Хотя последний вариант вполне мог бы объяснить и уникальную живучесть, и потерю памяти. Говоря Крису о том, что он может не являться человеком, она скорее проверяла его, вдруг это так, и он действительно не тот, кем кажется. Однако паренек искренне считает себя чистокровным человеком, уж ее кольцо-артефакт всегда без сбоев позволяло отличить правду ото лжи. Но, опять же, с Крисом все не так, как с другими, так что полной уверенности у нее не было. А уж то, что регулярно используемый на обследованиях «Аурный Чтец» каждый раз тревожно подавал сигналы, что аура пациента на последней стадии распада, как обычно бывает у мертвых, вообще ни в какие рамки не укладывалось. И ведь, что самое удивительное, этот факт никак на его существовании не отражался!
«Многие знания, многие горести», любил поговаривать ее бывший возлюбленный, и, возможно, он был прав, но она ничего не могла с собой поделать. Всю свою жизнь она искала ответы. И, рано или поздно, какой-то из них станет тем самым, что изменит для нее все. Она в это верила и к этому стремилась.
Фигура Криса расслабилась, похоже, что зелье начало действовать. Сначала его мышцы, а затем и воля ненадолго перестанут ему подчиняться. Это было необходимо, чтобы глубоко внедряющиеся контуры плетения не вызвали мышечных судорог и спокойно прошли сквозь его сознание, не встречая сопротивления, которое обычно бывает, если человек напряжен и сосредоточен.
– Пора! – скомандовала целительница самой себе, как только Крис мягко опустился на колени в полусонном состоянии и уткнулся подбородком себе в грудь. Она замкнула активирующий контур, и ритуальная печать, заранее напитанная ее силой, начала разворачиваться во множество самостоятельных плетений, завязанных на участки начертанных на земле символов. Начитанные вместе с вливаемой магической энергией формулы срабатывали одна за другой, заставляя пробуждаться и наливаться Силой парящие в воздухе магические узоры. Вслед за ними постепенно начали набирать яркость линии печати, говоря о том, что все идет как надо.
Канал, через который Эйра должна была получать всю информацию о парне, сделал первый уверенный, но малый по объему сброс данных:
«Раса объекта неизвестна. Пол мужской. Состояние энергетической оболочки…»
Поток информации внезапно иссяк, а секунду спустя связь с магической конструкцией лопнула, ударив по нервам магессы болезненной отдачей и ворохом обрывочных данных, от которых закружилась голова и накатила тошнота. Но это все были мелочи. Главное сейчас было удержать полученные знания, запаковать их в подготовленное заранее плетение. Вряд ли еще раз представится возможность уговорить парня на подобное исследование, поэтому нужно брать то, что есть.
Совершенно растерявшись от нетипичного поведения заклинания, все манипуляции Эйра провела рефлекторно, лишь мгновением позже осознав свои действия.
– Проклятье Огненной Бездны! Чтоб тебя… – придя в себя, целительница выругалась, торопливо отступая подальше, так как рядом с печатью становилось в прямом смысле жарко. Позади послышалось встревоженное восклицание Амии – и было с чего тревожиться. Внешний контур печати пару раз вспыхнул ярким густым пламенем, а воздух на поляне уже дошел до той стадии, когда он начинает колебаться и визуально немного искажать окружающее пространство.
– Доигралась! – тоскливо констатировала целительница и обратила все свое внимание на продолжавшего стоять на коленях в центре буйства магии Криса. Однако он оказался в порядке. Но для того, чтобы решать, удивляться или нет, момент был не самым подходящим. Творилось воистину неладное.
Шепнув ключ развеявшегося в момент отката заклинания магического зрения, она застыла, неверяще всматриваясь в происходящее. Вся конструкция печати в бешеном темпе выкачивала из себя магическую силу и вливала ее в мальчишку. Только Силы было определенно значительно больше, чем заложено изначально. Видимо, ритуал пошел вразнос и пробил эфирную брешь.
На первый взгляд, даже подготовленный маг, увешанный полусотней пустых накопителей, в которые он мог бы сбрасывать излишки энергии, не продержался бы в такой ситуации и полминуты. А Крис только посапывал, витая в ведомых лишь одному ему грезах.
Довольно скоро заклинания исчерпали себя. Печать погасла, а воздух почти мгновенно остыл. Вокруг Криса к этому моменту образовался громадный круг пепла, с четкими границами «Печати Познания». И, кажется, паренек даже не понял, что произошло, пребывая в расслабленном сонном состоянии.
– О, боги! Крис! – Всхлипнула Амия и бросилась к другу, а вслед за ней неторопливо направилась Эйра. Она ясно видела, что с мальчиком все в полном порядке. Больше ее заботило, что она никак не могла объяснить произошедшего. Это было выше ее понимания и уходило далеко за рамки доступных ей знаний. Некоторая надежда была на осколки информации, которые успели достичь ее, прежде чем произошел сбой. Но, тем не менее, Эйре почему-то казалось, что для нее эти данные будут бесполезны.
* * *
Из жара кузни, чумазый, но довольный, вынырнул Стин. Рабочий день сына кузнеца завершился, и теперь, окунувшись в прохладу вечера, он мечтал о том, как обмоется и после этого поужинает со строгим отцом и младшими сестрами за одним столом. А после отправится за покосившийся сарай во дворе, где у него припрятаны четыре крынки с самолично приготовленной брагой. Оставалось решить, кого пригласить в компанию и где скрыться от родительского взора. Отец категорично относился к выпивке, не признавая ее ни в каком случае, кроме нескольких крупных праздников, да и то, Стин никогда не видел, чтобы тот употреблял что-то крепче слабого пива.
– Эй, Стин! – окликнул его голос того, кто стоял самым последним в списке тех, с кем подмастерье согласился бы выпить. Юный кузнец нахмурился, напустил на себя суровый вид уставшего трудового человека, за которым скрыл радость от предвкушения выпивки, и обернулся.
– Чего тебе, Рорк? Батя по делу послал? – поинтересовался он у сына старосты. Но тот только задумчиво помотал головой.
– Разговор есть, – коротко бросил Рорк.
– Это какие такие разговоры ты решил со мной разговаривать? У нас с тобой общих дел нет…
– Есть! – перебил Стина Рорк, добавив тоном, в котором слышалась с трудом сдерживаемая ненависть: – Одно дело есть, то самое, и все сильно изменилось. – После чего сплюнул в дорожную пыль.
– Говори. – Стин быстро подошел к сыну старосты и приготовился его слушать.
– Батя сегодня рассказывал… Ошпаренный урод исцелился.
– Это как исцелился? – Не понял Стин. – Там его так обработало, что нового сделать проще, чем этого исправить. – Он даже хохотнул от показавшейся ему удачной фразы.
– Не знаю я! – зло процедил Рорк. – Говорю же, батя обмолвился, что дядька Парс рассказывал, будто Крис исцелился. Сам не видел, но бате врать не будут. Амия и госпожа Эйра вокруг него теперь хороводы водят. Я ходил поглядеть тайком. Издали плохо видать. Не разобрал ничего, но вроде бы волосами он оброс.
– И?
– Что «и»? Делать что-то надо! Она и раньше с ним возилась как с родным, а теперь, когда он с ровной рожей, не дай боги, сложится у них чего. – Сын старосты понимал, что, беря в подельники Стина, сильно рискует, но желание обладать этой девушкой слишком глубоко поселилось в нем, чтобы что-то менять. – И еще… Не бить его надо. А того… совсем… – последние слова Рорк произнес совсем тихо, сиплым шепотом, словно испугавшись своего собственного решения.
– Сдурел!? – змеем зашипел на него Стин.
– Никто не узнает. Если мы сами не расскажем. А мы не расскажем. – Упрямо мотнул головой толстяк. – Сделаем все так, будто случайно… в драке… и надо постараться так, чтобы было непонятно кто его… ну, того… Всех наказывать не станут.
Стин не обладал изворотливостью ума сына старосты, но с очевидными выводами вынужден был согласиться – первая красавица Высоких Холмов, с очень высокой вероятностью, могла отдать себя в руки анхорского выкормыша. Если бы можно было что-то иное сделать, чтобы воспрепятствовать этому, Стин даже и не подумал бы соглашаться с предложением Рорка. Но других вариантов он тоже не видел. Да и сын старосты никогда бы не пошел на такое, будь иной выход. Уж слишком он труслив.