Кеннет смотрел, как она говорит, жестикулирует, дышит. Сидела прямо перед ним, всего в каких–то четырех футах. Так близко, что чувствовал… нет, не духи, она пахла собой, женщиной.

– Лейтенант… – сказала она невинно.

– Да?

– Мое лицо на восемь дюймов выше.

Вархенн поперхнулся вином, маг только улыбнулся, а Кеннет понял, что краснеет. Женщине не стоит так разговаривать с вооруженным мужчиной.

– Я четыре года прожила с мужем в гарнизоне Лавендара. Есть два способа общения с солдатами. – Казалось, она читает его мысли. – Первый, это не показываться им на глаза, а второй – определение правил и следование им. Правила это то, что Вы должны понимать, так ведь?

Он предпочел промолчать.

– Представьте на минуту, мы пригласили Вас потому, что у нас есть для этого серьезный повод. Источник Силы  в долине не был изучен со времен присоединения этих земель к Империи. Мой дядя считает, что он может быть опасен, но и праздник нельзя отменить. Иначе горцы разнесли бы городок.

Кеннет не отводил взгляда от ее лица:

– И какую опасность он представляет?

О чудо, он задал вопрос почти нормальным голосом.

– Не знаю. – Одним глотком чародей осушил кубок и моментально наполнил его вновь. – Тяжело признаваться, но я не имею ни малейшего понятия.

– Что это за Источник? – спросил Вархенн.

– Малый Камень.

– Не слышал.

– Мало кто слышал.

– Дядя владеет Силой Малого Камня, – вмешалась Лидия. – Само название вызывает кривые усмешки, а использование его… Только богам известно, для чего он существует.

– Не совсем понимаю.

– Нечего тут понимать, лейтенант, – проворчал маг. – С десятков главных и сотен малых видов Силы меня угораздило получить талант именно Малого Камня. Только Малого Камня. Наименее известного и наименее доходного Источника на свете. На всем имперском севере имеется только одно место, где он активен, и оно именно в этой долине. В других местах его едва чувствуешь, здесь же он так силен, что перекрывает действие других. Поэтому большинство магов чувствуют себя тут плохо, они не могут дотянуться до собственных Источников, им тяжело использовать Силу. Они обходят долину Маверс стороной. Это место… причуда, проклятая богами.

Кеннет переварил эту информацию:

– То есть, если Вы единственный маг в такой богатой долине…

– То могу помереть с голоду, – закончил за него чародей. – Большинство известных Источников многогранны, зачастую перекрывают друг друга, с их помощью можно лечить, ставить защитные барьеры, переносит разные предметы на большие расстояния, копать дыры в земле, летать, переноситься через реки не замочив ног. И, конечно же, поджигать, замораживать, разбивать на куски, душить, вызывать демонов и прочих существ. А Малый Камень чаще используют ясновидящие для описывания уже произошедшего, можно сказать, что суть этой Силы – прошедшее время. И то в очень узком понимании. Это капризный и неопределенный Источник. Используя его, можно дотянуться до прошедших событий и указать, где потерялась овечка или где валяется пьяный муж.

Чародей сделал большой глоток, глаза его пьяно заблестели:

– Когда рухнувшая скала придавит тебе ногу, не можешь ни использовать магию, ни позвать на помощь. Лежишь три дня, а потом вытягиваешь нож и отрезаешь себе стопу, прежде чем гангрена дойдет до сердца. Ковыляешь до города, отгоняя голодного волка, а тебе говорят – нужно отрезать выше, до колена. Потому как заражение пошло дальше. – Стиснутые на оловянном кубке пальцы побелели, и Кеннету показалось, что металл сейчас сомнется.

Лидия жестом попросила стражников молчать. Чародей осушил кубок до дна и продолжил:

– Малый Камень неустойчивый и коварный Источник, часто показывает события, которых не было, или уже произошли много лет назад. Меня тут называют «мастером» только из вежливости, ведь чтобы стать мастером магического искусства нужно овладеть как минимум шестью видами магии. Знаю тех, кто может черпать из десяти Источников, ходить по трем или четырем Тропам. Воздух, Лист, Осколок, Сердце, Кровь, Пика, Жар… а мне достался Малый Камень. Я калека, который не может заняться ничем иным. Если бы у меня были обе ноги, то пас бы овец, торговал козьим сыром или записался бы в Горную Стражу. А так живу с того, что горожане гордятся собственным чародеем, и платят за услуги немного больше, чем должны. Иногда несут в подарок то полдюжины яиц, то несколько голов сыра или какую–нибудь старую одежду…

Он медленно отставил кубок на стол и сжал кулаки. Лидия деликатно отодвинула в сторону посуду, встала и наклонилась над магом:

– Дядя?

– Да?

– Я постелила тебе постель, пора уже ложиться.

– Не приказывай мне, женщина, – грубо пробурчал он. – Помни, чей это дом.

– Да, дядя. Помню. Ты не даешь мне забыть.

– Значит, –  зашатался он. – Я… должен оставить тебя одну с… двумя пьяными солдатами?

– Я уже имела дело с пьяными солдатами. И с этими управлюсь. Идем.

Помогла ему подняться из– за стола, подала деревянный костыль, и поддерживая, вывела из комнаты. Кеннет переглянулся с Велергорфом:

– И нам пора. Пора возвращаться, пока парни не разнесли корчму.

Десятник кивнул и начал подниматься.

– Примите мои извинения, – Лидия появилась в дверях. – У дяди был тяжелый день. Говорит, что безумство местного Источника морочит ему голову.

– Верю. Ему действительно так плохо?

Он кивнула. В таком освещении  ее глаза имели цвет неба перед бурей.

– Когда он нас приютил, казалось, жизнь с единственным магом долины Маверс даст мне и ребенку спокойное и обеспеченное существование. Сейчас я не уверена, кто кого содержит.

– А, – Кеннет не смог прикусить язык, – остальная семья?

Она смотрела на него, легко наклонив голову, без злости. Ему же хотелось впечатать лоб в ближайшую стену.

– Мои родственники мертвы, а род кер–Зеаве не был рад женитьбе Цирева. Сын, внук офицерского рода и девушка с гор. Они даже не знают о Меехале. Обо мне вообще не вспоминают. Он, – она указала на двери, – наш единственный близкий родственник. И… на его голову свалилась племянница, которую он видел когда ей было четыре или пять лет. Да еще и с ребенком. Поэтому я не обращаю внимания на его грубость. Еще какие–нибудь вопросы на личные темы, лейтенант?

Кеннет снова почувствовал что краснеет, к счастью его выручил Велергорф:

– Сколько правды в этих разговорах об Источнике?

– Не знаю. Дядя Дервен немного говорит, но подозреваю, немного и знает.

– Значит, нам не грозит разлом Тьмы и нашествие Хаоса?

– Скорее нет. – Лидия широко усмехнулась и глянула за спину. – По крайней мере до тех пор, пока не проснется мой ребенок.

Невероятно, что делала с ее лицом эта улыбка. Лейтенант улыбнулся в ответ:

– Я приду рано утром, когда ему будет получше. Тогда и поговорим серьезно. Передайте ему нашу благодарность за предупреждение.

Она провела их до дверей, и они услышали как за ними закрылся засов.

– Необычная, – где–то на полпути отозвался Велергорф.

– Ночь?

– И ночь тоже, господин лейтенант. Все жены офицеров такие?

– Не знаю, Вархенн. – Они приближались к постоялому двору, когда тишину разорвал какой– то дикий звук, словно дюжина ошалело–хрипящих котов дралась с дюжиной одичавших и кастрированных псов. – Сделай мне одолжение, зайди первым. С топором в руках. Хорошо?

Десятник удивленно посмотрел на него, и не дождавшись объяснений, пожал плечами, вытянул топор и перешагнул порог дома. Отчаянная какофония резко оборвалась, а лейтенант мог бы поклясться, что слышал испуганный топот ног и треск закрываемой двери. Он усмехнулся про себя: как говорили на офицерской учебе, каждый командир должен уметь защитить своих солдат от любой опасности.

Он чувствовал. Чувствовал Силу над долиной, кипящую, переливающуюся во все стороны, готовую для использования. Эти глупцы, эти убогие насмешники, они еще увидят его силу, еще придут и поклонятся, выпрашивая ласковый взгляд.