. Вместо города на холме тянулась теперь непроницаемо черная стена, по контрасту с которой бледное зимнее небо с рассветным туманом казалось еще белее. Земля под ногами явственно содрогнулась, со стороны города донесся слабый, затихающий гул. А над самой черной стеной вспыхнула, пробив туман, большая, кроваво-красная звезда, словно чей-то зловещий глаз, наблюдающий за погибшим городом.

- Вот и все, - непослушными губами выдохнул Светозар. Спасать больше некого.

Многие из толпы тоже оглянулись на город. Кто-то закричал, кто-то зарыдал навзрыд.

- Тихо, - крикнул Светозар. - Если мы сейчас не успокоимся и не начнем работать, то все погибнем. Идемте к кострам. Отогреемся - и за дело. А там и помощь придет.

Он повернулся и по истоптанному снегу пошел к палаткам, откуда навстречу уже бежали люди. Его била дрожь то ли от холода, то ли от нервного напряжения. Пришлось до боли стиснуть кулаки и сунуть их в карманы куртки, чтобы унять эту дрожь. Сейчас всем нужно сохранять спокойствие и обустраиваться, чем есть. Позже придется сказать, что помощи, скорее всего, ждать неоткуда, потому что все остальные города, а может, и страны постигла та же участь.

И одновременно Светозар испытывал странное облегчение, нахлынувшее на него в ту секунду, когда город закрыла черная стена. Даже не облегчение... это небывалое чувство было трудно описать. Словно камень слетел с души, словно он скинул с плеч груз, который тащил на себе всю жизнь. Впервые в жизни исчезло тягостное давление, какое никто из нас не замечает, но все терпят, давление неумолимое, непреодолимое и безжалостное, сопровождавшее каждого человека с рождения до смерти. Теперь Светозар в одно короткое мгновение избавился от него и чувствовал себя так, как чувствовал, наверное, первобытный человек до изобретения государства. Он чувствовал себя с в о б о д н ы м.

КОНЕЦ