– Хорошо… хорошо. Тяжелые были роды. Мальчик и девочка, – добавила она без связи.

Она огляделась в сарае и когда ее взгляд упал на связанного, наморщила лоб:

– Явенс Гальв? А он что тут делает?

– И мы хотели бы знать. Подозреваем, он каким–то образом в ответе за все происходящее.

Лидия посмотрела на него в полном недоверия молчании и рассмеялась:

– Явенс Гальв?

– Вы его знаете?

– Все его знают. У каждого города и большинства сел есть такие… Когда–то он приходил к дяде, просил научить магии. Вбил себе в голову, что у него есть Талант. Кстати, дядя чувствует себя лучше и ждет Вас. Как только это безумие закончится, то отправимся к нему. И спасибо за присланного посидеть с ним солдата.

Кеннет только кивнул головой.

Их было пятеро в доме чародея – Кеннет, Велергорф, Лидия и Дервен. Меехала уселась у стены и занялась своими детскими делами. Маг выглядел как человек готовый в любой момент грохнуться в обморок – бледный, нервный, тяжело дышащий, укутанный в пропотевший плед, он сидел на лавке и смотрел то на лейтенанта, то на десятника.

– Волна немного утихла. Источник успокаивается, а я поставил всю защиту, которую только мог. Кха–кха, если все будет хорошо, то не потеряю сознания в ближайший час. Так вы говорите Явенс Гальв? У этого стола больше Таланта, чем у него. Городской дурачок, парень за дюжину яиц начаровавший из воздуха сотни коз и овец? Сколько их было в третий раз?

– Пятьсот семьдесят. – Кеннет поерзал на лавке. – Ну, столько нам удалось поймать.

– Поймать?

Велергорф насмешливо фыркнул:

– Местные быстро смекнули, прямо с неба падает добро, которое не исчезнет, вот так то. Много животных было… ха–ха–ха… присвоено. Это была настоящая гонка – кто окажется быстрее: мы или ближайший горожанин.

– И сколько их пропало?

– Где–то две–три сотни, может больше. Они падали на весь город.

Чародей потянулся к бочонку и, налив себе в глиняный кубок, смочил губы.

– Вода? – вздохнул он. – Дожили.

– Дядя, ты полдня потел, потом я дала тебе трав, чтобы уменьшить головную боль, – Лидия была спокойна, –  тебе не стоит пить вина, свалишься после третьего глотка.

Дервен только кивнул головой:

– Сперва было около сотни животных, потом триста, сейчас можно насчитать где–то девять сотен. Все больше и больше. Действительно ничего не заметили, ничего необычного? Когда используется определенная магия, множество людей это чувствуют: странные запахи, непривычный привкус, зуд, неожиданная головная боль или сонливость. Для этого не нужно большой чувствительности, а тут ничего? Ничего?

Лейтенант помотал головой и в знак солидарности налил себе воды:

– Я присутствовал при всех трех случаях и не почувствовал ничего ни в первый, ни во второй раз. При третьем воздух неожиданно стал густым, было тяжело дышать. Будто все как в тумане. И только.

– Сколько времени прошло между этими ощущениями и появлением первых животных?

Кеннет переглянулся с Велергорфом:

– Двадцать ударов сердца, не больше.

Меехала, игравшая до этого в углу комнаты, подняла голову:

– Я спая, када кози падаи, ганяя за ними, а они уяи, а потом бах, бах навийху и я пъяснуася и ни спая, а они не пъихаии.

Десятник усмехнулся:

– Ха, я почти все понял. Значится, она спала при последнем разе, и разбудили ее козы, упавшие на крышу, а потом уже не смогла заснуть.

Лейтенант тяжело вздохнул:

– Насколько я знаю, она спала каждый раз. И в первый, и во второй и в третий. Значит, у нас есть тот, кто становится сонным перед началом волшбы. И что? Будем носить ее по всему городу? А если заснет перед чьим–то домом, то это укрытие мага? Есть небольшой шанс на поимку какой–нибудь козы.

– Хацю козю, – девочка вспомнила о своем желании.

Лидия–кер–Зеаве сердито посмотрела на лейтенанта:

– Нет, Меехала.

– Баяська.

– Нет.

Маг покачал головой:

– Нет, это должно быть что–то более необычное. Проверьте с собаками. Ни один пес не нападет на обладающего Талантом. Скорее убежит.

– Наши собаки не убегут. И хорошо обучены, даже Меехала может подтвердить.

– Хацю!

– Сказала же – нет. Хватит.

– Хацю! Хацю! Хацю!

Дервен вдруг резко дернулся, тихо охнул, из его носа потекла струйка крови. Он прикоснулся к лицу и с недоверием посмотрел на покрасневшие пальцы:

– О, Госпожа! – Тяжело было понять, удивлен он или ошеломлен. – Что с этими псами?

– Ничего. – Кеннет поднялся, готовый поддержать мага. – Она игралась с Зедиром, хоть он и не любит детей. Но и без повода не укусит…

Хотя мне бы руку оттяпал, если я потрепал бы его по шраму, подумал он. Но ведь она спала во время каждого случая. Спала! И только потом рассказывала, как гонялась за козами и овцами. Феномен заканчивался в тот момент, когда она просыпалась, дошло до него. Неприятная дрожь прошла у него по позвоночнику.

– А чего–то иного? Необычного… Милосердная Госпожа… – Маг перевел взгляд на девочку и вытаращил глаза. – Видите? Видите? Она словно летит на гребне волны.

Хотя лейтенант и смотрел на девочку, он ее не видел. В его голове носились во все стороны, подобно перепуганным овцам, мысли. А позже? В корчме… С Волком… Когда он влетел в комнату в стене торчало пять или шесть болтов? Он прикрыл глаза… Шесть. Великая Матерь, шесть! А потом она выстрелила, и в стене все равно было шесть болтов! Хотя она едва дотягивалась до оружия, я решил, что она как–то его зарядила одним из болтов на столе, но если она каким–то образом… зачаровала оружие? Перенесла болт из стены в паз арбалета, потому что… потому что хотела пострелять? Но как? Ведь это ребенок, причем очень маленький… С другой стороны она ведь дочь племянницы мага…

Конечно! Талант часто передается родным, а кто ближайший родственник мага владеющего Малым Камнем? А особенность Малого Камня – прошедшее время, дошло до него. Это значит что… В корчме она перенесла болт во времени… а когда спала, тянулась в прошлое и переносила коз и овец с прежних времен в наше время… Источник всей своей невообразимой мощью отвечал на желания одной маленькой девочки. Все эти животные, исчезнувшие больше четырех сотен лет назад… Великая Матерь! Мы заботились и присматривали за ней, пока охотились на виновника происшествий, и даже не догадывались, что все это время он находился у нас под носом. Все это время!

У него было желание расхохотаться.

Небо снаружи начало менять цвет, словно не тучи его закрывали, а будто солнечный свет пробивался сквозь толстое стекло. Кеннет выглянул в окно – всюду легли мягкие тени с нечеткими краями, на дворе из ниоткуда появился воздушный вихрь, одуревший кот рванул к ближайшей стене. Его шерсть торчала во все стороны и стреляла искрами.

– Козю хацю!

– Нет.

– Хацю! Хацю! Хацю! Хаааааааацююююююю!!!

С каждым «хочу» на город ложился очередной слой марева, все более темного и непрозрачного. Пока, наконец, весь мир снаружи не стал выглядеть как во время затмения, когда видно только солнечную корону. Кеннет оторвал взгляд от окна и посмотрел на Меехалу. Она приподнялась на пальцах ног, с поднятой вверх головой, глаза были бессмысленными и широко открытыми.

– Меехала… – Мама присела рядом и положила ладонь на ее голову. – У тебя жар.

– Не! – Девочка дернулась на шаг назад. – Не! Нету! Я не баею! Я хацю баяська или козю! Козю! Козююююююююю!!!

Последнее «козу» казалось, никогда не закончится. И в тот момент, когда Меехала захлебнулась криком, когда ей просто не хватило дыхания, и детский бунт превратился в детский рев – мир ответил.

Пузырь, что лопнул, в это раз не принадлежал обычной рыбе. В этот раз лопнул пузырь рыбьего монстра, матери и отца всех рыб на свете. А заполнивший все звук, на мгновение огромной мягкой лапой прикрыл все уши мира.

Пространство извергнуло животных.

Они падали везде, в этот раз появляясь беззвучно, словно звук, что только что затих, исчерпал все остальные. В первые несколько ударов сердца стояла практически полная тишина. На глазах лейтенанта в двух футах от земли материализовалось несколько овец, они бесшумно свалились, и с оглупевшими мордами стали оглядываться. Одна из них тихо заблеяла.