Проблема с теплом пока решена. Чтобы лучше его использовать, я набил трофейный алюминиевый котелок снегом и приспособил на огне. Теперь надо что-нибудь съесть. Пара найденных сухарей вполне подойдет. И спать. Все-таки хорошо засыпать, зная, что завтра проснешься.
Утро наступило туманное. Выпавший ночью снег начал быстро таять. Солнце лишь угадывалось по светлому размытому пятну на востоке. Капли тумана прямо-таки висят в воздухе. Хворост кончился, костер прогорел, вылезать из мешка на холод не хочется. Что важнее, кто я или где я? Наверное, все-таки, где я – важнее. Кто бы я ни был, но жить-то мне хочется, значит, первостепенный вопрос все же – где я? Еще вчера у меня была сломана спина, и я готовился к смерти. Смерть откладывается, и это создает кучу неприятных проблем, которые нужно срочно как-то решать. И первое, что придется сделать, это вылезти из теплого и уютного спального мешка.
Разбор трофеев надо начинать с самого сложного. Что может быть сложнее, чем раздеть замороженные трупы? Ножичек, который я воткнул Боазу в грудь, мешает снять куртку. Хороший ножичек, легко проткнул под курткой защитный бронежилет штурмовой пехоты. Что-то я не припомню за собой раньше подобных подвигов, это, в общем-то, и не-удивительно, ведь даже имени своего не знаю. Но вот что такой бронежилет нельзя пробить ножом, знаю точно. Бронежилет жалко. И какого рожна этот боров его на себя надел, здесь что – война? Надо хорошо подумать, что с собой взять, ведь неизвестно, сколько времени идти придется.
Карабин «хариган», восемнадцать патронов в магазине, скорострельный. Зачем к нему приделали оптический прицел, совершенно непонятно – кучность стрельбы у него плохая. Обе вещи по отдельности полезные, но в связке… Я с сомнением покрутил в руках эту странную конструкцию, привычным движением передернул затвор и поставил карабин на предохранитель. Вещь, безусловно, полезная в определенных ситуациях. Оружие и продукты – пожалуй, возьму все, что есть. Пистолет армейского образца, переделанный под глушитель, два боевых ножа спецназа и пара метательных ножей. Отличная сталь. Я поигрался с метательными ножами, проверяя их баланс. Тело определенно помнило, как с ними обращаться.
Бритвенный набор, думаю, не нужен, совсем собрался уже отбросить его в сторону, но в последний момент удержался. Зеркало. Посмотрю на свою рожу, может, хоть имя вспомню. Лицо определенно мое. Красивое лицо. Темно-серые большие глаза, нос тонкий и прямой, губы чувственные. Волосы русые, чуть волнистые, длинные, челка налезает на брови, надо будет ее потом подрезать. Неудобно. На войне такие мелочи могут стоить жизни. Имя никак не всплывает в памяти. Новое, что ли, придумать? Я закатил глаза. Тивуртий… Максимиллиан… Филикиссим… Уалириан… Транквиллин… Нет. Это красиво, конечно, но надо что-то попроще. Марк… Ник… Рикс… Рем… Хм, пусть будет Рем. Немного по-собачьи, но что-то теплое в звучании есть…
Ботинки у Гельмута явно лучше, чем мои. И по размеру подходят. Беру. Снаряга спецназовская. Беру. Ящичек с гранатами. Осколочные, их можно только из укрытия бросать, разлет осколков у таких двести метров. Противотанковые гранаты. Я с уважением посмотрел на раздетые трупы. Сильны ребята! Это же надо столько времени тащить всю эту тяжесть. Гранаты я у вас забирать не буду, а то некрасиво получится, вы трудились, мучились, а я просто хапнул. Ну, разве что только парочку. Нет, четыре возьму, лишние всегда можно выкинуть. А вот патроны лишними точно не будут. Крупа, сухари, сушеное мясо, прессованные пищевые брикеты, две фляжки со спиртом. Шприцы. Лекарства. Лекарства все знаю, даже знаю название каждого на латыни, хотя здесь надписи только на всеобщем – имперском. Может, я терапевт? Нет, скорее все-таки хирург, я бросил косой взгляд на мертвые тела. Заново плотно упаковываю рюкзак. Хороший, кстати, рюкзачок, если его полностью расшнуровать, в него двое таких, как я, поместятся.
Тут бумажка какая-то в карманчике, похоже на план местности. Значки непонятные. Пунктирная линия явно означает маршрут, заканчивается флажком и коряво написанным словом «ОАЗИС». Мне в оазис не надо. Мне, пожалуй, лучше назад, домой. От слова «домой» заныло сердце.
Я закрыл глаза и вспомнил лицо, то самое, что видел в нигде. Мама. Там был еще какой-то непонятный шум. Сейчас я узнал в нем шум морского прибоя! Перед глазами встала бескрайняя гладь моря, яркое солнце, песок. Небольшие волны с шумом накатываются на берег. Стройная девушка в купальнике бежит по колено в воде и смеется. Ее лицо похоже на то, что я сейчас видел в зеркале, только более утонченное. Густые длинные волосы ниже пояса развеваются на морском ветру. Такие же большие серые глаза, только не усталые и грустные, как в зеркале, а искрящиеся и веселые. Глория. Ее зовут Глория! Это моя младшая сестренка, она младше меня всего на год. Я знаю, что люблю ее безмерно, и сестра отвечает мне еще большей любовью. Нас трое самых близких людей на свете: я, моя мама и сестренка.
Открываю глаза, всё та же унылая хмарь и туман. Туман, кстати, стал еще гуще и ведет себя странно. Мне кажется, он уплотнился вокруг трупов. Тел стало почти не видно. Да он жрёт их! Меня мгновенно охватила паника, волосы зашевелились на голове, а тело покрылось холодной испариной. Голос в ушах.
– Не дергайся, С-с-скольз-з-зящий, тебя я пока не трону. Но ты очень вкус-с-сный. – В голосе послышались нотки сожаления и насмешки. – Тебе лучше поспешить. Я не один тут голодный. Собирай быстрей свои вещи. Здесь ты не выживешь. Для тебя безопасней двигаться на восток, там есть живой лес. Только так ты сможешь добраться до оазиса. Оазис – твой единственный шанс вернуться домой. По тому маршруту, который нарисован у тебя на бумажке, пройти нельзя. В следующий раз я тебя обязательно съем, а пока мне хватит этих двоих… – Смеется.
Всё! Это предельный для меня вес, с которым я смогу двигаться. Привалы придется устраивать чаще. Послушаться тумана или двигаться дальше по намеченному маршруту? Я легко сориентировался по карте-плану и рельефу местности. Определенно я раньше занимался туризмом или чем-то подобным. Может, туман на ужин меня приберег и указал направление, по которому сможет легко догнать пищу в любой момент, а может, в нем взыграло человеколюбие – настоящее, не гастрономическое. Задачка, однако. Лес на плане действительно обозначен. А вот масштаба нет, и расстояние до леса нельзя определить даже приблизительно, но до него явно много ближе, чем до флажка под названием «Оазис». Можно еще двигаться по пунктиру в обратном направлении. Только неясно, откуда эти парни притопали, может, их вообще сюда на вертолете привезли. И как я сам сюда попал – непонятно.
Туман остался позади – в небольшой низинке. Я поднялся на ближайший холм, чтобы осмотреться. Всюду, куда хватает глаз, простирается бесплодная каменистая пустыня с редкими засохшими чахлыми деревцами. Картина действует угнетающе, на душе от нее становится муторно. А еще здесь холодно. Ненавижу холод, ненавижу зиму и все, что с ней связано: лед, снег, темноту, голые деревья. Когда не знаешь, куда идти, нужно помолиться, а потом прислушаться к интуиции. Интуиция решила, что нужно довериться говорящему туману и двигаться к лесу.
Пока шел, заметил еще несколько низинок, в которых клубится едва заметное белое марево. Вблизи оно совершенно незаметно, зато, если смотреть издали с какого-нибудь холма, то марево становится видимым. Низина защищает от ветра, поэтому остановиться на ночлег в таком месте кажется естественным и удобным, но знакомиться с новым туманом мне как-то не хочется, покормить его уже будет нечем, только самим собой. Сегодня придется выбирать место для ночлега на холме, терпеть холод и ветер. Зато безопасно. Туман явно не любит ветра. На ветру карабин студит руки, холод пробирает даже через перчатки. Вроде и температура не слишком низкая, снег почти растаял, но из-за ветра, высокой влажности и отсутствия солнца я мерзну. От холода спасает только движение. По внутреннему ощущению я прошел уже километров сорок. Если судить по плану, то где-то на середине пути к лесу я должен увидеть высокую скалу. Если на плане правильно указана ее высота, то такая скала должна быть видна за несколько километров, но пока ничего не видно. Периодически тренирую свое новое объемное чувство, мне почему-то кажется, что раньше я ничем подобным не обладал. Закрываю глаза и начинаю рассматривать окружающие меня камни. Потом открываю глаза и сравниваю образы. Чувствую, что в результате такой тренировки обычное зрение тоже постепенно улучшается.
