– Хорошо. Что–то еще?
– Молитесь, если у Вас есть любимые боги. Хотя Рогатому я бы не советовал.
Им оставалось только весело улыбаться и притворяться приятно проводящими время людьми. Кеннет пожалел, что не изучил местные легенды и историю. Одно он знал наверняка – Империя никогда не пыталась завоевать эти земли. Возможно, в местных горах не было ничего такого, что могло бы подтолкнуть мееханцев к рейду на северо–запад, возможно, торговые льготы, которыми местные старейшины щедро одарили имперских купцов, оказались более привлекательными, чем вооруженное завоевание и затормозили экспансию. Он не знал этого точно. Пятьсот лет назад мееханцы вышли из находящихся на сотни миль южнее далеких гор, яростно сражаясь с каждым воинственным культом, который в те дни был распространен между Кремневыми Горами и пиками Ансар Киррех. Они уничтожили Храм Ригвира, завоевали земли объединенные священниками Лааль Сероволосой, а адептов ее сестры, Кан'ны, вырезали почти под корень. Здесь было проще, длившиеся десятилетиями войны обильно залили кровью храмы культа Сетрена Быка, и край поддался силе новой Империи.
Мееханцы оказали милость Сетрену, призывая всех его священников склониться пред лицом Великой Матери, и включив Рогатого в официальный пантеон империи. В культе Быка наступил раскол. Часть земель его последователей уже были захвачены Империей, а остальные распались на самостоятельные княжества и королевства. Иерархи пришли к выводу, что признание культа и место среди официальных имперских религий весьма желательно. Мгновенно были найдены древние свитки, доказывающие принадлежность Сетрена к Большой Семье, и его участие в Войнах Богов на правильной стороне. И этого было достаточно.
Но не всем. В областях, где ранее доминировал культ, периодически возрождался его боевой вариант, согласно которому Сетрен был независимым богом, защитником народов севера, боровшийся с Неугодными только по велению его гордости и чести. И во имя этой гордости и чести воины, украшенные татуировками топора с изогнутыми в форме бычьих рогов лезвиями, несли смерть и разрушения и среди своих соотечественников и на землях Империи. После последнего такого подъема Винде'канн почти вдвое увеличил свою территорию.
Гости зашевелились. Медленно, почти неуважительно, родовые группы стали перемещаться к входной двери, собираясь в противоположном конце огромного зала. По подсчетам Кеннета там было почти двадцать кланов. Несколько до сих пор не определившихся заняли центр, бросая внимательные взгляды направо и налево, оценивая силы и сферы влияния. И только четыре рода стояли ближе к трону, хотя и среди них он видел таких воинов, особенно молодых, которые демонстративно поворачивались спиной к правителю и его мееханским гостям.
Он искренне пожалел, что цвета кланов немного ему объясняют, общий расклад сил пока был тайной для офицера Горной Стражи. Если бы еще от этого расклада не зависела жизнь делегации, солдат и его собственная… С другой стороны, он мысленно улыбнулся, если бы он понимал смысл этих передвижений по залу, то уже мог бы обмочиться от страха. Иногда незнание благо…
Двери бесшумно открылись, в коридоре за ними были погашены все огни, поэтому некоторое время всем пришлось всматриваться в темноту. Неожиданно взревели трубы, и появилась процессия.
Во главе ее был высокий мужчина в маске быка. Изогнутые вперед, нелепо огромные рога цвета королевского пурпура бодали воздух. Обнаженный, если не считать набедренной повязки и торчащего из нее хвоста, намазанный жиром танцор тряс головой во все стороны, рыл ногами пол, изгибал спину, сопел и дышал. Он метался кругами, прыгал то влево, то вправо, бодал тени своими рогами. Гости разбегались перед ним во все стороны, спотыкались, падали друг на друга, никто не хотел быть на пути у зверя.
За человеком–быком появилась группа вооруженных людей. Шестеро. Один во главе, остальные пятеро немного позади, как охрана. Они вошли тихо, пользуясь тем, что все внимание было сосредоточено на танцоре. Остановились в дверях. Кеннет увидел их первым, ведомый солдатским инстинктом, требующим обратить внимание на каждого вооруженного чужака, который будет находиться в поле зрения. Тот, впереди… В нем было очевидное сходство с Аэриссом, те же черты лица, такое же строение тела, такая же манера держать голову. Навер Та'Клав выглядел как сын, а не племянник правителя. Только борода была короче, едва на два пальца, а длинные волосы были уложены в спадающие на спину косы. Он был одет в кожаный панцирь с тиснеными узорами, опоясан широким поясом из стальных пластин, на котором висело два тяжелых топора. На плечах длинный, до пят, плащ ярко–зеленого цвета. Стоя в дверном проеме, племянник внимательно наблюдая за танцем и переводил взгляд с одного клана на другой. Затем посмотрел на дядю.
На мееханскую делегацию он не обращал никакого внимания.
Люди позади него стояли в полном вооружении, будто собрались идти в бой. Железные пластинчатые доспехи ниже колен, стальные шлемы, продолговатые, цвета миндаля, щиты, наголенники. В руках обнаженные мечи. Лейтенант вынужден был признать, что по местным условиям они были дьявольски хорошо вооружены. Такое снаряжение стоит дорого и принадлежит обычно приближенным правителя.
Среди собравшихся в зале начался переполох, и Кеннет оторвал взгляд от прибывших. Танцующий бык впал в неистовство, он нападал на людей, атакуя своими рогами. Вся тонкая клановая иерархия, деление на «свой» и «чужой» нарушилась, гости смешались, пытаясь убежать от зверя. Мужчины и женщины бросились врассыпную, падая друг на друга. Бык не уступал, наклонял голову, рогами пригвождал упавших к полу и месил кулаками. Судя по крикам боли это не было шуткой и весельем.
Звук ударов мечей о щиты привлек его внимание. Бык оставил в покое одного из мужчин, и огляделся в поисках источника шума. Навер стоял перед своими товарищами, сжав топоры в обеих руках. Наклонил голову. Смотрел. Танцор выпрямился, рога закачались из стороны в сторону, босая нога топнула об пол. Впервые переодетый мужчина издал из себя рык, глубокий, протяжный, полный печали и страданий. И бросился вперед.
Племянник правителя сделал полный оборот на пятках, уходя с линии атаки, и, когда человек–бык пробегал мимо него, ударил топором прямо по маске, чуть ниже рогов.
Удар не был показным, голову человека отбросило, и у Кеннета было впечатление, что он слышит треск лопающихся позвонков. Но только маска развалилась пополам, рога полетели в разные стороны, а танцор упал на колени и уткнулся лицом в свои ладони. Его тело сотряслось от рыданий. Навер подошел к нему, и широким, церемониальным жестом набросил плащ на обнаженные плечи. Помог встать и прижал к своей груди. Из темного коридора раздался рев труб, и чей–то голос прокричал:
– Свершилось! Lawonderh!
На мгновение воцарилась тишина – и вдруг зал наполнился криками радости, женским визгом, ударами мечей о щиты, стуком ладоней о броню. Молодой разбойник стоял у входа и улыбался. Улыбался как кот, стащивший только что кусок мяса со стола и знающий: его не только не накажут, но он даже может рассчитывать на что–то большее. Танцор исчез, на это уже никто не обратил внимания. Центром интереса теперь был Навер. Несколько человек, судя по хорошей броне вожди кланов, уже подходили к нему с поздравлениями и благодарностью, другие учтиво кланялись, но кланялись первыми, получая в ответ легкий кивок головы, и, как минимум, два из занимающих центр комнаты клана уже присоединились к толпе у дверей. Кем бы он ни был, он знал, как привлечь к себе людей.
По невидимому знаку мечи вновь ударили о щиты и Навер пошел к трону. Он шел медленно, не спеша, смотрел по сторонам, словно искал кого–то в толпе или хотел запомнить лица всех собравшихся. Остановился там же, где и посольская делегация, и сделал надменный, на грани оскорбления, точно рассчитанный поклон. Затем широко усмехнулся:
– Дядя.
Только это. «Дядя». Практически без выражения или интонации. Это одинаково могло означать и «любимый родственник» и «Ты, старый пердун, слазь с трона».
