— Что? Но, мастер Дауд, ведь я…

— Слишком опасно. Серконоссцы защищают своих женщин до последнего — это будет жестокая схватка, и я не хочу терять в ней лучших людей. Томас, вместе с тобой пойдут Юрий и Барнарт, я не ошибаюсь? Прекрасно, вы знаете, что делать. Жду вас завтра в пять утра в условленном месте. Все свободны.

Билли Лерк покинула комнату со ощущением сверхъестественной легкости. Все, все, что случилось — это было неправильно, несправедливо. Ее продуманная до мельчайших подробностей операция, и ее успех, который теперь целиком достанется Дауду. Билли не питала иллюзий и понимала, что Дауд и сам имел на этот успех не меньше прав — это под его руководством «китобои» стали тем, чем были теперь, грозной силой, отмеряющей жизнь и смерть каждого в Дануолле, но все же…

Она шла по улицам, без разбора ступая по лужам и разбрызгивая вокруг грязную воду. Губы подергивались от едва сдерживаемых эмоций и не сказанных вовремя слов.

Случившееся было попросту бесчестно — Делайла бы ее сейчас поняла. «Каждый должен добиваться своего сам — последний ли он нищий, простой булочник, или, скажем, аристократ с родословной, уходящей назад на тысячу лет». Все так. Аристократ или убийца — ты не имеешь права забирать себе то, что принадлежит другим по праву. А если уж забираешь — будь готов столкнуться с последствиями.

Билли и сама не заметила, как оказалась «дома» — в крохотной съемной комнатушке с окнами на канал, освещаемой двумя старыми масляными лампами. Она раздраженно бросила в угол пояс, перевязь и маску, скинула сапоги и лицом вниз рухнула на кровать. Она не плакала, разумеется — Дануолл давал такую привилегию только жертвам чумы. Но ей было обидно и больно — как будто предал близкий, хорошо знакомый и почти родной человек.

Этой ночью Билли Лерк не видела никаких снов, тревожных или нет — одно только ощущение падения в темную, пахнущую полевыми цветами, ласковую бездну, из которой не было ни спасения, ни возврата.

***</p>

<p>

Глава 5.</p>

<p>

Дверь за их спинами закрылась с противным лязгом. Щелкнул замок, шаги охранника затихли в коридоре, стал слышен лай волкодавов в псарне — она тут была недалеко. Откуда-то доносились громкие, но невыразительные крики, словно человек, их издававший, уже порядком устал кричать, но остановиться не мог. Капала вода, кисловато пахло щелоком, шуршали по покрытому соломой полу крысы.

— Правила требуют, чтобы перед началом допроса я представился, — сказал первый человек, лет сорока, темноволосый, с глубоко посаженными черными глазами и крупным, свернутым набок носом-клювом. — Итак, Фарли Кук, старший инспектор Криминального Департамента Аббатства Обывателей. Расследую преступления Хайрема Берроуза, бывшего Лорда-регента… а также серию событий, произошедших в Дануолле в период между Месяцем Стужи и Месяцем Льда… и продолжающихся до этого момента. Назовите свое имя и род занятий для аудиографа.

Второй человек, кажущийся высоким, даже сидя на неудобном деревянном стуле, молодой, с тонкими, красивыми чертами лица, кивнул.

— Меня зовут Томас. Я… полагаю, вы можете сказать, что я был одним из «китобоев». Пока они существовали.

— Знаком ли вам человек по имени Дауд? — голос инспектора оставался бесстрастным.

— Разумеется. Я был его помощником… после того, как была изгнана Билли Лерк.

— Что случилось с этой Лерк?

— После ее предательства… Билли больше не была одной из нас. Видите ли, она… можно сказать, недооценила Дауда, решив, что после убийства Императрицы он потерял контроль над собой. Возможно, это и было правдой, или только прикрытием ее истинных мотивов — теперь мы этого никогда не узнаем. Бесспорно одно — после смерти Джессамины Колдуин Дауд изменился навсегда. Все, все изменилось в тот день, когда перестало биться ее сердце. Теперь и я это понимаю.

Фарли Кук скрестил руки на груди и закурил. Синие клубы поднимались к каменному потолку и втягивались, исчезали в темных провалах механической вентиляции. Грубо, но эффективно.

— Полагаю, вам будет лучше рассказать все с самого начала, Томас.

Бывший «китобой» снова кивнул.

— Вы, конечно, правы. Именно так я и сделаю.

***

Удача сопутствовала им, несмотря ни на что — и даже нежданное прибытие Лорда-защитника не смогло расстроить планы Билли Лерк. Оорин, от пунктуальности которого зависело в этот раз все, не подвел и вывел корабль в фарватер реки вовремя. Раннее утро, на которое пришлось перенести операцию, оказалось даже более выигрышным временем в смысле достоверности легенды — весь Ренхевен был запружен рыбацкими лодками, среди которых скромный бот Оорина выглядел вполне естественно. Томас, Дауд и остальные, как было договорено, скрючились в три погибели внутри темных бочек, двумя десятками которых был заставлен грузовой трюм. Сладковатый грушевый запах пробивался сквозь фильтры маски, вызывая тошноту, но это не должно было продолжаться долго, и все терпели, вполголоса чертыхаясь.

Их все-таки остановили. Едва бот оставил Затопленный квартал по левому борту, плеск волн требовательно разрезал сигнальный свисток — патрульный катер подходил вплотную. Капитан послушно сбросил ход, и по деревянному настилу почти сразу загрохотали чужие подкованные сапоги.

— Что везешь, шкипер? — голос проверяющего офицера выдавал возраст. Немолод, это плохо, такой, открыв ненароком случайную бочку и увидев внутри темную фигуру в газовой маске, скорее всего, воспользуется кортиком, не раздумывая. По плану Билли Лерк, в этом случае проверяющих следовало убить, патрульное судно захватить и продолжать операцию оставшимися силами. Впрочем, сама Билли оценивала в этом случае шансы на успех как невысокие.

— Груши в Матчерхевен, — не затруднился с ответом Оорин. По голосу было ясно, что пожилому морскому капитану и самому не в радость дурацкая поденная работа, но время такое, приходится браться за то, что есть. Доски палубы скрипнули под шагами офицера.

— Не рановато собрался? Солнце едва взошло.

Оорин, судя по звуку, смачно сплюнул в воду.